– Нирвана? Ты полвека дурачил своих соратников якобы тем, что в плену, но всякий раз, когда делались попытки тебя освободить, ты сам пресекал освобождение. Ты не помогал соратникам. Тебе было удобно спихивать всё на плечи друзей, отсиживаясь в плену. Но Дух мёртв, а ты всё ещё в плену. К чему это? Слава отключен, Добро убит в бою, Жива разоблачён. Я понял, он ушёл после того боя. Что-то в твоём дыме, всё же есть. Но, ты думаешь, у тебя есть хоть какое-то моральное право оставлять Бодро один на один с четырьмя Эмиссарами? Выходи за пределы гор или я не изменю своего мнения, что ты слаб как… Постой, а разве Горэ тоже зависим от Кавказа, как ты от Тибета? Такой же нарик?

Во тьме, в отключенных ощущениях, тёплой ладонью ощутилась прикосновение тёплого ветра и голос на самое ухо прошептал:

– Ты воин по своей сути и видишь войну во всём. Даже оставшись наедине со своими мыслями, ты продолжаешь бежать и махать кулаками. Но на секунду остановись и осмотрись. Разве в выжженной, безжизненной пустыне остались признаки войны? Мёртвым нет смысла поднимать друг на друга мечи.

– Значит, смирился?

Молчание.

– Не делай вид, что не расслышал, – добавил Сёма.

Ни шороха, ни дыхания, не слышно даже стука собственного сердца.

– И не выставляй всё так, словно я разговариваю сам с собой.

Леопард в гневе открыл глаза: яркое солнце на безоблачном небе, он в «полулотосе» сидит на песке с секирой на коленях и вокруг, насколько хватает глаз, одна бескрайняя пустыня.

– Здраво, выбрасывать страждущего ответов в пустыню без его ведома не прилично. Обещаю, когда в следующий раз буду в Тибете, заберу у тебя сан Аватара. А ты, не живущий здесь, отправишься жить «там»! Это я тебе про наш и загробный мир!

Сухой ветер бросил в лицо горсть песка. Сёма, отплёвываясь, посмотрел под ноги. Две пары следов были почти заметены. Взгляд пробежался дальше по цепочкам, уходящим за бархан.

– Хорошо, если это их следы, то я подумаю, оставлять ли тебя в живых! – прокричал Сёма, подскакивая и срываясь в бег. – Но Аватаром тебе всё равно больше не быть! Минздрав не признает!

Следы, следы, глубже и глубже. Сёма ускорился, взбираясь на бархан. Ещё выше, верх, вверх! Вот оно!

Блондин застыл. Да, двое брели по пустыне, спускаясь со склона: лысый мужик в белом длинном халате с незажженной свечой в руке и старуха с большим мешком за плечами. Мужик держал перед собой свечку и шагал прямо–прямо, словно по стрелке компаса, а бабка следовала за ним след в след.

Сёма, заложив секиру в петельку за плечи, побежал вслед за странными путниками негостеприимных земель. Они не отвечали на крики, не оборачивались. Догнал, поворачивая к себе бабку.

– Эй, да что с вами? Кричу вам кри…

Сёма осёкся. В пыльном, измождённом лице старой женщины узнал ту, что когда-то называл бабушкой.

Женщина безразлично окинула взглядом тусклых глаз, и резко сбросив руку, вновь повернулась к упорно бредущему мужику со свечкой. Тот шагал как робот.

Сёма, отлупив себя по щекам, обогнал обоих и встал на пути белохалатного.

– Я умер и черти издеваются надо мной? Или это моя сумасшедшая бабка и её великий проповедник?

Мужик молча обогнул препятствие, как безликий камень и вновь вернулся на прежний курс. Бабка тоже собралась обогнуть Сёму, но он поймал её за руку, задерживая:

– Полгода я разными путями пытался найти тебя после исчезновения вашей группы из пятидесяти человек. А вы…а вы… кстати, где мы? – блондин снова сделал попытку осмотреться.

Бабка уверенно отпихнула его, словно была полна сил, как полвека назад и молча побрела за гуру. Или его свечкой.

– Старая карга, ты совсем спятила? Давно вы бродите по этой пустыне? Где все остальные люди?

Они молча удалялись. Сёма, присев на песок, затёр виски, стараясь собрать вместе плавящиеся на солнце мысли. После дыма Аватара выходило не очень.

– Эй, песчаные чудища, скажите хоть где мы?

