Я взял вилку. И попробовал яйцо-пашот.

И мир остановился. Вкус был… неземным. Идеальное сочетание нежного белка, текучего желтка, сливочного соуса и терпкого аромата трюфеля. Я никогда в жизни не ел ничего подобного. Мои вкусовые рецепторы, привыкшие к студенческой еде из столовки, сейчас бились в экстазе.

«Держись, босс! — пискнула Алиса. — Это вкусовая ловушка! Она пытается подкупить тебя едой! Не поддавайся! Помни о молоке! О простом, честном, коровьем молоке по акции!»

Я с трудом проглотил кусок и постарался сделать невозмутимое лицо. Не знаю, насколько хорошо получилось. Надеюсь, я не похожу на человека, который только что узрел смысл бытия в тарелке с завтраком.

— Неплохо, — произнес я, стараясь, чтобы голос оставался ровным. — Но у нас в столовке котлеты сочнее.

Княгиня рассмеялась. Тихо, мелодично.

— Вы забавный, Хирург. Я люблю забавных мужчин. Они скрашивают серые будни. Жаль, что их так мало. Большинство предпочитает быть скучными и предсказуемыми. Как мой покойный муж, например.

Она отпила чай, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, на парящие в небе аэрокары. Напряжение за столом можно было резать ножом. Она играла. А я был ее партнером по этой странной, смертельно опасной игре.

Мне это надоело.

— Давайте закончим этот спектакль, княгиня, — сказал я, откладывая вилку. Еда была божественной, но я не собирался продавать душу за трюфельный соус. — Вы прекрасно знаете, кто я. А я, благодаря своей любопытной… агентурной сети, знаю, кто вы. Так что давайте пропустим светскую болтовню и перейдем к делу. Что вам нужно от студента-первокурсника, который просто хотел спокойно доучиться и пить молоко?

Ее улыбка исчезла. Лицо снова стало холодным и непроницаемым. Она медленно поставила чашку на блюдце.

— Прямолинейно. Не очень по-аристократически, но… эффективно, — она смерила меня долгим, оценивающим взглядом. — Хорошо, мальчик. Игра окончена. Ты прав, у нас мало времени.

Она чуть подалась вперед.

— Ты наделал много шума, Семен. Очень много. Твоя маленькая авантюра в «Золотом Драконе» поставила на уши всю планету. Теперь Хирургом интересуются очень серьезные люди. Не такие дикари, как Шен или Герман. И не такие… прямолинейные, как Аргента. Люди, которые не любят, когда в их игры вмешиваются посторонние. Люди, для которых твоя жизнь не стоит и пылинки на их ботинках. Они уже знают, кто ты. Знают твое имя, твой адрес, твоих друзей. Твоя тайна — больше не тайна. Ты сейчас — самая желанная и самая уязвимая мишень в этом городе.

Она сделала паузу, давая словам впитаться.

— Тебе нужен покровитель. Сильный союзник. Тот, кто сможет укрыть тебя от бури. И направить твой… уникальный талант… в нужное русло.

— И этот союзник, разумеется, вы? — я хмыкнул. — А какова цена этого покровительства? Стать вашей ручной собачкой? Выполнять грязную работу?

— Не собачкой, — она покачала головой. — Скорее… очень ценным активом. Ты будешь делать то, что я скажу. А взамен получишь не только жизнь, но и все, о чем такие, как ты, могут только мечтать. Деньги, власть, безопасность для твоих близких.

Я посмотрел в ее холодные, расчетливые глаза. И рассмеялся.

— Знаете, княгиня, я, может, и простой студент, но даже я знаю, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И ваш «сыр» пахнет так, будто его выдерживали в канализации. Какая вам с этого выгода? Зачем вам нужен проблемный парень с… со склонностью к разрушению?

Она не стала увиливать. Она посмотрела мне прямо в глаза, и ее взгляд стал острым, как игла.

— Хорошо, откровенность за откровенность. Ты знаешь, где… находится Глубокое Хранилище?

Вопрос прозвучал как выстрел. У меня перехватило дыхание. Это название… Ярослав упоминал его во сне. Но как… как она узнала?

