– Роберт сигнал получил, – она сосредоточенно постучала пальцем по трубке. – В московском развлекательном центре странное происходит. Очевидцы пишут, что человек десять вход в зал игровых автоматов собой забаррикадировали, никого не пускают. Массовое помешательство! Ведут себя неадекватно и крайне агрессивно, на диалог не идут. Драку с охраной затеяли, полиция на подходе. Похоже, опять кто-то с контролем и внушением вылез!

– Сезонное. – Я захлопнул крышку ноутбука. – Это далеко?

– Не очень.

– Поехали. Проверим.

Анита оделась за пару минут, на улице безошибочно вычислила машину из проката, которая на ближайшую неделю стала моей. Забравшись в салон, отыскала и продиктовала адрес. Навигатор насчитал полчаса пути. Повезет, успеем быстрее. Роберт был далеко за городом, брать его в расчет не стоило, как и поднимать на уши весь офис. Если тревога ложная, делать в развлекательном центре нечего, а если нет, то людям без иммунитета соваться туда опасно. Пока доберемся, либо полиция утихомирит попавших под влияние людей, либо их станет больше. В первом случае по горячим следам выясним, что произошло, во втором… кукловод должен будет находиться рядом. Новый пожаловал или тот объявился, которого засекли клиники? Там Максимова, а здесь ему какого черта понадобилось? Игровой зал, раз выдал подвернувшему под руку народу установку никого не пускать. Что-то должно быть внутри. Но, вероятнее, кто-то. А нам известно, что интересует их в первую очередь Вестник.

Занесенная снегом Москва не располагала к тому, чтобы куда-либо торопиться. Местный трафик – главная достопримечательность, вкупе с любителями агрессивного стиля вождения. Хаотичных перестроений между рядами и езды по обочинам хоть отбавляй. Впрочем, итальянцы в этом плане не отстают. Проложенный маршрут корректировался с учетом пробок, предлагая новые извилистые объезды. Анита времени зря не теряла: отыскала пару твитов, что в развлекательном центре «тупая охрана огребла от хилых геймеров» и «все еще творится черте че», а также фотографию «клевого замеса» в инстаграме, на которой мало что можно было разобрать, кроме смазанных спин служителей правопорядка. Явно пропускаем развязку.

Случай все-таки был наш. Анита почувствовала это уже на подземной парковке. Тяжелый воздух, жесткий дискомфорт, интуитивно крепнущее убеждение, что надо бы убраться отсюда. Куда идти, вопросов не возникло. На втором этаже у зала с игровыми автоматами действительно творилось черт-те что: оцепление, участок перед входом в клочках оборванной шторы и кровавых разводах, равнодушного вида полиция, взмыленная охрана, несколько скучающих зевак. Что бы тут ни произошло, оно закончилось. Дальше никого не пускали. Скамейку неподалеку оккупировали две дамы, которых сплетни волновали гораздо больше, чем собственные внуки, радостно громящие горшок с елкой. В углу толпились довольные парни, просматривая видео с телефона и наперебой комментируя, что «зачетно вышло, прямо фильм».

– Чур, мои эти, – Анита расстегнула верхнюю пуговицу пальто, взбила прическу и подлетела к ним.

На обрушившееся на них внимание парни отреагировали улыбками и возбужденным галдежом, мгновенно потеснились. Она томно выдыхала вопросы, закатывая глаза, те охотно отвечали и подсовывали телефон. Я направился к дамам, встал рядом со скамейкой.

– Ужас, мрак, кошмар, куда смотрели родители, – причитала дама в элегантной шляпке. Сбежавший от нее малолетний бандит сосредоточенно жевал землю, закусывая оторванными иголками. – Видела их взгляд? Наверняка наркоманы.

– Почти, – соглашалась другая, заученным жестом поправляя круглые очки с толстыми стеклами, из-за которых ее глаза казались удивленно распахнутыми. – Геймеры же. Доигрались до кровавых глюков. Вот и результат!

– Конечно, – поддержал я. – Компьютерные игры провоцируют агрессию. Это всем известно.

– Именно! – Дама в очках обрадованно повернулась ко мне. – Постреляют в монстров, потеряют связь с реальностью, и на людей потом кидаются. Я в журнале читала.

– В журналах глупостей не пишут, – я подошел ближе, второй малец вцепился в гирлянду и яростно дергал, еловые лапы ходили ходуном.

– Правильно, все беды от этих игр, – подхватила дама в шляпке, назидательно подняв указательный палец. – У меня старший внук вечно пытается на ночь глядя бесов в зеленых кружочках гонять, замучилась ругать, компьютер из розетки вынимать, а его за уши оттаскивать. Но что поделать? Не то вырастет злой и нервный.

