– Есть кое-что, – уклончиво ответил Рома. – Правда, лишь у Реусова.

– Это насчет акций Наберта? Почему Реусов решил, что они должны подняться в цене?

– Наберт собирался продать свою платежную систему.

– Кому?

– Радует, что ты к этой истории никакого отношения не имеешь.

Что ж, меня показательно щелкнули по носу. Глупо было думать, что Рома станет делиться подробностями расследования. Случайный секс – вовсе не повод сливать конфиденциальную информацию. Надо потрясти Кирилла, а заодно разузнать, с какой радости с ним встречалась Анечка.

– От брокеров я бесконечно далека, – слабо улыбнулась я, сворачивая разговор об убийствах. Не хочу, чтобы Рома решил, что я пытаюсь его использовать.

– К их счастью, – беззлобно подколол он. – Неправильный ты киборг, Кира.

Я вздрогнула. Кажется, впервые за все время он назвал меня по имени. Из его уст оно звучало странно. Непривычно. Ни претензий, ни издевок, и тон относительно милый. Устал ко мне цепляться, что ли?

– На следующей неделе возвращаешься на работу? – поинтересовался Рома.

– Ага, – мечтательно улыбнулась я. – Ненавижу отпуск.

– Зачем же ты в него ушла?

– Игорь настоял.

– Я так и думал.

– Тебя послушать, ты исключительно обо мне и думаешь.

– Не только. Но все эти годы ты не выходила у меня из головы.

Ну вот, пожалуйста! Сейчас опять начнет про Славика рассуждать. Я этого не вынесу. Чем-нибудь тяжелым огрею, честное слово. На заднем сидении гора подходящих предметов, та же кастрюля, например.

– Будь осторожна, – неожиданно сказал Рома, глядя вперед через лобовое стекло. – Убивать ему больше некого.

– Кроме меня, ты имеешь в виду?

– Да. Зря отказываешься от нашей помощи.

А вот и не зря. Не хватало еще впутывать правоохранительные органы в ритуальные дела Потока. Раз я не подозреваемая, без моего согласия следить за мной не имеют права. Хотя не факт, что Рому это остановит.

– Я со всем разберусь, – пообещала я скорее самой себе и решительно положила руки на руль.

– Что именно ты намерена делать?

– Домой поеду. Устала.

Рома кивнул и вышел из машины.

Проводив его до ворот пристальным взглядом, я поняла, что запуталась. Что ему надо вообще? Уж не жениться на мне, точно. Да и какие у нас могут быть отношения? Если бы не спонтанные игры с эмоциями, между нами ничего бы не произошло. Он убежден, что я циничная стерва и пыталась убить собственного дядю. Все шло своим чередом: привычные подколки, злые намеки и подозрения, причем вполне справедливые. А теперь – бардак. Наверное, Рома запутался побольше моего. Представляю его недоумение. Но почему-то ситуация забавной не казалась. Даже сарказм не просился наружу, удивительное дело.

В квартире было душно. Я открыла окно и залезла под теплое одеяло. Тело расслаблялось, воздух наполнялся приятной прохладой. Ну и холодина на улице! Уверена, в апреле будет валить снег. Может, прислушаться к Игорю и рвануть в теплые края? Толку от сидения в Москве немного – маньяка я не вычислила, в расследовании не продвинулась. Есть только сомнительная история с акциями Наберта, которая категорически не вписывается в мистический ритуал. И Зорьев, черт его подери, выпал из подозреваемых самым кардинальным способом. Где были его мозги?! Три трупа, одно покушение. Он мог не возвращаться из командировки или нанять армию охранников. Нет же! Собрал в доме гостей, сообщил о грядущем переезде в Германию. А через полчаса, в разгар праздника, его зарезали в собственном кабинете.

На этот раз орудием убийства был кинжал с узким лезвием, что-то новое. Один удар в шею сбоку, моментальная остановка сердца. Зорьев не оказал никакого сопротивления. Уму непостижимо! На стене кровью нарисовали очередной идиотский знак – круглую спираль с вогнутым внутрь наконечником.

Видимо, Михаил хорошо знал убийцу и доверял ему. Более того – доверял как себе. Кто же это был? Знакомых мне людей среди гостей не было – сплошь близкие друзья и родственники Зорьевых, а посторонних охрана не видела. Или убийца их в Лектум перекинул, забираясь в дом? Выходит, он – вем?