Мужик резко остановился. Бабка почти тут же свалилась на колени, шатаясь из стороны в сторону как маятник. Лысый поднял свечку к солнцу и стал махать руками, то ли танцуя, то ли плавая в воздухе. Сёма заинтересованно приблизился к людям в состоянии транса, наблюдая довольно странный ритуал. Прошло минут десять, а они и не думали прекращать.

– Слушайте, будете так обильно заниматься зарядкой на солнце – замёрзните.

Ноль внимания. Блондин наклонился над старухой.

– Эй, дитя паранойи, откуда в тебе столько энергии?

Очередной вопрос остался без ответа.

– Вода есть? Я в рюкзаке пороюсь?

Бабка упорно качалась из стороны в сторону, ничего не отвечая.

– Я рад, что вы не против.

Леопард, приспосабливаясь к качающемуся рюкзаку, развязал тесёмки и стал извлекать предметы. Вскоре на песке в ряд стояли: утюг со шнуром без вилки, сдутый резиновый мячик, семь пустых пакетов, завёрнутых один в один, как матрёшки, погнутая медная палочка, фляга с дурно пахнущей жидкостью тёмного цвета, стопка тетрадок, две ручки и на дне рюкзака с килограмм чёрных семечек.

– Ё-моё, да вы у джиннов клад отобрали? Или на обмен несёте?

Сёма, вздохнув, потянулся за секирой.

«Пара ударов по темечку и перестанут мучиться».

– И так, учитель, начнём с тебя.

Сёма встал сзади махающего мужика.

– Если ты и вправду инопланетный посланник, секира при соприкосновении с твоим темечком не должна причинить тебе вреда. Меня поразит молния, убьют твои соплеменники или на крайний случай включиться твой чудо-щит. Так что не серчай.

Сёма замахнулся и… руки замерли.

– Не, со спины как-то не по-арийски.

Блондин обошёл, став спереди.

– Давай лучше в сердце, да? Раз и всё. Ну, я вижу, что ты согласен.

Сёма вновь замахнулся и… замер.

– Тьфу, чёрт!

Обронил секиру.

– Шею тебе, что ли свернуть на раз-два? Откуда вы берётесь то, а? Ты думаешь, ты утюгом инопланетян вызовешь? И семечками накормишь?

– Не терзайся чужими путями, – послышалось со спины. – Их настоящее так же неумолимо, как и твоё.

Сёма повернулся. Рядом со старухой сидел здоровый толстяк с заплывшим жиром лицом. Седые прямые волосы были едва ли по плечи. Старый потёртый плащ окутывал его всего по подбородок, защищая от ветра, песка и солнца.

Блондин поскрёб щёку и на всякий случай кивнул:

– Да, да, да, вы совершенно правы, господин джин. Прошу прощение за этих чудиков. Ваш украденный клад прямо за вами, можете забирать и уходить. Только на обратном пути вызовите пожарную. У меня жар.

– Не паясничай, Леопард. Никакого жара у тебя нет. Да и я не джин.

– Я смотрю, много людей знает моё имя. Своё не подскажите?

– Лич.

– Сыч?

– Сёма, ты прекрасно меня слышал.

– Всё, молчу.

Отшельник вздохнул:

– Что ты забыл в моей пустыне? Не часто странники тревожат мой сон.

– А что это за пустыня?

– Гоби.

– Гоби? – Сёма недоверчиво осмотрелся, словно только теперь поверил в песок. Заключив для себя, что он действительно может быть в Гоби, вздохнул. – Ну, этих Аватаров. Я никак не могу привыкнуть к их дыму.

– Тебя закинул ко мне Аватар?

– Да. Только непонятно зачем. Вместо моего брата я нашёл пару фанатиков поиска внеземных контактов. Понимаешь, они и на родине особо мозгами не отличались, но теперь совсем плохи стали. Вот зачем пара пней собралась так быстро эволюционировать до человека? Суть то прежней осталась.

– Пустыня влечёт много странных людей. Если хочешь уединения – иди в горы. Если понимания – в пустыню, – спокойно ответил Лич.

Сёма кивнул на старуху, буркнул:

– Эта карга половину моего детства терроризировала мозг заветами Ильича, но проклинала коммунистов, потом скиталась по всем курортам России, ругая демократов, но радуясь «новым возможностям», а потом просто исчезла вместе с новообразовавшейся сектой, устав от «стабильности», когда цены на нефть и газ растут, но бюджет сокращает расходы на науку, медицину, образование и всё, что не касается пафосных проектов мирового уровня. Естественно, умотала в пустыню. Естественно за пониманием. Как же иначе? Ты считаешь, что я должен её любить и почитать? Да за что?