Я поднялся с кресла, шагнул к двери и бросил Монике:

– Собирайся, поедем туда.

– Ты не понял? Внутрь здания не пройти. Там пропуска электронные, кругом камеры. В холле вечно толпа – в Лектуме столько народа не удержишь. А если и получится, от Совета за подобный риск все равно по предупреждению прилетит…

– Хочешь – можешь остаться, – перебил я. – Потом расскажу, что узнал.

Больше ничего говорить не пришлось. Моника выскочила из комнаты через пару минут: в блестках и шелковом костюме, напоминающем цветастую пижаму. Во дворе особняка Лола показывала Норду то свой купальник со всех сторон, то что-то в ноутбуке, он одобрительно кивал. Скорее всего, отчитывалась по исследованиям Марии, касающимся первородного мира. Игнат и Леонард по-прежнему неподвижно сидели рядом, каждый на своем углу пледа. Физиономии у обоих были взмыленно-красные. Перегрелись. Если Лола не оденется, они получат солнечный удар.

Съемки шоу проходили в многоэтажном здании, не имеющим ничего общего со стеклянными офисными высотками: пышный фасад в дворцовом стиле, фигурные балконы, тонкий шпиль на крыше. Охранник у входа цепким взглядом незаметно сканировал посетителей и непрерывно здоровался. Среди толпы то и дело мелькали типы в одинаковых костюмах, подозрительно натянутых на мощных плечах. Моника споткнулась, заискрила напряжением, переливаясь всполохами зарождающейся паники. Я взял у нее водительские права, передал администратору вместе со своими и пояснил:

– Мы к Анфисе Исаевой. В списках нас нет, позвоните ей.

Тот неторопливо набрал номер. Уже через минуту вручил нам два пропуска и сообщил, что у съемочной группы как раз через пять минут перерыв. Моника растерянно прошла через турникет, разглядывая просторный светлый коридор. Любопытство копилось, как пар в герметичном котле, и у лифта прорвало:

– А кто эта Анфиса? Имя с фамилией знакомые…

– Модель с того же шоу, – пояснил я, высматривая Эвиту в здании.

Четкий энергетический след обладателя дара прослеживался на седьмом этаже. Анфиса была там же.

– А, вспомнила! – Моника победно щелкнула пальцами. – Лицо Нилайта, в их рекламе туши снималась. Она еще постоянно мелькает в проспектах про благотворительность. Ты хорошо ее знаешь?

– Чуть не женился на ней весной.

Моника выдала смущенное «О…» и замолчала. Ни слова не проронила до самого седьмого этажа. Вот и славно.

Двери лифта беззвучно распахнулись в огромный, увешанный рекламными плакатами холл. Анфиса стояла у стеклянных дверей и теребила цепочку браслета на тонком запястье. За эти четыре месяца она совсем не изменилась: все та же стрижка, полностью открывающая шею, по-детски наивный взгляд и обманчивая беззащитность в каждом жесте.

– Прекрасно выглядишь, – констатировал я очевидное.

– Работа такая, – сдержанно улыбнулась Анфиса и перевела вопросительный взгляд на мою спутницу.

– Это Моника, у нее есть блог о моде, – перешел я сразу к делу. – Нам надо поговорить с Эвитой Васкес.

– Без проблем, – с едва заметным облегчением отозвалась Анфиса. – Сейчас представлю вас ей.

Мы прошли в стеклянные двери и оказались в шумном коридоре, полном людей и тяжеловесной энергии. Моника поморщилась, я привычно отгородился. Надеюсь, Мария не слишком усердствовала с вопросами, и нас не выставят за дверь. Хотя… Вести при Монике беседы о блоке – лишнее. Ее пусть выставляют.

Анфиса остановилась перед дверью, за которой чувствовалась энергия дара, и тихонько постучала. Дождавшись ответа, распахнула ее и поманила нас за собой. Внутри гримерки вдоль одной стены тянулись вешалки с блестящей одеждой, вдоль другой – огромное зеркало и стеклянный стол, заставленный всякими женскими штучками. Воздух намертво пропитался приторной сладостью сотни букетов, небрежно сваленных на небольшой диван у окна. Эвита сидела в крутящемся кресле, закинув бесконечные ноги на подлокотник дивана, и набирала на планшете сообщение в твиттер. Белая кожа, какая бывает только у рыжих, огненная грива, пикантное скуластое лицо и анорексичная фигура без малейших намеков на выпуклости и изгибы. Жесткая линия подбородка и упрямый изгиб губ недвусмысленно давали понять, что их обладательница твердо знает, чего хочет. Словом, ведущая модель и звезда шоу.

