Одна из дубовых створок ворот, не выдержав взрыва, сначала сдвинулась с места, повиснув на верхнем креплении, зашаталась, а потом и вовсе рухнула. Горящая нефть вырвалась наружу, и черный дым возвестил о важном событии – вход в город открыт!

Ворвавшиеся в город римские воины убивали жителей, грабили храмы и дома горожан. Лукулл, стоя на лестнице царского дворца, с презрительной усмешкой наблюдал за вакханалией. За его спиной в полном молчании стояла свита.

– Клодий, – позвал своего зятя главнокомандующий. – Прекрасный кубок Тиграна, который ты мне недавно привез, – маленькая толика приза, который нас ожидает в этом городе.

Он назначил Клодия ответственным за сбор и вывоз трофеев. Вся военная добыча по закону – исключительная собственность государства, но как император он мог устанавливать вознаграждение за взятие крепости и выигранную битву. Каждому солдату полагалось по тысяче денариев, центурионам двойная доля солдат, трибунам двойная центурионов и так далее. У дворцов и храмов немедленно была выставлена охрана.

К Лукуллу подошел Мурена:

– Город хорош. Ничего лучше на Востоке мне не приходилось видеть. Как ты собираешься поступить с ним?

Лукулл с иронией посмотрел на Мурену:

– Дворец – тело тирана. Его надо разрушить до основания как магическое подтверждение нашего права на власть в Армении, на ее подданных и местных богов.

– Лициний, дома и дворцы в этом городе построены из базальтового камня. Это не кирпич из глины, разрушить трудно. В городе много храмов, есть даже римским богам.

Лукулл обвел безразличным взглядом сверкающий в заходящем солнце город, великолепный дворец, колоннады храмов, а потом приказал:

– Город отдать победителям на разграбление! Десять дней! Потом сжечь и разрушить до основания! Это будет символизировать конец державы Тиграна II.

– Проконсул, – воскликнул Мариус, жрец-гадатель, – разрушая святыни врага, опасайся божественного гнева!

В истории Рима был случай, когда римляне выдали своего консула противнику за разграбление чужого храма, чтобы гнев чужих богов не пал на весь римский народ.

– Я не верю в существование чужеземных богов. Хроническая нужда Рима в деньгах сильнее страха перед их гневом!

К Лукуллу подвели каппадокийца Амориона. Солдат небрежно его толкнул, и тот упал на колени:

– О, император, я открыл для тебя ворота Тигранакерта!

– Встань Аморион, – милостиво сказал Лукулл. – Теперь ты царь! Трон Каппадокии ждет тебя. Скачи в свою страну. Тебя сопроводит отряд моих воинов. Обещанное золото получишь там. – И, кивнув своему помощнику, Лукулл развернулся и направился ко входу во дворец.

Подвели коня, Аморион вскочил на него. Сопровождаемый отрядом из десяти всадников, он медленно выехал из ворот крепости. Повернув голову, еще раз взглянул на великолепный город в желто-золотых тонах, на огромный дворец на фоне скалистых гор, на каменных львов, высеченных на стене у городских ворот. Затем, отвернувшись, устремил взгляд вперед. Ударом ноги поторопил коня и помчался навстречу своей новой судьбе. За ним, блестя на солнце копьями и доспехами, со штандартом во главе отряда, мчались римские воины.

Где‑то на полпути командир отряда пронзил Амориона мечом, а тело сбросил с обрыва в пропасть.

В огромном тронном зале, где когда‑то Тигран принимал посольства, гостей и просителей, на золотом царском троне теперь восседал Лукулл. Перед ним стояли легаты, помощники, жрецы советники, летописцы и секретари. В канделябрах на треножниках горел огонь, который высвечивал на каменных стенах рельефы грозных львов, быков и грифонов, и казалось, что они вот-вот оживут и двинутся в путь, а в полутемном зале, все входы и выходы в который теперь охраняли римские воины, витал невидимый дух армянского владыки. Лукулл говорил:

– В саду около дворца растут вишни. В Риме никто никогда не видел этих чудесных деревьев, дающих плоды с кисло‑сладким вкусом. Все деревья выкопать и отправить в Рим!

