На этом Страд обрывал мысль. Сейчас он вполне мог и сам оказаться в числе жертв змееподобных порождений Червоточины, поскольку шел совершенно один. К тому же, если его предположение верно, то сразу возникало множество вопросов. Для чего твари нападают? Чтобы убивать и питаться? Или они сами напитывают жертв какой-то неведомой силой? Но для чего?

«Совершенно бесполезно гадать», — от бессилия Страд качал головой и ускорялся.

В такие минуты чувство опасности, нависшей над Баумарой, обострялось. Казалось, город находится во власти Червоточины, только на этот раз невидимой. А от мысли, что облако черного дыма может расползтись по холодному зимнему небу, становилось особенно неуютно, и потому Страд был очень рад оказаться, наконец, под защитой стен жилища Дролла.

Остаток дня прошел в домашних хлопотах. Страд разжег очаг, навел порядок, наготовил еды. Можно было призвать на подмогу троицу шумных духов, которые явно засиделись в янтарных статуэтках, однако сейчас хотелось все делать самостоятельно. И к вечеру дом Дролла выглядел так, словно хозяин мог вернуться с минуты на минуту.

«Вот бы так и было», — подумал Страд, помрачнев.

Слова мастера Селлера о том, что ранение может иметь последствия, с каждым часом беспокоили все больше. К тому же мракоборец пока так и не пришел в себя. Он самостоятельно дышал, набирал вес, о ране напоминал только шрам, который уменьшался с каждым днем. Однако всего этого было недостаточно.

Поужинав, Страд вспомнил еще об одном деле и спустился в подвальную лабораторию. Разумеется, все твари, которых держал Дролл, погибли. Мракоборец учил Страда правильно утилизировать, как он выражался, «отработанный материал», однако провозиться пришлось не меньше трех часов. За это время Страду не раз пришлось использовать магию. Заклинания не причиняли боли, работали как надо, но все же отнимали силы. Так что, наконец, закончив и покинув подвал, Страд едва дополз до лавки под окном и сразу же уснул.

Следующие два дня он почти ничем не занимался — лишь необходимыми домашними делами. А на третий к нему в гости заглянул Ари. В руках у хигнаура была солидная стопка бумаг.

— Вот, — с важным видом малорослик выложил все на стол, и Страд увидел, что большинство листов исписано крупным, немного детским почерком, а кое-где были и рисунки: болотные твари, утопающие в воде деревья, гнездо цепуна-гиганта и, конечно же, Остров Поедателя плоти. Все получилось настолько похоже, что Страду стало не по себе. — Пока ты лечился, я выкроил немного времени, чтобы начать работу над нашей книгой. Здесь план, отдельные эпизоды нашего путешествия, иллюстрации. Ознакомься.

Около получаса Страд изучал труды хигнаура и вынужден был признать, что тот поработал очень основательно. Малорослик описал путешествие по Жадным болотам практически от и до, и Страду едва ли было что добавить. Разве что про призрака Полсберга и бой с цепуном-гигантом — все-таки Ари в это время находился без сознания в логове чудовища.

— Вот и прекрасно, — сказал хигнаур, выслушав Страда. — Это очень важная часть наших приключений. Ты спас мне жизнь и должен рассказать об этом как можно подробнее. Я понимаю, что тебе сейчас нужно собраться с мыслями, потому не буду торопить. А работать предлагаю в читальном зале Магической Семинарии. Я договорюсь с мастером Ведлумом, чтобы каждое утро он открывал для тебя портал, и ты будешь переноситься в библиотеку прямо отсюда.

— Договорились, — кивнул Страд и, угостив малорослика наскоро приготовленным обедом, попрощался с ним — Ари нужно было отправляться по делам.

С этого разговора и началась работа Страда над книгой. На следующее же утро в доме мракоборца открылся портал в библиотеку, и большую часть следующих нескольких дней Страд проводил в читальном зале вместе с Ари. Они листали книги о Жадных болотах, время от времени подтверждая написанное там — или опровергая, если находили ошибку. Черновик будущей рукописи толстел едва ли не с каждым часом, и Страду все это казалось настоящим чудом. Он заново переживал собственные приключения на болоте и не уставал поражаться, через что ему и Ари пришлось пройти.

