– Потрясающе, да? – спросила Анита, по-прежнему не выпуская моей ладони. Любовно потрогала скрученную по спирали ложку, напоминающую рог единорога, и сообщила: – Ими не едят…

– Я так и подумала.

Солнце скрылось за облаками, со стен соскользнули теплые полосы света и растворились в тени. Стало зябко.

– Здесь красиво, мне нравится, – отстраненно сказала Анита и, тряхнув головой, добавила: – А ты, наверное, устала с дороги.

Я кивнула. Анита подвела меня к двери посреди коридора и распахнула ее. Там была ванная комната: отделанная белым деревом, небольшая, но на удивление вместительная. Никакой надоевшей в отелях душевой кабины – огромная ванна за легкомысленной занавеской в рюшечках. Полки с множеством разноцветных баночек и бутылочек, ряды махровых розовых полотенец на крючках, рядом такой же розовый пушистый халат. С ушками на капюшоне!

– Бери его. – Анита довольно улыбнулась, проследив за моим взглядом, и добавила: – Дверь не запирается, но не переживай. Сюда никто не войдет!

Я пожала плечами. По-моему, это меньшее, о чем сейчас стоило переживать…

– Ты как? – серьезно поинтересовалась она, совсем без игривых интонаций, и наконец отпустила мою ладонь. – Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, – ответила я тихо. – У меня все есть.

Анита вздохнула и вышла за дверь. Я покосилась на ручку с отсутствующей защелкой. Подумаешь… В последнее время приватность и так скончалась в муках!

Горячая вода, наполненная до краев ванна, витающий в воздухе пар. Ничего не ждать, никуда не торопиться. Запрокинуть голову на край бортика, прикрыть глаза и расслабиться. Кажется, это стало пределом моих мечтаний. Я лежала и рассматривала то доски на потолке, то гладкую поверхность воды. Изредка с выключенного душа слетали одинокие капли, звонко плюхались в воду, расходясь затухающими кругами. Мысли тоже вяло плыли по кругу. Конечно, для меня не было секретом, что Анита с Феликсом знакомы. Они коллеги, и осенью приезжали к нам расследовать вдвоем. Но то, что их объединяет нечто большее, отказывалось помещаться в голове. Дикость полнейшая! Что у них общего? Кроме того, что оба говорят на русском, и в детстве подверглись атаке на подсознание. Только подобное пережил каждый обладатель энергетического иммунитета, но далеко не все в Совете дружны. Ничего не понимаю… Феликс таких как я откровенно ненавидит, Анита же всегда относилась ко мне по-человечески. Ни требований, ни претензий. Был, правда, один неприятный момент в наших отношениях. В тот раз, когда она позволила Паше насильно влезть в воспоминания Лессера, отлично зная, чем это чревато для последнего. Кира тогда успела наговорить лишнего, Лессер стал опасен, и участь его была решена. Для Аниты главное, чтобы существование одаренных оставалось тайной. При этом для нее нет разницы, от кого исходит угроза – от человека с даром или без.

Вода остыла, и я заставила себя вылезти из ванны. Высушила волосы полотенцем, закуталась в мягкий халат и подошла к зеркалу. Вид розовых ушек в совокупности с хмурым выражением лица производил сокрушительное впечатление. Я невольно улыбнулась и выскользнула в коридор. Пол был залит полуденным солнцем, через приоткрытую дверь комнаты напротив виднелся мой чемодан. Я с любопытством зашла. Скошенный деревянный потолок, какие бывают на чердаках, белые стены, белый с розовыми вставками платяной шкаф, белая кровать с розовым пушистым покрывалом, светильник из кружева на резной тумбочке и широкое окно с розовыми бархатными шторами. Мило.

С чердака отлично просматривался двор – садик с клумбами и стрижеными кустами, обвитая плющом беседка, стол со скамейками и длинные качели под навесом. Вдали зеленели холмы, между ними петляла дорога, окончательно теряясь за одним из поворотов. Зачем мы здесь, и надолго ли? Я переоделась, вернула подсохшие халат с полотенцем в ванную. Подошла к лестнице и прислушалась. Внизу раздавались приглушенные голоса и тонкий нарастающий свист – кажется, закипал чайник. Анита что-то обстоятельно рассказывала, растягивая слова и делая длинные паузы. Феликс иногда бросал в ответ короткие фразы, чаще вопросительные. Жаль, что говорят не по-русски…

Я осторожно спустилась и пошла на свист. В кухне, у плиты суетилась Анита, отчаянно жестикулируя и перекрикивая чайник, который свистел все надрывнее. В распахнутом верхнем шкафчике пестрели разноцветные коробки с печеньем, заваливался набок пряничный медведь с откушенным ухом. Феликс стоял у подоконника, сложив руки на груди, и задумчиво кивал. Дурдом… Он что-то слышит?

