Кейн глубокомысленно моргнул, она покраснела. Райнер устало отложил ручку.

– С этим без меня разберетесь, – сказал я и отсоединился.

Приложение, выключаясь, прощально булькнуло, экран погас. Щелчок пультом, и переговорная комната погрузилась в относительную темноту. Мешали лишь горящий индикатор ноутбука на столе и свет из коридора сквозь прикрытые жалюзи. Шульц не только руководитель никчемный, но и дизайнер тоже. Додумался до прозрачных стен в этой части офиса… Стратегия максимальной открытости – самое то, что нам нужно. Пусть себе в туалете такие поставит.

С Веберами понятного мало. Хоть Хлоя и выяснила, какие у них были планы, главный вопрос по-прежнему открыт. На кой черт науськивать племянничка шифроваться от нас до переезда? Видимо, тот и своих бдительно избегал, чтобы не сдали ненароком. Что ему грозило? Дядя чему-то эдакому научил? Глупо учить тому, что потом необходимо скрывать. Младший сам что-то умел? И это выяснилось в первые недели по телефону! Как ни крути, логики не прослеживается. Объективно нет причин для подобных шпионских игр. Зато есть труп одноклассника в автобусе. А еще сомнительные эксперименты старшего над чужими сознаниями… Должна быть связь. Найти надо этого умного и целеустремленного, да побыстрее. При ином раскладе расследование может зайти в тупик. Но соображалось сейчас отнюдь не влет, тянуло повторить за Кейном – стол незаметно становился все ближе. Не лучший вариант, дома у Аниты имеются поверхности помягче.

Стол отдалился обратно, пикнул ноутбук. Звук уведомления из почты, тот, что на важные письма. Отбой отъезду… Засиял яркий экран, прогоняя с темнотой нерабочую обстановку. От имени отправителя сон как рукой сняло. Объявился знакомый компьютерный гений, которому я отправлял найденный позавчера электронный адрес Елены. Оказалось, она с него не только на научном форуме регистрировалась. В письме был указан аккаунт в облачном хранилище файлов, вместе с паролем и традиционным «позже сочтемся». Отлично. Отношения по принципу «ты – мне, я – тебе» самые надежные, и можно не волноваться, что он полезет куда не надо. Лично знать меня не знает, и ни к Совету, ни к фонду никакого отношения не имеет. Дорман советовал Елене держаться от руководителей «Идеального мира» подальше, а паранойи я за ним не замечал.

Пароль подошел. В хранилище – никакой ожидаемой подчищенной пустоты. Внушительный объем данных, четыре папки с безликими порядковыми номерами. В первой было множество сканов документов на все на свете, включая непонятную недвижимость, при ближайшем рассмотрении принадлежащую ее отцу. Берем на заметку, что Дормана стоит поискать на побережье Финляндии, среди Норвежских фьордов и в отдаленном поселке Исландии. Точные адреса в наличии. Вторая папка хранила фотографии, старые, блеклые, плохо отсканированные. Черно-белая расплывчатость, лиц не разобрать. Пара пространных подписей, накарябанных ручкой, ничего не проясняли. На последнем снимке нашелся отдаленно похожий на Дормана пацан – на берегу моря, с пластмассовой лопатой и ободранными коленками. Вероятно, и на других запечатлены родственники со стороны отца. С матерью она связи не поддерживала – та вскоре после родов оставила ребенка мужу и уехала куда-то. Кроме как с отцом Елена ни с кем не общалась. Бабушек и дедушек давно не было в живых, теток и прочих родственников не было в принципе. Не припоминаю за ней интереса к семейной истории. Странная коллекция фотографий.

Третья папка удивила больше – там лежал настоящий компромат. На наших бывший соседей, родителей Аманды, у которых ее благополучно отобрали через суд. Если бы не удалось, это был бы далеко не конец. Каких только грехов за ними не водилось: причастность к аварии, с места которой скрылась мать семейства, полузаконные сделки с недвижимостью в Европе у отца, и даже его несовершеннолетняя любовница. Очевидно, Елена готовилась безо всякого суда их в асфальт закатать. Неплохой запасной план… Но откуда все это? Таких доказательств без полноценного расследования не собрать, и то не каждый сможет.