Секстилий опасливо озирался, будто ожидал нападения злых духов. Пересилив неуютное ощущение, спросил Лукулла:

– Как поступить со знатью и населением?

– Всем, кто своей покорностью доказал мне верность, сохранить жизнь, – ответил Лукулл. – Тех представителей армянской знати, которые поддержали нашу победу, простить и отпустить. Ученых отправить в Рим, там решат их участь. Защитников крепости распять. Каппадокийцев вернуть Ариобарзану.

– Проконсул, – спросил Мурена, – как поступить с греческими наемниками, изменившими армянскому царю и давшими моим воинам возможность взойти на стену?

– Этот сброд опасен. Изменивший однажды изменит еще! Мурена, на острове Делос царь Ариобарзан держит невольничий рынок. Отправить этих греков туда, пусть их продадут в рабство в страны Африки.

– В городе очень много мирных греков и иудеев, – сказал Публий Клодий.

– Публий, греки нам не враги, ведь Греция давно завоевана Римом. Отпустить их на родину, снабдив деньгами на дорогу, а иудеи должны быть доставлены на поселение в город Эфес. Отобрать из остальных граждан города двадцать пять тысяч крепких мужчин и женщин для продажи в рабство.

Лукулл, торжествуя, высокомерно посмотрел на Мариуса, жреца-гадателя:

– Вот тебе, Мариус, и неблагоприятные обстоятельства! Этот день римляне будут почитать как счастливый!

– Враг не повержен, – сказал Мариус, опустив глаза.

– Я верю в римского солдата! – воскликнул Лукулл. – Он храбрый и доблестный, он имеет волю к победе. Мы пойдем вперед, стоять на месте – это гибель, и мы низвергнем врага!

– Проконсул, ты выиграл битву, но не войну, – сказал мудрец Полигистор, советник Лукулла.

– Полигистор, – Лукулл взглянул на советника взглядом хищника, – ожидается такой наплыв золота в Рим, что сенат и народ будут славить меня до конца моих дней. Наша первейшая задача – обеспечить постоянный приток трофеев в столицу, да и наши солдаты жаждут добычи. Все свободны, остаться секретарям и летописцу.

Когда лишние ушли, Лукулл продиктовал старшему секретарю донесение в Рим: «Тигранакерт взят штурмом, разграблен и сожжен победителем императором Лукуллом!» Обратившись к летописцу – римскому философу Антиоху, который скрупулезно вел записи всех событий в армии Лукулла и был его биографом, велел написать следующее: «Армяне не понимали, насколько огромна мощь римлян. Ресурсы Римской республики неисчерпаемы, и мы, римляне, можем прийти сюда снова и снова». В главе о битве добавь: «Лукулл с обнаженным мечом шел в рукопашный бой и незаметно для неприятеля зашел ему в тыл. Едва он взобрался на холм, как воскликнул громким голосом: „Победа наша!“ – и ринулся на панцирных воинов. Армяне обратились в постыдное бегство. Римляне рубили, пока рука не устала, пока наступившая ночь не положила конец преследованию в шестичасовом расстоянии от места битвы. Римские солдаты стыдились, что имели дело с такими трусливыми рабами. Тигран, как истый деспот, был первым из обратившихся в бегство».

– Написал?

– Да, проконсул.

– Добавь еще: «Со стороны армян пало сто тысяч человек, а у римлян же было только пять убитых и сто раненых». Пока все.

Лукулл встал и, сопровождаемый охраной с факелами пошел осматривать дворец.

На одном из этажей его окликнул Мурена:

– Лициний, здесь большая библиотека. Книги, как мне известно, твоя страсть.

Лукулл вошел в зал библиотеки и ахнул. Такое огромное собрание книг, манускриптов, рукописей и таблиц он видел только в Пергамской библиотеке, которую римляне заполучили, когда заставили последнего царя Пергама, не имеющего наследников, завещать царство Римской республике.

– Я обожаю книги. – Лукулл удовлетворенно улыбнулся.

Он ходил вдоль стеллажей, дотрагивался до футляров, осторожно разворачивал свитки, брал в руки рукописи. Вдруг остановился и взял дрожащими руками книгу, сшитую из листов пергамента: