Светлана слушала этот поток сознания, и ее лицо каменело. Она бросила взгляд на большой голографический экран в палате отца. Там действительно застыл кадр из утреннего шоу — улыбающийся ведущий с чашкой кофе.

— Изабелла, успокойся и объясни толком.

— Это не все! Боевые роботы городской гвардии! Они просто… замерли! Встали посреди улиц и стоят, как статуи! Ни на что не реагируют! Мы полностью отрезаны, Светлана! Полностью беззащитны! Кто-то… кто-то взял под контроль всю цифровую инфраструктуру города! Нет, планеты!

В этот момент на экране, где только что был ведущий, появилось новое изображение. Гербовый орел, сжимающий в когтях ледяные молнии. Герб рода Страховых.

— Что за?.. — начала Вольская, но ее голос потонул в нарастающем гуле.

Торжественная, пафосная музыка заполнила эфир. А затем на экране появился он. Граф Страхов. Он стоял на фоне чего-то грандиозного и темного, что угадывалось за его спиной. Приглядевшись, Светлана узнала контуры Башни Голоса Бездны. Его лицо было спокойным, почти мессианским.

— Граждане. Дети мои, — его голос был глубок и властен. — Я обращаюсь ко всем жителям нашей прекрасной планеты. Старый мир… — он сделал небольшую паузу, словно собирался с мыслями.

Князь Строганов, лежавший на кровати, вдруг издал тихий, хриплый смешок. Он с трудом приподнялся на локтях.

— «Дети мои»? — прохрипел он. — А кто вообще дал право этому выскочке, этому мелкому бюрократу из Комитета, записывать обращение к народу? Что он о себе возомнил?

— … Старый мир закончился, — продолжал вещать Страхов. — Эпоха грызущихся кланов, слабости и коррупции ушла в прошлое. Наступает новая эра. Эра порядка. Эра единой, сильной воли. И эта воля — моя. С этого дня, с этой минуты… Я, урожденный Страхов, объявляю себя… Императором этой планеты.

Тишина. В палате, в эфире, казалось, во всем мире воцарилась оглушительная, неверящая тишина.

— Он… он… — Светлана не могла подобрать слов.

— Он сошел с ума, — закончил за нее отец. Его лицо было непроницаемо, но в глазах горел холодный огонь аналитика.

— Это только первая часть моего обращения, — спокойно завершил Страхов. — Вечером я выйду на связь снова, когда решу некоторые… внутренние проблемы. До скорой встречи, мои подданные.

Трансляция прервалась. На экране снова застыл ведущий с чашкой кофе.

Светлана молчала, ее мозг лихорадочно пытался обработать произошедшее. Это был не просто захват власти. Это было объявление войны всему существующему порядку.

— Светлана, — спокойно произнес отец. — Проверь все наши системы. У нас сохранился над ними контроль? Или хотя бы связь!

— Минутку… — Светлана нахмурилась, ее пальцы стремительно порхали над дисплеем ее коммуникатора.

— Мы должны… мы должны что-то делать! — первой пришла в себя Вольская. Ее голос все еще дрожал, но в нем уже звенела сталь. — Князь, Светлана, мы должны собрать всех! Всех, кто остался верен Короне! Всех Одаренных S-класса! Мы сокрушим его! Размажем этого самозванца! Это же мятеж! Имперский флот уже наверняка в пути, они сотрут его в порошок вместе с половиной города! Мы должны показать нашу лояльность!

Князь Строганов слушал ее, и на его губах играла слабая, усталая улыбка.

— Изабелла, подозреваю, что все может оказаться не так просто. Имперский флот… они прилетят. Но что они смогут сделать против того, кто контролирует каждый компьютер, каждого робота? Он отключит их системы жизнеобеспечения одним щелчком пальцев. Он просто выключит их корабли, как ты выключаешь свет в своей спальне.

Вольская замолчала. Осознание правоты его слов ударило по ней, как ледяная волна.

Светлана молчала. Она смотрела на застывшее изображение ведущего на экране. На его глупую, ничего не знающую улыбку. И у нее было очень, очень нехорошее предчувствие. Этот тотальный контроль над технологиями… эта безумная, абсолютная уверенность Страхова… Все это было слишком гладко. Слишком идеально. И до ужаса напоминало почерк того, кто три дня назад рисовал в небе… всякие надписи.

