— Что, Ветров, уже устал? — низкий голос Бориса Страхова прозвучал с плохо скрываемым удовольствием. Его руки уже светились слабым голубым светом, по пальцам медленно расползался иней. Зима близко, ага.

— Слушай, Боря, — протянул я, прикидывая пути к отступлению. Гравитационный мне не очень нравился. — Если ты пришел вернуть конспекты по алхимии, мог бы просто оставить их у двери. Или ты теперь без фан-клуба даже в туалет не ходишь?

Тимур Кайлов и Максим Рогов — верные оруженосцы при Снежной Королевишне — медленно заходили с флангов. На лице Тимура цвела ухмылка из разряда «я знаю, что тебе будет больно, и мне это нравится». Макс, напротив, больше походил на человека, который зашёл не в ту дверь и теперь лихорадочно ищет кнопку «отмена». Его взгляд беспрестанно метался между мной и дверью на крышу, а пальцы судорожно теребили край яркого зеленого плаща.

— Для нищего стипендиата ты какой-то очень дерзкий, — процедил Страхов, презрительно кривя губы. — Или за шесть недель в академии ты так ничему и не научился?

— Почему сразу нищего? — я пожал плечами, — На лапшу быстрого приготовления и иногда даже на сосиску к ней хватает. Хочешь, поделюсь наукой выживания?

Ноздри Страхова затрепетали, как у быка перед тряпкой.

— Ты ведь не просто так шлялся по руинам, верно? — спросил он. — Этот престарелый маразматик Соколов… — Страхов неопределенно махнул рукой, видимо, решив, что перечисление всех недостатков профессора займет слишком много времени. — Ну, ты понял.

Я прижался спиной к парапету, чувствуя, как синий кристалл, найденный вчера в развалинах старого храма, обжигает кожу через рубашку. Даже сквозь ткань я ощущал едва заметную пульсацию, словно кристалл реагировал на происходящее.

Или, может, это мое сердце решило, что пора эвакуироваться из этого бренного тела самостоятельно, пока не поздно?

Взгляд зацепился за металлическую трубу системы вентиляции, проходящую вдоль крыши. За ней — вентиляционная шахта с приоткрытой решёткой, в которой виднелась зияющая чернота. Скорее всего, она ведет в подсобные помещения библиотеки. Если успею добраться…

— Спокойнее, Боря, морщины появятся, — я дружелюбно улыбнулся, делая небольшой шажок вбок. — Из-за стекляшки весь шум? Валялась возле кучки пепла с ботинками. Пахло озоном и плохими решениями. Вот, несу Соколову на опыты. Вдруг взорвётся красиво?

— Ты меня за идиота держишь? — хмыкнул Страхов. — Тима, повтори, что ты мне сказал.

Тимур, лучший на курсе по магическому сканированию (и худший по социальной адаптации), кивнул.

— Синий кристалл… Фонит так, что аж трещит, — он поправил очки с видом эксперта всея галактики. — Сам еле дышит. Матрица битая. Но ширпотребом тут и не пахнет, Борис. Чтобы это поднять, нужен реставратор-легенда, а не знакомый паяльщик утюгов. Ставлю на Реликт. Из Первой или Второй Эпохи. Ценный. И явно с глюками.

Он специально выделил голосом самые заковыристые термины, бросая быстрые взгляды на Бориса и Макса. Словно проверял, достаточно ли они впечатлены (или запутаны).

Впрочем, Борис из всей тирады уловил главное.

— Ценный, значит, — улыбнулся он, делая шаг вперед. Лёд хрустел под его ботинками, оставляя следы инея на гравии крыши. — Ты нашёл кристалл в северном секторе руин — на территории, принадлежащей нашей семье уже три поколения.

— Руины — уже давно нейтральная зона, — парировал я. — У меня, как у студента кафедры прикладной алхимии, есть все разрешения.

— Ты смотри, какой умный, — прищурился Страхов. Голубое сияние вокруг его рук усилилось. — А знаешь, что со слишком умными без поддержки благородного рода бывает?

— Даже не знаю… их насмерть закидывают ледяными соплями? — ужаснулся я.

Страхов резко выбросил руку, и ледяной дротик просвистел в миллиметре от моего плеча, впившись в парапет позади. Серая поверхность мгновенно покрылась морозными узорами. С тихим потрескиванием они расползались в стороны. Я невольно присвистнул.

