Он стоял напротив. Странный мужик с огненными волосами. Нет, они не пылали огнём, как у демона какого, просто такой цвет рыжего, словно в волосах запутались лучи самого светила.

Взгляд его пристальный, пронзающий. Несколько нахальный, словно блондин – девка какая на базаре для продажи.

Словно раба опытный хозяин покупал. Так смотрел этот взор. Опытный, тёртый, заглядывающий далеко вперёд. И сильный, мощный.

Не крепостью мышц и статного тела закалкой – Сёма пять лет, как перестал соизмерять силу объёмом мышц – а объёмом энергии он довлел.

Она оплетала, топила в себе. Блондин ощущал себя горошиной на кровати. То ли для царевны, то ли мышке на зубок на пробу. Мозг подкидывал что-то подлое и мелкое в определениях, скованный страхом.

Так тело ощущало странного гостя.

А рыжий смотрел. Смотрел, как на товар. Максимум, как хозяин на щенка. И словно гадал, получится ли из собачки боец или пёс на привязи у дома – верхняя планка?

– Ты ещё что за рыжий чёрт? – обронил Сёма, устав от этого взгляда.

– Хм, давно меня так не называли. Гавкать научился… А укусить?

Сёма без сомнений показал средний палец. Влезать в личное пространство уже нарушение, а ещё и вредить, когда вредить не позволяет сам хозяин тела – за это мироздание подразумевало ответный выпад. Ещё с самого посещения гиперборейского форпоста глубоко в сознании окопалась мысль, что баланса никто не отменял. Скорпион пытался открутить пару винтиков, разбалансировать механизмы. Так винтиком прилетело в самый лоб.

– В другой раз. На кой ляд ко мне в мозг залез? Только я собрался наведённый сон посмотреть, подбирая сюжеты, как на тебе – явился…

– Видишь?

– Я уже достаточно взрослый, чтобы осознавать состояние пространства-времени. Канал между сознанием и подсознанием расширить не сложно. И прекрасно понимаю, что тело моё лежит в лесу на крыльце, а ты создал удобное место в тонком мире и затащил меня сюда, чтобы пообщаться тет-а-тет. Только без спроса. Так что не диктуй своих условий. Давай компромисс?

– Смотри-ка, и зубы выросли, – обронил своё, непонятное, рыжий.

– Назовись или я просыпаюсь, – отрезал Сёма.

– Ты и так просыпаешься… Быстрее, чем я думал. Причём вне созданного эгрегора. Я бы даже сказал, что начинаешь формировать свой.

– Имя!

Рыжий усмехнулся. И без того зыбкий, нечёткий мир, стал растворяться.

– Миромир, – услышал Сёма перед тем, как открыть глаза.

«Брат отца Скорпиона? Отец Меченого? Точно, такую силу можно накопить только за какие-то сорок тысяч лет странствий… Интересно, с кем бы я за это время научился сравнивать людей?»

– Что ты хочешь, Миромир?

– Просыпайся… Всё и так идет по плану.

* * *

Дальневосточная тайга.

Блондин приподнялся на локте, аккуратно спуская ноги со стеленной медвежьей шкурой широкой лавки. Ещё не открывая глаз, обронил:

– И давно ты безрукавку на рубахи сменил?

Вопрос предназначался брату, которого ощутил раньше, чем открыл глаза.

– Проснулся? Так быстро? Погоди, не вставай, – сказал Скорпион.

Подошёл, склоняясь над ним с разведёнными руками. Ладони, не касаясь тела, прошлись несколько раз от макушки до пят.

«Помогает себе руками? Не иначе как полный анализ? На глаз что ли не видит?», – подумал Сёма.

Бровь Скорпиона поползла вверх.

– Странно, ты залатал тонкие тела гораздо быстрее, чем я думал.

– Ты не прокачивал меня?

– Нет. Я только обозначил форму тел. Чтобы ты не расклеивался, не растекался по пространству, а быстрее аккумулировал свою энергию в заданных рамках.

– Тогда это он, – заявил Сёма, поднялся с лавки и пересел за стол.

Тело мучил зверский аппетит и на самовар и горы печёного под марлями смотрел подозрительно. Хотелось мяса. Прямо с костра. Чтобы сок капал, и обжигало пальцы.

– К тебе ещё и гости заходили?

– Один. Рыжий.

Сергий сложил руки на груди.

– Рыжий, значит.

– Не просто рыжий. Таким рыжим может быть только твой дядя.

– Дядя… – потрясённо протянул Скорпион. – Я его никогда не видел воочию.

