В ухе пискнуло, выключая музыку плеера в стиле «хэви металл»:

– Леопард вызывает Скорпиона. Приём.

Не сбавляя скорости, не снимая шлема, Сергий ответил:

– На связи, Лео.

Весёлый голос Семёна Егорова по кличке «Леопард», докатился из недр гор чистый, без помех. Дмитрий закупил в отечественных НПО передовое оборудование радиолокационной связи, которому не мешали ни солнечные бури, ни проблемы со спутниками. Дублируемые системы чётко держали сигнал.

– Скорп, все в сборе. Если не прибудешь через двадцать минут, начинаем разбор полётов без тебя. Сам вольностью наградил, сам и наслаждайся. Хреновый из тебя диктатор, сам понимаешь.

– Больше ста пятидесяти по грунтовке не выжимает даже на одном колесе. 170 километров в час держит только на асфальте.

– В мастерскую закинь. Пусть модернизируют. Техники у нас неплохие. Крылья приделают, полетишь через леса и поля. Ещё и автопилот поставят, чтобы спал на ходу, - заявил беззаботный собеседник.

– Блондин, завязывай с мясом. Злой, как волчара. А день только начался. Куда мне лететь? В кювет?

– Я злой? А что там у тебя в плеере играет? Вроде не классика. Мясо он, видите ли, не ест, а вот от тяжёлого металла робкий, как овечка.

– Это чтобы не уснуть. Ну и… кровь подогреть.

Сёма подло захихикал, вспоминая время последнего сна. Сухо обронил:

– Ждём. Конец связи.

Отключился. Плеер в автономном режиме вернул музыку, прибавил громкости голосовым управлением.

Мотоцикл яростно взревел, почти полетел над землёй. Каждый поворот мог оказаться для мотоциклиста последним, грозя потерей управления. Но ни рессоры, ни колёса «Кавы» не подводили. В последние секунды Сергий вписывался в дорогу, не допуская заноса на гравии.

Очередной поворот вывел к разбитой дороге лесозаготовительной компании. В колеях от КамАЗов можно было утопить мотоцикл. Благо луж нет, солнце испепелило грязь, скатало до состояния бетона. Но всё равно скорость пришлось сбавить. Не автобан. Одно преимущество у дороги всё же было – никого из людей на трассе.

Дорожные службы упорно делали вид, что не умеют делать дороги для людей. Решение было только одно – забрать дорогу из цепких рук дорстроя и сделать как надо, эталоном.

«Да покарай меня Перун, если до конца года не сделаю эту трассу пригодной для гонок. К чёрту всевидящее око спутников. Пусть смотрят. Лучше так, чем постоянно терять время на ухабах», – подумал Сергий, пообещав себе подтянуть ДФО до международного стандарта дорог. Чудеса случаются, когда средства не осваиваются, а пускают в работу.

Затормозил у КПП. Двое подтянутых мужиков кивнули, изображая беспечность. Профессионалы искоса обследовали новоявленную фигуру с ног до головы. Признали сына хозяина базы ещё издали, едва подъехал к воротам. Чай, не грибник, не рыбак и не охотник. Те обычно в камуфляже. Этот – в кожанке. Но мало ли?

«Все запуганы глобализацией. Стоит поднять глаза к небу – получишь свой снимок по почте на следующий день. Так дело не пойдёт. Время и свои игрушки в космос закинуть. Или пора сбивать те, что бдят над нами непосредственно. Неплохо бы совместить. Отдаваться под тотальный контроль заокеанского хозяина не собираемся, пусть даже глобализация – естественный процесс», – продолжил развивать мысли о техногонке Сергий.

Он заехал под козырёк и вручил мотоцикл первому сторожу. Второму отдал шлем, на ходу обронил:

– Слава, загони коника в мастерскую. Пусть пересоберут. Мощности не хватает. Нужна чудо-кнопка. Как у Джеймса Бонда. Нажал – полетел.

– Сделаем, босс, – с пониманием ответил сторож. – Пару цилиндров в движок добавить? Или топливную систему под закись азота переделать?

– Неплохо бы и то, и другое, только дорог нормальных нет. Улечу с трассы – и поминай, как звали. Запишем лучше в смету асфальтирование. Такое, что остаётся дорогой даже после землетрясения.