«Ой, Сеня-я-я-я-я-я… У тебя завтра экзамен по основам кибернетической этики в девять утра! — раздался в голове совершенно неуместный голос Алисы. Она, кажется, только что закончила сканировать расписание занятий. — Ты ведь не забыл, что ты еще студент? Профессор Шварц не любит опоздания! Нам нужно срочно закругляться с этими переговорами и бежать грызть гранит науки! У тебя же еще ни один билет не готов!»

Я моргнул, пытаясь совместить в голове две реальности. В одной — смертельно опасная аристократка требовала от меня ключ к древнему секрету. В другой — мне грозил незачет по кибер-этике. И, честно говоря, я не был уверен, что страшнее.

Я посмотрел на княгиню. Собрал всю свою наглость в кулак. И сказал:

— Простите, княгиня, но я ничего об этом не знаю. И мне, к сожалению, пора. У меня завтра экзамен. Нужно готовиться. Так что, если на этом все, я, пожалуй, пойду. Спасибо за персики. Отплачу как смогу.

Наступила тишина. Оглушительная. Анна, стоявшая неподалеку, замерла, как статуя. И растерянно моргала пушистыми ресницами.

Сама княгиня Вольская смотрела на меня так, словно я только что предложил ей продать ее небоскреб и купить на эти деньги годовой запас шаурмы. В ее глазах смешались шок, недоумение и… что-то еще. Что-то, похожее на искреннее, неподдельное изумление.

А потом она рассмеялась. Громко, от души, запрокинув голову. Это был смех женщины, которую давно ничто не удивляло, и которая наконец-то встретила что-то действительно новое и непредсказуемое.

— Экзамен… — выдохнула она, вытирая слезинку в уголке глаза. — Мальчик, ты либо самый гениальный игрок, которого я встречала, либо самый безнадежный идиот. И я, черт возьми, пока не могу понять, кто именно.

Ее смех медленно утих, сменившись той же холодной, изучающей усмешкой. Она снова откинулась в кресле, ее поза выражала расслабленность хищника, который только что вдоволь наигрался с особенно забавной мышью.

— Думаешь, я поверю в эту чушь про экзамен? — она взяла с тарелки ягоду клубники, медленно поднесла ее к губам. — Это самая оригинальная форма торга, которую я видела. Ты отказываешься от моего предложения не потому, что оно тебе не нравится, а потому, что у тебя есть дела… «поважнее». Браво. Ты не просишь больше денег или власти. Ты принижаешь саму значимость моего предложения, заставляя меня поднять ставки. Изящно. Очень не в стиле плебея. Кто тебя этому научил?

'Ну есть тут одна умница и красавица, но она слишком скромна, чтобы хвастать напрямую, — прозвучал в моей голове деловитый голос Алисы, лишенный всякой иронии.

«Вообще-то я просто наугад это брякнул, — заметил я. — Но наша Лисонька так привыкла к двойным днам и хитрым комбинациям, что по другому мыслить уже не умеет… Кстати, во сколько экзамен?»

«В девять утра. И если ты его завалишь, тебя лишат стипендии. Так что, с точки зрения базовых потребностей, экзамен действительно важнее, чем очередная попытка захватить мир. Я бы на твоем месте поторопилась».

— Я не торгуюсь, — я пожал плечами, стараясь выглядеть максимально убедительно. — У меня действительно экзамен. Я студент. А студенты сдают экзамены. Таков закон природы. Если я его не сдам, меня отчислят. Если меня отчислят, я потеряю общежитие. Если я потеряю общежитие, мне негде будет хранить молоко. Все просто.

Княгиня замерла с клубникой на полпути ко рту. Она снова всмотрелась в мое лицо, пытаясь найти подвох. Не нашла. Моя искренность, помноженная на абсолютную абсурдность ситуации, была моим лучшим оружием.

— Хорошо, — наконец произнесла она, и в ее голосе прозвучало что-то похожее на уважение. — Допустим. Допустим, я тебе верю. Но даже студенту, которому нужно готовиться к экзамену, не помешают союзники. Особенно, когда за ним охотится половина города.

Она отложила ягоду и снова подалась вперед. Вся ее игривость испарилась.

— Позволь мне упростить твой выбор, Семен. Давай поговорим о том, что тебя действительно волнует. Твои друзья.

Мои мышцы напряглись.

— Этот твой… шут в малиновом пиджаке. Две его спутницы. Воин по кличке Барс. И даже эта невыносимая стримерша. Они все живы. И в относительной безопасности.

— Где они? — мой голос прозвучал глухо.