– Подумай хорошенько. Прежде чем ввязываться.

Аниты выпустила скатерть, подалась вперед. И сердито, на выдохе, сказала:

– Я с тобой.

Окно на балконе замерло без движения, снег закружился медленно, плавно. Занавеска и та прекратила колыхаться. Накрылось проветривание.

– Ну? – с энтузиазмом поинтересовалась она. – Что делаем?

– Что и раньше. Только сложнее будет.

– Недолго играющий план. – Анита закусила губу и осторожно спросила: – А Лера где?

– Занимается той частью, в которой избранные наводят в теремке порядок. Забудь о ней. Наша забота – реальные проблемы.

– Ла-а-адно… – прозвучало как-то скептически. – Влад по-прежнему с нами, ему о Маэве и ее решениях узнать неоткуда. Остальным приказано не вмешиваться. Прорвемся. Ты сам говорил, не в количестве народа дело.

Я пожал плечами и затянулся сигаретой. Никакого эффекта, а вот Анита закашлялась.

– Как бы там ни было, – предупредил ее честно, – если они не отбегаются в ближайшее время, угрозы выполнят.

– А что мы можем? – грустно протянула она. – Разве что не дать до Вестника добраться. Ведь лишь ей по силам их убить. А нам даже неизвестно, кто это! Та еще задачка.

Прикончив сигарету, я прикурил следующую от окурка, Анита побагровела и возмутилась наконец-то:

– Слушай, а… Устроил тут! Находиться невмоготу, ежик в тумане отдыхает. Обои можно сдирать и тоже скуривать!

– Воздержусь.

Она фыркнула и, решительно встав, выкрутила вытяжку на полную. Включила воду и выбежала на балкон. Гневный топот, массово распахнутые окна, звонок в дверь. Любопытный. Две коротких трели, одна длинная. Хм… Так! Выглянула озадаченная Анита, я жестом остановил ее и затушил сигарету.

– Открою.

В прихожей звонки повторились – в той же очередности. Точно не совпадение. Смотреть, кого принесло, было бессмысленно. Ответ очевиден. Я отпер дверь, вышел на лестничную площадку. Там, привалившись к стене, улыбался Хансен.

– Так и думал, что ты у нее! – довольно отметил он. – Я бы предупредил заранее, но до тебя нынче не дозвониться: слишком много желающих выяснить, куда именно ты их послал.

Наверняка раньше Маэвы узнал.

– Здорово, я в восторге, – его улыбка стала шире. – Не помню в корпоративной почте столь истерического ажиотажа, а уж в чате… Знатный балаган, не успеваю все читать. Но половину хочется на цитаты разобрать!

– Зачем явился?

– Есть одна идея. Возможно, тебе понравится.

Сзади покашляли. Обернулся – Анита. С совершенно круглыми глазами, неотрывно уставившимися на…

– Ого, какая вымахала, – невозмутимо поприветствовал ее Хансен. – И прическу сменила?

Она растерянно моргнула, словно надеясь, что наваждение временное, и сейчас исчезнет. Не исчезло, еще и заинтересованно уставилось на торчащие из-под куртки кружева. Ее недоуменный взгляд перекинулся на меня, застывший в воздухе вопрос трансформировался в не тихое:

– Э?!

– Проходи, – пригласил я его и посторонился.

Кроме как от Аниты прятаться не от кого, а она уже вряд ли поверит, что из-за обоев такой эффект. К тому же в нынешней ситуации любые идеи выслушать не лишнее. Приглашать дважды не потребовалось – вошел. Спокойно, без излюбленных предосторожностей и перестраховок. Хозяйка топталась на месте, накручивая на палец розовую прядь. Дверь на кухню была плотно закрыта, но сквозило нехило. Хансен принюхался и прокомментировал:

– Забористо у вас.

– Да… – Анита хлопнула ресницами и зачем-то уточнила: – Эмиль?…

– Смотря по какому паспорту, – не удержался я.

– Главное, что в душе, – патетично парировал он и, заметно колеблясь, пристроил пальто на вешалку. – Не теплая здесь, знаете ли, обстановка.