Я пролистал компроматное добро снова, оценил еще раз размах. Кто-то ей определенно помог. Кто? Пальцы потянулись в карман за сигаретами, спичкой чиркнул на автомате. Сверху не завизжало, хорошо. Стакан из-под воды заменил пепельницу. Несколько глубоких затяжек, преждевременно потушенная сигарета, щелчок по последней, четвертой папке. Там был единственный файл, текстовый. Архив электронных писем, проставленные даты-заголовки. Всего десять, за неполных семь лет. Язык официальный, осторожные фразы, общие слова. В верхнем письме Елене сообщали, что всесторонне ознакомились с проблемой и подтверждают ее опасения. «Заводить детей вам не рекомендуется, есть большой риск». Так… Риск чего?… К концу письма понятнее не стало. Из генетического научного центра, а конкретики – ноль, сплошные пространные рассуждения о медицине. Советовали не отчаиваться, уповали на некие с каждым годом появляющиеся программы лечения. Рано потушил… Комнату за минуту заполнил дым, в стакан приземлился сплющенный окурок. В следующих письмах – аналогичные рекомендации и набор утешающих выражений. Вернулись к проблеме, пересмотрели, без изменений. О чем речь, черт подери?! В поздних письмах официоз поредел, встретились более внятные формулировки: «вероятность передачи по наследству высокая», «эта группа заболеваний до сих пор плохо изучена, а по вашему случаю не хватает информации» и «везет редко, на второй такой счастливый исход рассчитывать не стоит». На дне стакана прибавилось еще два окурка, четвертый был на подходе. Последнее письмо полуторагодовой давности деловой стиль растеряло полностью. Елене нахваливали новую экспериментальную методику, прося решить побыстрее, поскольку мест мало, как и вариантов. «Годы идут. Поговорите наконец с мужем, или приходите с ним, поговорю я».

Финиш. Спичка чиркнула у пятой по счету сигареты, не почувствовался ни вкус, ни запах. При всех неясных моментах в голову приходило одно. Ланс в своей подробной, посвященной мне диссертации рассматривал генетику как возможную причину. Исключительно психологической травмой объяснить все ни хрена не получалось, истина антинаучна весьма. Но та теория – бред, передаться по наследству ничего не могло. Только Елене откуда было знать? Не обсуждали. Она не касалась этой темы никогда. Ну, допустим, спросила бы. Что дальше? Впрочем… Без разницы теперь.

В подписях к письмам везде значился один и тот же доктор-генетик. По введенному имени поисковик выдал десятки статей, научных трудов и выступлений на всевозможных конференциях. Судя по всему – светило в своей области, лучший из лучших и просто гений. Вот его и спрошу. В конце концов, он сам порывался со мной поговорить.

В коридоре раздался топот, будто пожарную тревогу все-таки объявили, рывком отворилась дверь. Анита, взволнованная. Показательно закашлялась и помахала перед собой руками, отгоняя дым, но внутрь вошла. Мне достался укоризненный взгляд и ехидное:

– Предусмотрительно я здесь датчик дыма отключила!

Я закрыл ноутбук, затушил сигарету.

– Лихо ты, – оценила она содержимое стакана. Села на соседний стул, глянула под стол. – Кис-кис-кис… Ах да, звать еще некого.

– Ты что-то хотела?

– Издеваешься?… – фигурные брови сердито свелись к переносице. – С ночи такие слухи ходят, что мама дорогая! Ты трубку не берешь, писем не читаешь. Пять минут назад от Кейна узнала, совершенно случайно, о вашей встрече тут. Что с Яникой? Действительно мертва?! Ну, в смысле, тело ее временное… Черт! В общем, с чего это она?

– Сама, при мне. Не договорились.

Анита задумчиво закусила губу и вытянула длинные ноги. На ней были короткие шорты и те чулки в розовую сетку, что особенно бесили Шульца. Дразнит его, видимо. Он даже жалобу в прошлом году настрочил о неподобающем виде сотрудников, что-то там требуя. Я ему тогда нашел чем заняться. Помогло, больше глупостей не слал.

– С тобой-то все в порядке? – спросила она тихо.

– Пока да. Яника четко дала понять, что вернется. Другое тело найдет, и не только она. Для них это тяжело, но осуществимо.