Страхов не мог сделать это в одиночку. Даже с мощью Глубокого Хранилища. Кто-то помогал ему. Или… кто-то использовал его, как свою марионетку. И она знала, кто это мог быть.

Она знала. И этот кто-то сейчас был там, в Башне, вместе с тем наглым мальчишкой. Или, что еще хуже, был теперь вместо него.

Спустя 10 часов

Пространство над планетой разорвалось без звука. Это не было похоже на яркий выход из гиперпрыжка, каким его показывали в дешевых голо-фильмах. Скорее, это была беззвучная рана в бархате космоса, из которой, словно стальной хищник, выплыл исполинский силуэт. За ним — еще два, поменьше, но не менее грозных. Флагман Имперского Флота «Решительный» и его эскорт заняли позицию на высокой орбите. Они бросали на мир внизу тень, холодную и неотвратимую, как само правосудие.

На мостике «Решительного» царил холодный синий свет голографических дисплеев и напряженная тишина. Её нарушало лишь тихое гудением систем и четкие, бесстрастные доклады офицеров. Здесь не было места суете или панике. Только работа.

Адмирал Громов потер уставшие глаза и тяжело вздохнул. Он смотрел на вращающийся под ним шар планеты. В его взгляде, похожем на два осколка серого льда, не было ни восхищения, ни жалости. Только бесконечная, вселенская усталость ветерана, которого в очередной раз выдернули из заслуженного отпуска. Выдернули, чтобы разгребать очередную кучу, наваленную местными царьками. Его лицо, испещренное сетью морщин и старым шрамом, пересекающим бровь, было похоже на карту проигранных и выигранных баталий.

— Статус, — его голос был низким, хриплым, привыкшим отдавать приказы, которые не обсуждаются.

— Адмирал, планетарные коммуникационные сети полностью парализованы, — доложил молодой лейтенант с консоли связи, не отрывая взгляда от своего экрана. — Глобальный цифровой саботаж. Местные власти, после отправки сигнала бедствия высшей категории, не отвечают.

— Орбитальная оборона молчит. Системы активны, но не реагируют на запросы, — добавил офицер по вооружению.

— Зафиксирована массивная, нестабильная энергетическая аномалия в столичном секторе. Источник — искусственная структура неизвестного происхождения, — закончил картину главный аналитик, указывая на мерцающую на голо-карте Башню Голоса Бездны.

Громов снова тяжело вздохнул. Все как всегда. Пока местные аристократы делили свои песочницы, пока их продажные политики играли в свои грязные игры, кто-то… дошел до ручки. А разгребать, как обычно, ему. Он плевать хотел на их древние роды и застарелые обиды. Для него все это было лишь шумом, симптомами болезни, которую нужно было лечить. Радикально.

— Запись обращения этого… самозваного «Императора» Страхова у нас есть? — спросил он, не оборачиваясь.

— Так точно, адмирал. Проанализирована. Психологический профиль: мания величия, мессианский комплекс, предположительно подкрепленный доступом к технологии неизвестного класса.

«„Император“… — мысленно прорычал Громов. — Перепил он там, что ли? Кем себя возомнил? Клоунаду устроил, а разгребать теперь Громову. И куда смотрели местные безопасники?».

Он повернулся к офицеру связи.

— Подготовить экстренное вещание. Пробить все их блокировки. Каждый экран, каждый коммуникатор на этой планете должен меня услышать. Хватит с ними цацкаться.

Лейтенант судорожно сглотнул, но тут же отчеканил:

— Есть, адмирал!

Через пять минут лицо Адмирала Громова появилось везде. На зависших экранах в кабинетах аристократов, на датападах студентов, на рекламных щитах в Нижних Кварталах, даже на маленьких дисплеях кухонных комбайнов. Изображение было четким, холодным. Его голос, усиленный мощью корабельных передатчиков, был голосом человека, у которого кончилось терпение.

— Говорит Адмирал Громов, флагман Имперского Флота «Решительный», — начал он без предисловий. — Данная планета признана зоной карантина высшей категории. Один мятежный элемент, именующий себя «Императором Страховым», скомпрометировал стабильность всего сектора.