— Красиво, ничего не скажешь, — отметил я. — Если бы существовал конкурс ледяных скульптур, ты взял бы первое место в номинации «Самая злая снежинка».

— Следующий будет в глаз, сударь юморист, — его голос стал холодным, как его магия. — Отдай кристалл, и мы тебя всего лишь… проучим. Откажешься — отправишься в больницу на месяц.

— Или сразу в морг, — хихикнул Тимур. — Чтобы время не терять.

Запахло паленым. Моя рука незаметно скользнула в сумку, нащупывая колбы с реактивами. Стекло приятно холодило пальцы. Как хорошо, что я не успел их сдать после практикума.

— Знаешь, Борис, — произнес я медленно, — ты прав. Я действительно много о себе возомнил.

— Вот и славно, — Борис немного расслабился, его плечи опустились. Он протянул руку, на которой постепенно угасало ледяное сияние. — Давай сюда эту штуку.

Но вместо кристалла я вытащил из сумки небольшую колбу с мутной жидкостью. Субстанция тревожно переливалась за стеклом, меняя цвет от бледно-желтого до глубокого зеленого.

Где-то в другой вселенной в этот момент определенно заиграла героическая музыка.

Резким движением я разбил колбу о металлическую трубу. Жидкость мгновенно вспыхнула, создав плотную завесу едкого зеленого дыма. В воздухе резко запахло тухлыми яйцами.

Реакция Торнбурга. Смесь вытяжки из петунии аптекарской и железного купороса. При контакте с воздухом образует плотную дымовую завесу.

— Держи его! — услышал я сквозь кашель — свой и преследователей. — Он там, за… кха-кха… трубой!

Я прокатился по гравию крыши, чувствуя, как острые камешки впиваются в плечо, и вскочил на ноги возле вентиляционной шахты. Ударом ноги выбил решетку и уже приготовился прыгнуть внутрь, когда спиной почувствовал резкий холод. Воздух вокруг меня мгновенно стал морозным, дыхание превратилось в пар.

— Замри, сука, — голос Страхова был полон ярости. — Дернешься, и заморожу насмерть.

Медленно повернувшись, я увидел Бориса, стоящего в рассеивающемся дыму. Его глаза слезились, но рука с пульсирующим сгустком силы была твердой. Иней кристаллизовался на его костяшках, образуя подобие ледяной перчатки.

— Ну ты и гнида, Ветров, — процедил Страхов. — Думал, так просто уйдешь?

Я оценил ситуацию. Прыгнуть в шахту — значит, подставить спину под удар. Оставаться на месте — получить тройную порцию аристократических побоев.

— Эй, Боря, — протянул я с наигранной небрежностью, — а тебе отец не говорил, что если перед атакой морозить воздух вокруг руки, то магический импульс ослабевает почти на треть? Это же базовые основы термодинамики ледяной магии.

— Что? — Страхов нахмурился, его уверенность на мгновение дрогнула. — Не неси чушь!

— О, так тебе не рассказали? — я усмехнулся, и эта усмешка, судя по его лицу, задела за живое. — Видимо, не всем в семье достались мозги. Даже первокурсники знают, что настоящие мастера собирают холод непосредственно в момент удара, а не…

— ЗАТКНИСЬ! — взревел Страхов, и его лицо исказилось от ярости.

Ледяной снаряд сорвался с его пальцев раньше, чем он успел прицелиться как следует. Именно на это я и рассчитывал. Мои пальцы сомкнулись на вибрирующих гранях кристалла.

Тонкая голубая молния магического льда ударила прямо в центр подставленного камня. На мгновение мне показалось, что кристалл взорвется от мощи удара. Но вместо этого он поглотил энергию, вспыхнув ослепительным светом. Страхов отшатнулся, закрывая глаза рукой.

Я выхватил из сумки вторую колбу и метнул ее в Страхова. Стекло разбилось о его плечо, окатив Бориса ярко-оранжевой жидкостью. Она тут же начала шипеть и пузыриться на его дорогом синем кафтане.

Судя по выражению его лица, этот кафтан стоил как минимум мою семестровую стипендию. А может и всю годовую.

— Твою… А-А-А-А! — закричал он, когда жидкость начала выделять резкий запах. Он отшатнулся, судорожно пытаясь стряхнуть с себя субстанцию, но она лишь сильнее въедалась в ткань.