С мысли сбил телефонный звонок. Неизвестный номер, городской. В ухо моментально обрушилась целая тирада:

– Добрый день, вас беспокоят из центра социальной адаптации…

Я тряхнула головой. Номером ошиблись? Бывает.

– Чего вы хотите? – перебила я, не желая выслушивать длинную вступительную речь с именами, явками и паролями.

– Вам знаком Вячеслав Неборский?

– К сожалению, да…

Меня бросило в жар. Дурное предчувствие не обмануло.

– Он указал вас в качестве ближайшего родственника. Прошлой ночью его подобрали на улице в тяжелом состоянии. – Следом посыпался вал информации, адрес больницы и настойчивые просьбы немедленно позаботиться о дорогом дяде.

– Ничем не могу помочь, – как можно вежливее ответила я, и совершила роковую ошибку. Вежливость подарила собеседнику ложную надежду.

– У него никого, кроме вас, нет, – внушительно донеслось из трубки. – Вы готовы бросить близкого человека на произвол судьбы? Подумайте хорошенько.

– Мне это неинтересно, до свидания.

Отбив звонок, я занесла номер в черный список и спряталась под одеяло.

Позаботиться о дяде… Может, мне его еще домой забрать? Совсем оборзели! Ничуть не расстроюсь, если он сдохнет. Славик – последний в списке тех, кого я хочу видеть. Кстати, о списках. Осенью, когда сильные вемы начали гибнуть при странных обстоятельствах, я подумала – вдруг он пришел в себя и причастен к этому? Славик умел больше многих, знаниями не делился и любил эксперименты. Полуразвалившийся дом на окраине встретил меня провалами выбитых окон и рухнувшей крышей. Хозяин жил в подвале, выглядел еще хуже, чем его единственная недвижимость, и двух слов связать не мог. На роль злодея не тянул совершенно. Но внятно заявил, что Лейка и Паша до сих пор живы, потому что «их нет в списке». Тогда я не придала этому значения, а позже выяснилось, что список был – по нему Хранитель с Вениамином и убивали вемов. Только вот откуда Славик о нем узнал? Скорее всего, забрел глубоко в Поток и там пообщался с Хранителем. В таком случае Славик и сейчас может быть в курсе происходящего. Дать подсказку или навести на убийцу. Не в моем положении разбрасываться версиями.

Название больницы я запомнила, адрес выдал гугл, и через час я уже сидела в кабинете главврача. Состояние Славика было тяжелым, прогнозы самые печальные. Пришлось расстаться с кругленькой суммой и изобразить участие: дядя болен, из дома сбежал, я дико беспокоюсь. Меня уверили, что позаботятся о пациенте должным образом и немедленно переведут в отдельную палату. Отлично. Обсуждать при посторонних Поток и Хранителя явно не стоит. На прощанье врач сказал, что шансы на выздоровление есть. Соврал, причем бессовестно.

Нервы сдали час спустя: в коридоре стационарного блока, перед хлипкой дверью. По ту сторону меня ждал дражайший родственник, и беседа обещала быть весьма напряженной. Надеюсь, в его бессвязных репликах удастся уловить хоть какой-то смысл. Славика я давно не боялась, он потерял способность вредить людям. Ему банально не хватало концентрации, чтобы использовать дар. Счастье и радость! Иначе мне пришел бы конец еще в первую нашу встречу, которую устроил следователь. В тот день Славик меня определенно узнал, однако с внятными объяснениями возникли трудности. К тому же его регулярно выкидывало в Поток, но он каждый раз возвращался обратно. Даже странно. Почему за столько лет Славик ни разу не напоролся на ловушку? Такого просто не может быть. С ним явно что-то нечисто.

Глубоко вдохнув, я пригладила волосы и вошла в палату. Отдельная, как и обещали. В целом, миленько: зеленые стены, диванчик в углу, графин с водой на тумбочке. Сам Славик лежал на кровати, разглядывая плотно задвинутые шторы. Вышивка на них была занятная, не узор, а целый лабиринт. Хотелось взять карандаш и начертить линию от входа до выхода, как в детских журналах с заданиями.