– Ну же, брось своих поклонников на пару минут, – шутливо проворчала Анфиса.

Эвита лениво обернулась, вспыхнула тревогой и впилась в нас с Моникой настороженным взглядом. Даже с ее даром рассмотреть чужой – плевое дело.

– Хочу тебя с Павлом познакомить. Помнишь, я о нем рассказывала.

– Помню. – Эвита замешкалась и посмотрела на меня уже чуть мягче. – Это довольно… неожиданно.

– А я Моника, – не стала та дожидаться, пока ее представят. – Уделите нам, пожалуйста, несколько минут.

– Догадываюсь зачем, – нахмурилась звезда шоу.

– Ой, я же тому журналисту обещала перезвонить! – Анфиса замерцала оттенками невинной лжи. – Оставлю вас на минутку.

И она выскользнула в коридор, плотно прикрыв дверь. Эвита неторопливо погасила планшет и отложила на стол. Ее злость и раздражение за считанные секунды заполнили комнату.

– Нам очень нужно знать, что от вас хотела Мария, – бодро начала Моника. – Это вопрос жизни и смерти!

Энтузиазм хлестал, перекрывая колючий затаенный страх. Видимо, сильно боится не справиться, но при этом вовсе не жаждет, чтобы Мария нашлась.

– Нам говорить совершенно не о чем, – отрезала Эвита. – Уходите.

– Без вашей помощи никак не обойтись, – Моника закусила удила и помчалась вперед. – Понимаете, Мария исчезла…

– Еще пара ее визитов, – отчеканила Эвита, – и я бы с удовольствием приложила к этому руку.

– Я вас понимаю, – отмахнулась Моника. – Но она не единственная пропавшая. Все люди с сильным даром в опасности, и мы ищем причину.

Прекрасная тактика! Некоторым даже помогать пойти ко дну не надо. Достаточно лишь не мешать.

– И при чем тут я? – обманчиво спокойным тоном спросила Эвита. – Вы решили быстренько свой дар уменьшить, чтобы тоже не исчезнуть ненароком?

– Нет, конечно! Но вы все равно расскажите, как это получилось.

– Закройте дверь с той стороны, – процедила она, потеряв терпение. – Немедленно.

Моника бросила на меня умоляющий взгляд. А я что? Я ее сюда провел, дальше – сама.

– Дважды повторять не буду. – Рука Эвиты потянулась к телефону, в голосе засквозила угроза. – Просто вызову охрану. А выкинете чего, следующий звонок будет в Совет.

Моника поджала губы, на мгновение полыхнув странным облегчением, продефилировала в коридор и от души хлопнула дверью. Браво! Поговорила, так поговорила. При других обстоятельствах попросил бы повторить этот номер на бис. Я не сдвинулся с места, Эвита замерла с телефоном в руке, заметно колеблясь. Не сдавать же охране жениха подруги, пусть и бывшего.

– Я могу сделать так, что вас оставят в покое, – выговорил я тем любезным тоном, в котором при всем желании не заподозришь душевную доброту.

Она вопросительно изогнула тонкую бровь, но телефона не выпустила.

– По-вашему, сама я плохо справляюсь?

– Их там десять человек, – спокойно сообщил я. – И они боятся. За себя. Отстанут, только если поймут, что след ложный.

Эвита молча смотрела на меня, задумчиво покачивая телефоном. Ее злость поутихла, сомнения начали медленно таять. Я выждал паузу, чтобы услышанное точно отложилось в ее рыжей голове, и продолжил:

– Вы рассказываете мне все как есть, а я передаю в таком виде, что лишних вопросов ни у кого не возникнет.

– И зачем вам это? – прищурилась она.

Да уж, на Санта-Клауса я не похож.

– Есть одна девушка, у которой то же самое с даром, – сказал я открыто. – Я очень не хочу, чтобы ее трогали.

– Вот как… – ухмыльнулась Эвита и бросила телефон в гущу букетов. К цветочному запаху примешался сладостный аромат доверия. Отлично! Она поднялась с кресла, шагнула к зеркалу. Заправила за ухо рыжую прядь и повернулась ко мне. – Что же свою девушку про дар не спросите? Ладно. Но времени у меня мало, перерыв скоро закончится.