«А ведь мы действительно совершили невозможное», — временами повторял про себя Страд.

На болотах все его мысли были заняты одним — поиском Острова Поедателя плоти и спасением Дролла. А о том, насколько это опасно — и вообще возможно — Страд старался не думать. Зато сейчас, когда трудности остались позади, от воспоминаний иногда захватывало дух.

«Мы не просто доказали, что Поедатель плоти существует. Мы увидели его вживую, — перед глазами тут же возникала сотканная из тумана фигура с красными горящими глазами. — Более того — узнали тайну Бациуса, освободили его, и теперь многое в Жадных болотах наверняка изменится».

Страд сочувствовал Бациусу — учитывая его историю, иначе и быть не могло — и вместе с тем понимал, что тот был очень опасен. Топи стали его тюрьмой, сам Бациус утратил человеческий облик, время от времени мучился кошмарами… Разумеется, все это сказалось на его рассудке.

«Чудо, что мне удалось отделаться от него только зубом», — думая об этом, Страд непременно хмурился и нащупывал языком пустое место на нижней челюсти.

Да, Поедатель плоти мог потребовать гораздо более серьезную плату — в виде руки или ноги. И Страд решился бы, пусть и не сразу. Но вот если бы Бациус захотел, чтобы платой за семечко стала жизнь Ари…

«Тогда бы мы вернулись ни с чем. Или не вернулись бы вовсе, Поедатель плоти мог сделать с нами что угодно», — от этого вывода Страда пробирал холод.

Зато мысль, что поход в Жадные болота остался в прошлом, приятно согревала. Хотя — не до конца: Страд попросту не мог признать, что завершил дело, поскольку мракоборец все еще находился без сознания.

Трижды мастер Селлер позволял увидеть наставника. Да, тот с каждым разом выглядел все лучше, но так и не приходил в себя, даже на короткое время. Это тревожило и целителя-прирожденного, и Страда. Тот понимал: чем дольше Дролл остается без сознания, тем меньше шансов, что он вернется.

Стоило об этом подумать, особенно сидя с Ари над рукописью, как накатывало яростное желание разорвать десятки исписанных листов на мелкие клочки, уничтожить все, что связано с походом в Жадные болота, который скорее всего был просто напрасной тратой времени в окружении смертельных опасностей. Но Страд держался — и заставлял себя надеяться на лучшее.

«Дролл вернется, — твердил он себе, чувствуя, что душа буквально выворачивается наизнанку от желания, чтобы с мракоборцем все было хорошо. — А когда узнает о походе в топи, будет мной гордиться».

Именно об этом Страд в очередной раз и думал, когда над Баумарой возникла Червоточина…

Пробуждение оказалось невероятно резким, одномоментным. Оннэрб просто открыл глаза и понял: пора. Тут же сердце затрепетало от радости и предвкушения. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь настало время для шага, которого опальный маг, пускай и подсознательно, но ждал всю свою жизнь.

Вся его община пробудилась точно так же. Оннэрб пока не видел никого из своих подопечных, но этого и не требовалось. Спячка, что длилась последние дни, превратила чародея и его последователей в единое целое, и сейчас тот чувствовал каждого, кто находился в убежище.

Те излучали тихую радость, поскольку тоже понимали, что скоро случится что-то значительное. Оннэрб не спешил делиться с общиной подробностями: все-таки в ком-то из подопечных мог проснуться страх или инстинкт самосохранения. Вероятность, конечно, мала, учитывая, сколько темной магии в них влито, однако это навредило бы делу, так что лучше перестраховаться и держать материал в радостном неведении.

Оннэрб поднялся, осмотрел себя. Черная дымка окутывала тело, глазам было тепло, значит, янтарные радужки ярко сияют на фоне черных склер. Представив, насколько жутко это выглядит, опальный маг усмехнулся.