Скорпион лежал распластанный на полу и по спокойному лицу текли…слёзы.

– Братан, ты чего? Случилось что?

Скорпион приподнялся, подгибая ноги под себя. Понадобилось четыре полных вдоха-выдоха на три с половиной минуты, чтобы взять контроль над разумом.

Леопард терпеливо сидел на кровати, успев передумать всё возможные события. За короткую жизнь неполных восемнадцати лет их накопилось столько, что рыдать можно всю оставшуюся жизнь напролёт. Неудивительно, что во сне психика даёт слабину и раскрывается. Но на кой чёрт аятолле психика?

– Давай, говори, что случилось. Если совсем плохо, я прерываю радиомолчание и звоню кому-нибудь из наших, пусть даже послание перехватит Нежить. Пусть приезжают, забирают. А там нас всех вылечат, – привычно забормотал Сёма успокаивающую околесицу.

– Я видел прошлое.

– Что, так страшно? Мне вот тоже иногда математичка снится. Эти постоянные дифференциалы. Жуть я тебе скажу неописуемая. Или вот вспоминаю лицо Маши, когда разбил её любимую копилку с бантиком. Этот взгляд мне до пенсии покоя не даст. Куда там Альфреду Хичкоку с его фильмами.

– Я четвёртый в поколении… людей. То есть не совсем людей… наш род – Волоты. Мы от бога Световита.

– Не понял, – Сёма посерьёзнел, присаживаясь на полу напротив. – То есть вообще ничего не понял.

– До меня было только трое, Сёма. Я сын Родослава, внук Световита и правнук Рода. Причём Род это скорее божественный эгрегор, чем одна сущность. Данная вещь мало распознаваема моим сознанием. Она если и не бессмертная, то настолько долгоживущая, что почти вечная. Или… бесконечная?

Сергий упёрся взглядом в стену, замер.

– Ты хочешь взорвать мой мозг? – спросил Сёма. – Я хоть всё равно сразу всё забуду, но пора бы тебе и честь знать. Не грузи тем, что сам не можешь объяснить.

– Главное, что я понял, что у меня брат – Меченый! – взорвался Сергий, устав от того, что Сёма старается увести от горьких мыслей.

– Эй, я, конечно, допускал ошибки, но, чтобы… меня меченым? – почти обиделся блондин. – Я что в кучу наступил? Тогда сейчас мигом в душ.

– Да не ты! У меня есть брат по матери. Родной!

– Слушай, я понимаю, без денег и документов фигово. Наши паспорта на дне морском. Ещё этот тотальный контроль кинокамер в Лондоне, попутки до юга Туманного Альбиона, заплыв вразмашку через Ла-Манш, побеги от французских копов, скитания вдоль границ, весёлая «гостеприимная» Балтия, наконец. Мы много пережили, два месяца добираясь до Таллинна. Я даже не спрашивал, зачем мы здесь. Но сейчас ты меня поражаешь. Семейный кризис? Откуда мать ещё взялась? Елена – твоя мать. Наша даже. Другой не видел.

– Брат мне сказал, – оборвал Скорпион, глядя в одну точку и стараясь унять дрожь после всех прочувствованных ощущений. Пропустил через себя многое.

– Да кто такой этот Меченый? Я думал, твои родители умерли в автоаварии лет этак пятнадцать назад! И что теперь? Родослав? Это много объясняет. Но ты уверен? А мать кто?

– Лилит, – глухо ответил озадаченный Сергий.

– Лилит? – подскочил Сёма. – ТА САМАЯ?

– Я не знаю ничего наверняка. Они… Они другие, Сём. Чего только синеглазый стоит. Брат же… он старше меня на сто двадцать веков, – ответил Сергий, вспоминая ощущения матери перед родами и страх, что тот, кто стоял в нескольких метрах над ней, может перечеркнуть всё одним взмахом.

Вспоминал он и импульс брата, который одним своим появлением на свет стал вызовом для более крупных сил.

– Твои родители погибли в автокатастрофе. Разве нет? Откуда взяться брату в такой момент? – возмутился блондин. – Я твой брат и Рысь твой брат, а также немного Даня и Андрей. Куда тебе ещё? Это уже братвой попахивает. А там и крёстный отец пойдёт, мафия. Романтика конечно, но у нас есть дела поважнее, Скорп. Не подводи нашу структуру под ранг ОПГ или ещё чего хуже – секту. Тебе проблем мало, что ли?