Ничего, есть шансы, что скоро будет жарко. Я кивнул на дальнюю комнату и, пропустив гостя вперед, шагнул следом. На плечо легла маленькая ладонь, настойчиво развернув, прилетело вопрошающее на венгерском:

– Какого…

Ну, или почти так, смысл тот же. Интонация полного непонимания прилагалась, измученная прядь съехала с волос вместе с заколкой. Еще бы, такая встреча. Не каждый день увидишь того, кто обчистил любимый архив на предмет самых ценных, с ее точки зрения, материалов.

– Пока не знаю, – ответил я. – Сейчас и послушаем.

Ввязалась – копилка идей общая. Анита быстренько повесила куртку в прихожей, стянув попутно заколку, и шмыгнула за мной в комнату. Дым тут чувствовался слабее, как и холод. Хансен прохаживался вдоль подоконника, дотошно рассматривая пушистые цветы в горшках, только лупы не хватало.

– Аспарагус? – спросил тоном не то садовода-любителя, не то профессионального кроссвордиста.

– Обсудим цветочки? – Анита уперла руки в бока, очевидно, припомнив все хорошее, он выразительно ухмыльнулся. Обычно после такой вот ухмылки народ из его кабинета и вылетал. – Да без понятия я, подарили…

– Давайте по делу, – вмешался я, сев к плюшевой панде на диван.

Анита зябко поежилась. Включив обогреватель, закуталась в вытащенный из шкафа плед и втиснулась между мной и пандой. Хансен облокотился о подоконник, подвинув горшок, и вопросительно приподнял бровь.

– Она со мной, – поставил я точку в этом вопросе.

– Не слишком по-дружески и ей тоже карьеру портить, – обронил он равнодушно на французском и перешел обратно на английский: – Что вы собираетесь дальше делать?

– Послушать, что ты скажешь.

– Это единственный вариант? Что ж, вам повезло. Полагаю, раз вы против официального курса, то хотите избавиться от зажившейся заграничной компании навсегда. Действенный и кардинальный способ их уничтожить – перезапустить Поток.

– Нордом повеяло, – скривилась Анита. – Не ты ли его надоумил?

– У многих – хотя, подчеркиваю, что не у всех – имеются свои мозги. – Хансен с глухим звуком постучал по горшку. – Кстати, жаль, что у него не вышло. Решил бы все наши проблемы.

Кто бы сомневался. Отвечай он за то расследование, мешать бы и не подумал.

– Ты говорил, – начал я терять терпение, – что эта идея мне понравится.

– Да я даже не знаю, к чему там можно придраться! Для обнуления нужна встряска, вызывается она мощным выбросом энергии, поражающим центр Потока. Считайте, возникает критическая ошибка, и системе проще форматнуть, чем исправлять. По легендам, оно уже случалось… тысячелетия назад. Бах, и перезагрузка. Для этого необязательно кого-то убивать, тем более физически. Ловушка ставит под удар и охотника, связь с жертвами двусторонняя. В чужие тела могут вселяться благодаря тому, что сожрали личность хозяина и все еще держат ее, так сказать, у себя. Это делает их уязвимыми…

– С чего подобные выводы? – вспомнился отчет о его бурной деятельности в клиниках. – Были и удачные эксперименты?

– Не все, – нехотя признал Хансен. – Но теория подтвердилась, и при смерти объекта некий энергетический разрыв фиксировался.

Анита шумно перевела дыхание.

– Ненаучный у вас подход, – устало отметил он. – Ты, случаем, на акции по запрету клинических испытаний не ходишь?

– Теперь схожу, – процедила она. – И что общего между связью вечно голодных сущностей с жертвами и обнулением Потока?

– Если передать им по открытому каналу энергию, которой они подавятся, то станут для Потока чужеродным элементом. И не где-нибудь, а в ментальном центре управления всем… Это критическая ошибка и уверенная заявка на желанный «бах».

Ясно, зачем пришел. Идея у него. Доступ в клиники у меня. Пока еще.

– Бред, – Анита выразительно покрутила пальцем у виска. – Что за энергию можно с таким эффектом передать?

– Нашу… – многозначительно протянул экспериментатор. – Сложно объяснить, но должно сработать.

– Сложно? – усмехнулся я. – Но должно сработать, да. С учетом того, что иммунитет – это результат перестроенного до инициации дара.

Она медленно повернулась, уронив плед с дрогнувших плеч. Тот спикировал на пол, под морду опасно накренившейся панде. Хансен присвистнул.

– Ух ты, – сказал с удивлением, – не ожидал. Об этом всего несколько человек знает. Откуда тебе известно?