– Тогда это будет единственная дорога, которая прям… дорога. А как де маскировка базы?

– А ты закажи асфальт под цвет грязи, – с ходу предложил Сергий. – Должны же мы сбивать потенциального противника с толку.

– Это верно. Грязь – наш любимый цвет. Природный, опять же. Экологам понравится.

На кожаную куртку на КПП байкер накинул потрёпанную ветровку. Сверху, если кто зорким глазом спутника глянет, задействовав GPS, ГЛОНАСС, Бэйдоу или другие новые системы, то увидят обычного работягу, который вышел из барака и пошёл по своим делам. Банальная база, редкие рабочие. Всё разваливается и доживает свой век, как и положено отмеченной на угасание теневыми деятелями проигравшей в Холодной Войне стране.

Потрусил вдоль старых потрёпанных лесозаготовительных машин. Техникам и трудиться над аппаратами не пришлось, чтобы те были похожи на старые развалюхи. Достаточно пару лет не красить. Российский автопром в целом не мог вернуть уровня производства СССР, сколько в него не вливали миллиардов. Держался лишь военпром.

Но обоим оставалось сожалеть об уровне легендарных ГАЗ-66, «Волг», «Чаек» и им подобные «танков», которые работали без ежегодных капремонтов.

Обречённая отрасль современного автомобилестроения при полном наличие профессиональных конструкторов, инженеров, технических специалистов, обученных кадров, дизайнеров и полной комплектации заводов, выдавала пыль, которая рассыпалась по российским дорогам так же быстро, как появлялись на них ямы. Парадокс, не имеющий объяснений для рядовых людей, но хорошо понятный управленцам при ближайшем рассмотрении общей политики развала самостоятельных отраслей государства.

Тенденция, одним словом, закамуфлированная под два – «деятельность рвачей».

Если на базе со спутников автомобили выглядели доживающими свой век ветхими агрегатами, то под капотом каждая деталь стояла ещё в заводской смазке, блестели мощные моторы. Хоть сейчас в ралли «Париж-Дакар», где гонщики получают несколько КамАЗов, в которых от начинки родного завода остаются только корпуса в той же не родной краске.

Сергий покусал губу, оглядывая автопарк. Техники ручались – ни одна машинка не подведёт. Грузовики в любой момент могли переквалифицироваться для перевозки любых грузов, будь то военного или особого назначения.

Скорпион прошёл вблизи вертолётной площадки с мрачными некрашеными Ми-8, нырнул в неприметное здание. Трое в камуфляже в углу комнаты подскочили, но едва заметив, кивнули.

«Меньше слов – больше дела. На базе нет «отдавания чести», знаков почёта на петлицах или погонах. Салаги не служат, а профессионалам какой смысл друг перед другом кланяться? Каждый знает свою работу, каждый работает как индивидуум, без инструкций и указаний. Своим мозгом. Этим и отличаемся от системы. Но структура растёт и вскоре все равно придётся вводить ранги и различия», – размышлял Сергий над временной концепцией Антисистемы.

Солдат надавил на выемку в стене. Глазам предстал чёрный проход со скоростной, обтекаемой тележкой, с местами на шесть пассажиров.

Гость впотьмах залез в транспорт, прижался спиной к мягкому сиденью, обронил:

– Давай, Макс, запускай. Заждались уже главы семейств.

– Приятно ветерка.

Солдат прикрыл дверь, погрузив в полную тьму. Донёсся щелчок замка. По всему периметру уходящего вниз коридора зажглись энергосберегающие лампы. Два небольших реактивных моторчика по краям тележки заурчали, закряхтели. Личное изобретение Дмитрия вдавило в спинку сиденья ещё на старте. Тележка покатилась по наклонной вниз, быстро набирая скорость. Двадцать километров до базы под горой преодолел за несколько минут. На последних километрах система тормозов сбросила оглушительную скорость и плавно затормозила у платформы.

Техник проследил за тележкой, приветливо кивнул, отмечая посетителя в блокноте.

– Приветствую, босс. Как новые скорости? Плавный ход?

– В порядке всё. Вы с отцом с каждый месяц делаете тележку всё удобнее и удобнее. Скоро перестанет укачивать и засыпать начну. Но всё равно надо по базе струнный транспорт вводить. В перспективах будем расширяться дальше, чем на двадцатку.