– Может, и погибли, может, и нет. Но становится понятно почему Родослав с нами возится. Мне перетекло много информации, Лео. Но там нет ни слова о моей жизни с рождения и до больницы.

– Совсем ничего?

– Сколько я не пытался найти это внутри себя, разыскивая тайники подсознания, ничего! Словно морок растаял, и всё внушённое, пока сам себя в больнице не стал осознавать. Но родился то я не в больнице! Что-то должно было быть раньше. Как стёрто. Или закрыто. А кем и зачем, мне не понятно.

– Хреново, но могло быть и хуже, – легко согласился Леопард.

– Куда уж хуже?

– Тяжко как-то с этими родственниками. То совсем никого, то спелыми гроздьями с деревьев сыплются. Откуда только эти деревья берутся? Магический лес?

– Сёма мне не до шуток, – протянул устало Сергий.

– Но меня тоже усыновили. Я понятия не имею, кто мои родители. Так что… давай просто жить, а?

Блондин вывел из раздумий, подхватил брата под локоть, бормоча:

– Ну да ладно, хватит уже этих снов, пойдём к Нежити, размажем по стенке. И по дороге парнишек освободим.

– Парнишек?

– Ну, тех, кто неонацистам по зубам надавал. Их за это на пятёрку закрыли по всей Балтии, – рассказал блондин. – Ещё надо защитников памятников Второй Мировой вытащить. Рядом сидят. Поразительно, историю великих побед в грязь втаптывают, а на страну даже имбарго не наложили.

– Эмбарго! – поправил Сергий.

– Я и говорю, надо было газ им перекрыть. Нужны мне эти шпроты. Я их и сам могу наловить и продавать.

– Шпроты в Риге, а мы в Таллинне! Это немного разные страны. Хотя бы по анекдотам, Сём.

– Да, разные, как цвет носков, – подтвердил блондин. – Но от разного цвета носки не перестают быть носками. Мало того, что в их анекдотах россияне на уровне зверей, так ещё и учебники истории похабят. Мы значит оккупанты, а они тут в Таллинне белые, чистые и ничего. Вот такой тебе Европейский Союз.

Сергий вздохнул. Сёма дожал:

– Слушай, давай уже в НАТО войдём. И Китай с собой возьмём. Будем с Монголией воевать. Один на один. Монголия-НАТО. Честно же? Один на один самое то, я считаю.

– Всё, не продолжай. У тебя в одно ухо влетает, блокируется, а потом как растрясётся и пулей из другого места вылетает.

Скорпион чуть повеселел и поднялся с пола, спросил более бодрым голосом:

– Где там твои ребята сидят?

– Они не мои. Они общие, одной страны, одной Державы. Я бы даже сказал могучей Державы, что больше не бросает своих за границей. Своих, это русских. Они тут в каждой второй тюрьме сидят по остаточному принципу. Со времён, когда 25 миллионов соотечественников за границей бросили на произвол хищного национализма бывших республик.

– Политические?

– Только так. Как думаешь, у них тут политическим отдельные камеры дают или вместе с уголовниками сидят?

– Сёма!!!

– Слушай, умник, – осёк блондин. – Ты, даже все свои прошлые жизни вспомнив, не забывай, что твоему биологическому телу только восемнадцать лет. Мне, конечно, запомнилось твоё празднование дня рождения в полицейском автомобиле с погонями, мигалками, но обещай, что моё в декабре мы отметим в кругу семьи.

Скорпион ухмыльнулся. Дурное настроение как рукой сняло. Брат придал сил.

– В семье? Это что за пенсионерские мысли? Стареешь?

Семён улыбнулся:

– Вот это другой разговор. Узнаю своего вихрастого брата-балбеса с манией величия. Ты это… не помнишь, у них на рынке оружие не продают?

– Тебе южнее и восточнее на пару тысяч километров, спросишь Ахмеда.

Сёма на секунду задумался, воскрешая в голове карту мира. Что-то для себя расставил, поспорил для порядка с внутренним я, кивнул.

Наконец, Леопард спросил:

– А ты уверен, что мы родились в то время, которое надо?

– Мы родились там, где надо. Разброс осколков и радиус поражения не в счёт, – твёрдо решил Сергий. – Что же касается Меченого… Мы ещё поймём, кто это такой.

Сёма кивнул и показал большой палец. Первым вышел из гостиничного номера. Колени у блондина от слов брата немного тряслись, но показывать нельзя. Родню не выбирают. Если у Сергия есть брат с многотысячелетней историей жизни за плечами, значит, так тому и быть.