– Я видел. Мельком. После той битвы в небоскрёбе в Нью-Йорке.

– И каков он?

– Толком не рассматривал. Не то состояние было, чтобы глядеть по сторонам. Ты только возродился и помчался вниз, а я был слишком подавлен, чтобы смотреть по сторонам. И вот он пришёл сам. Правда, я не понял зачем.

– Теперь ты понял, почему я поставил барьер от всех и от своих в том числе?

– Это не повод пропускать мои день рождения! – воскликнул Сёма и повертелся вокруг стола, поднимая покрывающие тарелки тряпицы. Но мясного ничего не нашёл. Удивился. – У тебя в холодильнике мяса случаем нет?

– У меня нет холодильника.

– Отшельник! – снова воскликнул блондин. – Зверь, дикарь и вообще без Интернета!

– Руснэта?

– Ну, это внутренний ресурс страны. Антисистема не стала выводить его за пределы страны. Пока ресурсов не хватает. Сначала опробуем на Союзном государстве, а там видно будет.

– И кто из нас дикарь?! Снова все изобретения в стол? Ждёте, пока перекупит кто-нибудь из западных предпринимателей? А потом вопросы: «Почему это первыми изобретаем мы, а используют они»?

– Ты на кого кричишь? У меня молния понимаешь, внутри сидела с самой командировки. А он… – Сёма осуждающе покачал головой. – Никакого сочувствия больному. Выходи из леса и кричи на Совете, сколько влезет.

Сергий хмыкнул.

Сёма стянул последнюю тряпку:

– Ух, вареники с картошкой и грибами. Но где мясо?! Скажи ещё, что у тебя ноутбука нет и сериалы ты не смотришь. Совсем что ли?

– Кстати про интернет и прочие компьютеры, – присел рядом Скорпион. – Ты знаешь, что слово Русь рунами пишется как PC? На латинице очень похоже на английское одноименное… ну ты понял.

Сёма, яростно жуя, спросил:

– Стой, ты хочешь сказать, что персональные компьютеры (personal computers) были задуманы на Руси?

– Догадливый. Числобог – не бог чисел, как могут считать недалёкие, но самый первый компьютер богов. Все новое – лишь хорошо забытое старое.

Рысь появился как из сказки – из ниоткуда. В руке на большой тарелке исходили паром жаренные телячьи отбивные в собственном соку, облитых соусом и приправленных специями.

– На, голодающий, только не кричи. Гармонию всю распугаешь. Нам и грибов хватает.

Сёма получил тарелку в руки. Она оказалась горячей, обжигающей. Ойкая, меняя пальцы, поставил на стол, взглядом пошарил в поисках ножа, вилки. Хмыкнув, подхватил обжигающее мясо пальцами и чуть подув, впился зубами в сочную, нежную мякоть.

Скорпион смотрел не то, чтобы как на щенка пару минут назад Миромир, но во взгляде было что-то и от этого – оценочно-осуждающее. Но Сёма уже не обращал внимания, усердно услаждая животные инстинкты.

«Наверное, с таким аппетитом так и завтракали отец с дядей среди лесов, гор, полей. Тысячи лет? Десятки тысяч? Кто из них первым отказался от мяса и отказался ли вообще?», – подумал Скорпион.

Рысь повёл плечами, словно брат задал вопрос вслух. Поглядывая на чавкающего блондина, хмыкнул:

– У каждого своя дорога к Творцу.

– Мне порой кажется, что, дойдя, мы снова идём по кругу.

Дверь дома распахнулась. Ёруш важно встал на крыльце, оценивая обстановку и действую по ситуации. Ведь сзади уже нагоняла мать, пытаясь хоть что-нибудь одеть, чтобы бегал под солнцем, не боясь сгореть так, что после облазить.

Сёма глубоко задумался, ритмично жуя. Первый голод прошёл, и организм теперь вяло спрашивал, зачем ему эта тяжесть в животе? Строй мыслей пробежался на ускорении, уточняясь, детализируясь. Отрывок времени словно вырезали ножницами. Очнулся, когда пальцы зашарили по пустой тарелке, рот жгло и жутко хотелось пить.

За столом завтракали притихшие после происшествия Владлена с Натальей. Названная сестрёнка разглядывала его, соскучившись за два года. Скорпион ушёл, а Ёруш сидел на коленях отца и внимал каждому слову его длинного монолога. Тот был больше похож на сказку на слух непосвящённого человека. Видимо, сын и воспринимал сей рассказ, как сказку. Но не смел перебить, и внимал, внимал, давая возможность Наталье немного отдохнуть и нормально позавтракать.