После такого психолог ему точно не помешает.

– И хуже последствия бывают, – я кивнул на оцепленный вход в игровой зал. – Этим повезло еще.

– Той девочке не повезло, – возразила дама в очках. Так… – Внутри нашли, мертвую. Бедная, сколько ей лет-то было…

– Говорят, лет шестнадцать-семнадцать, – пробормотала дама в шляпке, хватаясь за сердце. – Надеюсь, запретят автоматы проклятые и прочие игры тоже!

– Кто вам про нее говорил? Вы уверены, что она умерла?

– Полиция расспрашивала, помнит ли кто, как она в зал входила, – обе дамы переглянулись и вздохнули. – И медики тело увозили. В мешке! Без вариантов. Сами видели, мы внимательные.

Набравший полные ладони земли ребенок принялся увлеченно размазывать ее по лицу.

– Угораздило же одной в зале застрять, – отметил я, – когда потасовка рядом.

– Так не одна она была, еще вторая есть. Там до сих пор. Мы слышали, охранники недавно переговаривались, что очнулась.

Вот как. Гирлянда лопнула, малец шлепнулся на пол и заревел.

– Лешенька! – заголосили дамы хором.

Заметили. Со скамейки вскочили обе, и синхронно. Ринулись к детям. Тут же подбежала Анита, утянула меня в угол за пальмой. В развале мощных листьев как ладони виднелся оцепленным вход в зал и собранный из лего громадный лев с надкусанным хотдогом на удивленной морде. Кто-то угостил.

– На видео дикость, – прошептала Анита, сцепив в замок дрожащие пальцы, – местами тошнотная. Народ совсем с катушек слетел, точно под внушением был. Счастье, что никого не пришибли – ни они, ни их. Остальное заживет… и срастется. Полиция всех повязала. Придут в себя, будут в шоке. И ведь не оправдаются, неприятностей у них теперь по горло. Уроды бессмертные, снова куче народа жизнь испортили… А ты выяснил что-нибудь?

– Из зала труп выносили, девушки лет семнадцати. О второй известно, что она внутри, и пришла в чувство.

– Ты же понимаешь? Понимаешь, что случилось?… Они убили Вестника. По возрасту подходит, и девочка. Пострадали случайные люди, и неизвестно еще, скольких ненароком задело. А мы не смогли помешать… Опять. И через сто лет все повторится!

Она разжала пальцы, резким движением обняла себя за плечи.

– Не паникуй. – Я отодвинул пальмовый лист. У входа в зал суетилась охрана, хмурился выползший наружу медик. – Тут что-то другое.

– С чего бы?…

– Зачем этой второй оставаться? С полицией пообщаться? Убитый Вестник – выполненная миссия. Она бы не очнулась. Следующий шаг – возвращение в родные ментальные края. Ты психуешь, и не думаешь. Есть эсперы подходящего возраста, попавшие в ловушку?

Анита живо взяла себя в руки, задумалась. Победно щелкнув пальцами, ответила:

– Есть одна. Ей восемнадцать, но выглядит мельче. Полгода назад попалась. Родители наотрез отказались ее в нашу клинику класть, видите ли, в соседней их тетка работает, так надежнее и навещать ближе. Ничего не помогало.

– Связаться с ними можешь?

– С теткой могу. – Она достала телефон, резво отыскала в контактах номер. – Здравствуйте, это… О, прекрасно, что вы меня помните. Я насчет Маши. Помню, вы отклонили наше предложение, однако… Что? Утром?! Ох, ничего себе. Да, конечно. Радостная новость… Извините за беспокойство…

Сброшенный звонок, тяжелый вздох.

– Скоро их совсем не радостная новость ждет, – бросила Анита в никуда и чуть не сунула телефон мимо кармана. – Ты был прав. Умершая девочка – не то чтобы девочка. У нас второй выбывший из гонки нелюдь. Кто-то ему помог?

Она уставилась вперед, склонив голову, я отпустил лист. Тот с шелестом вернулся на место, не особо заслонив обзор. Хмурый медик посторонился, из зала вышла Лера. Бледная, но твердой походкой. С неизменно прямой спиной, расправляя на ходу юбку. Неторопливые шаги, обманчиво потерянный вид. Перед ней возник бормочущий что-то полицейский. Огреб яростный взгляд, бонусом – короткую фразу сквозь зубы. Благоразумно захлопнул рот и уступил дорогу. Она убрала упавшую на лицо прядь, решительно вышла за оцепление и устало огляделась.