Феликс кинул в мою сторону хмурый взгляд и отвернулся к окну, Анита выключила газ под несчастным чайником. На мгновение кухня погрузилась в тишину. Если бы не гул облепленного магнитиками холодильника, подумала бы, что оглохла.

– О, ты уже все? – сказала Анита так, словно я не сидела в ванной добрых два часа. – Тебе чай или кофе? Предупреждаю, он растворимый.

– Тогда чай, – выбрала я.

– Отлично, – просияла она и в следующее мгновение бухнула на стол полную чашку с блюдцем, чуть не расплескав содержимое. – Держи.

Я присела на табурет. Чай был крепким, горячим и в меру сладким, с отчетливым привкусом трав. Посреди стола появилась тарелка с рыбным пирогом и горой всевозможного печенья. Идеальный обед с точки зрения Артема. Если пирог не считать. На соседний табурет запрыгнул круглый рыжий котище, встал передними лапами на стол и проорал требовательное «Мяу».

– Прожорливое животное! – Анита погрозила полотенцем, тянущийся к пирогу кот изобразил крайний испуг. – Это соседский, один раз покормила. Теперь постоянно приходит: пожрать, поваляться, мебель подрать. Уже не уверена, кто тут в доме хозяин – он или я…

Кот невозмутимо подцепил когтем кусок пирога, протащил его по столу и уронил на пол.

– По-моему, мыши, – усмехнулся Феликс. – Судя по наглой сытой морде этого флегматика.

Это он сейчас что сделал, пошутил? Кот шумно плюхнулся на пол, обнюхал украденное, фыркнул и вперевалочку потопал к двери. Анита вздохнула, выкинула кошачью добычу в мусорное ведро, забралась на оставленный им табурет и выловила из тарелки крекер в форме рыбки. Я улыбнулась, отпила еще чая. Пирог манил невероятно и видом, и запахом, но кусок в горло почему-то не лез. Феликс приоткрыл окно, достал из кармана пачку сигарет.

– Ты же бросил, – вкрадчиво напомнила Анита.

Он чиркнул спичкой, прикурил и выдохнул вместе с дымом:

– С вами бросишь…

– О, продолжай в том же духе, – выговорила она очень заботливо и повернулась ко мне: – Я всегда с ним пари заключаю, что не бросит. На желание. В этот раз я ему кота подарю!

Хорошо, что я в это время не пила чай… А что, будут на пару сидеть с невозмутимыми мордами. Феликс покачал головой, Анита нарочито громко захрустела печеньем. По кухне разлилось мимолетное, едва уловимое тепло. Почувствовала себя тут совершенно лишней. Феликс облокотился о подоконник, стряхнул пепел на улицу. Повернулся к Аните и требовательно произнес:

– Расскажи ей.

Она на секунду замешкалась, протянула руку и, отломав кусочек от шоколадной трубочки, как ни в чем не бывало отправила его в рот. Возникло стойкое ощущение – Анита ничего говорить не хочет. Тянет время, надеясь, что Феликс передумает. Он молча курил, всем видом показывая, что готов ждать хоть до вечера.

– Речь о третьей пропавшей девушке, – сказала она мне, с осторожностью подбирая слова.

– Илзе? – уточнила я.

Анита медленно кивнула, придвинулась ко мне и продолжила:

– Я съездила к ней домой и поговорила с… польскими коллегами. Ее исчезновение сильно выбивается из общей картины. Она единственная пропала в другой стране, практически ни с кем из своих не общалась. Редкая затворница, дорогу никому не переходила. Зато много исследовала дар и Поток. Ты ведь знаешь, что Мария тоже этим увлекалась.

– Да, – подтвердила я настороженно. По спине пробежал неприятный холодок.

– Мария хваталась за все подряд, и определить главный источник неприятностей сложно, – выговорила Анита, украдкой покосившись на Феликса, но того, по-моему, ничего, кроме сигареты, не интересовало. – А вот Илзе была более избирательна.