– Зарбиена, где твои воины?

– Нашли пристанище в горах.

– Подчинишь их Афранию! Твой дворец захватил сын Фраата, не так ли?

– Да, это так.

– Как попасть во дворец?

– Есть тайные подземные ходы. Мой человек укажет, – с облегчением произнес Зарбиена.

Тигран встал:

– Пусть свершится справедливость!

– Государь! – Афраний спешно высказал просьбу: – Если твоих всадников возглавит Аршам, я смогу ему довериться!

– Возьми Аршама: он прекрасно знает горные проходы в Гордиену!

Не говоря больше ни слова, Тигран вышел из зала.

Преодолев Восточный Тавр по секретным горным проходам и перевалам, отряды римлян, армян, кордов и курдов приблизились к столице Гордиены – городу Амида – с севера и, незамеченные парфянами, затаились в скалах. Амида была построена как неприступная крепость: город на берегу реки Тигр окружали высокие и толстые стены из черных базальтовых тесаных камней с восьмьюдесятью сторожевыми башнями. Вокруг – поля и пашни. С крепостных стен за местностью непрерывно наблюдали парфянские воины.

– Аршам, задача твоего отряда – открыть ворота города! – приказал Афраний. – Проберетесь с провожатым по подземному ходу в крепость, и, как только откроете ворота, мы обрушимся на противника! Царевич Ород твой.

– Робость и нерешительность не из числа моих качеств, – засмеялся Аршам. – Если что я и умею делать хорошо, так это драться и побеждать!

В спальне изгнанного Зарбиены готовился отойти ко сну Ород, сын царя Парфии. Он выполнил задачу, поставленную отцом, – захватил Адиабену и Гордиену. 25-летний юноша, потомок скифов, мечтал стать царем парфян, но отец был полон сил, да и младший брат путался под ногами; и Ород, у которого давно возник план устранить обоих, готовил мятеж, но пока ничем себя не выдавал. Светловолосый и голубоглазый, злой и заносчивый, склонный к насилию, он предпочитал не говорить, а действовать.

Мягко ступая по каменному полу в обуви, осыпанной самоцветами и жемчугом, он подошел к столику, отделанному черным ониксом, и стал снимать перстни и кольца, которыми были унизаны все пальцы рук, выкладывая украшения на золотое блюдо. Послышался шорох и скрип, возникло дуновение воздуха. Ород резко обернулся. Никого! Взяв в руки меч и масляную лампу, посветил перед собой, но ничего не увидел; успокоился и поставил лампу на столик, как вдруг краем глаза заметил тень. Не разворачиваясь, рывком выставил руку с мечом в ее сторону, а повернув голову, увидел фигуру человека с оружием и круглым щитом, возникшую, словно привидение, в свете мерцающих ламп.

– Заблокировать двери! – прозвучал голос Аршама. Потом, криво улыбаясь, он посмотрел на Орода: – Не ждал? Нехорошо грабить роскошные дворцы.

Внезапное появление в тщательно охраняемой комнате чужака в богатом армянском наряде обескуражило парфянского царевича:

– Ты кто?

– Я Аршам, сын царя Тиграна. Отец поручил навести порядок в Гордиене и Адиабене.

– Значит, армяне пришли сюда… – упавшим голосом произнес Ород. – Тигран-младший – твой брат?

– Ну да!

Ород гордо поднял голову:

– Мы уйдем, если нам отдадут Тиграна-младшего! Он женат на моей сестре Родогуне.

– Римляне увели его в кандалах с собой, так что все вопросы к ним.

– Мой отец, царь Фраат, требует выдачи своего зятя, – решительно сказал Ород, – а также установления границы с Римом по справедливости – по реке Евфрат. Пока требования не будут выполнены, мы останемся здесь.

– Ород, очень надеялся тебя впечатлить внезапным появлением. Во дворце Зарбиены столько тайных ходов! И еще: мои люди внутри крепости, вот-вот городские ворота будут открыты, и хлынут войска, так что сдавайся.

– В ситуации «бежать или сдаваться» я выбираю меч! – Ород мгновенно сделал выпад, пытаясь нанести укол в сердце армянина.

Аршам успел подставить небольшой круглый щит, и тем избежал раны.

– Придется тебя убить! – прокричал самоуверенный юноша и нанес удар сверху.

Ород парировал удар: отвел клинок плоскостью своего меча. Будучи умелым фехтовальщиком, он не спешил – стал обходить своего противника, выжидая удобного момента для укола, говоря при этом:

– Хороший игрок не хвалится раньше времени!

В закрытые двери уже ломилась стража, но безуспешно. Аршам суетился, пытаясь атаковать раз за разом. Ород же, лучший парфянский боец, свой булатный меч, закаленный особым способом, помещал на пути ударов соперника, двигался быстро, уклонялся и ждал, когда тот откроется, чтобы нанести решающий удар. Вот, в надежде усыпить бдительность противника, Ород сделал вид, что ему страшно, вынудив соперника совершить ошибку: армянин попался на уловку и пошел в атаку, подойдя слишком близко. Но тут же лезвие рубящего меча парфянина пронеслось у его лица, и только щит и быстрая реакция спасли Аршама. Следующий удар Орода был такой силы, что клинок Аршама сломался, и, чтобы выжить, он отступил, бросил сломанное оружие, прикрывшись щитом. Если бы не товарищи, поединок закончился бы для него плачевно. Поняв, что соперник не по зубам, Аршам крикнул: «Уходим!».

Тени растаяли в темном углу комнаты; Ород, озлобленный и уязвленный, выскочил на балкон и ошеломленный уставился на кошмарную картину: северные ворота крепости были открыты, поток солдат с факелами в руках вливался в них. Римские воины в блестящих панцирях и пехотных шлемах с красными гребнями, с мечами и щитами, объединившись в группы и действуя, как единое целое, яростно молотили парфянских солдат. Гордиенцы в своих черных куртках и широких брюках, с бордовыми поясами и накрученными на голову черными платками, стреляли из луков по солдатам на стене. Армянские всадники в чешуйчатых доспехах и бронзовых шлемах с оранжевым гребнем заполонили улицы города, уничтожая выскакивающих из домов воинов противника. Кругом лежали тела парфян в черно‑желтых одеждах.

Ород побледнел, но взяв себя в руки, шагнул к двери, разблокировал ее и прокричал обезумевшим стражникам:

– Подать сигнал к отступлению!!

Бой барабанов и вой рога разнесся над крепостью. Огромная масса парфянских воинов устремилась к южным воротам, откуда доносились сигналы, а Афраний силами имеющихся в его распоряжении войск продолжал теснить врага до полного его ухода из крепости. «Смелость открывает путь к успеху, а успех – к власти!» – впервые за долгое время на его грубом лице появилась улыбка.

Парфянская армия покинула не только Амиду, но все города Гордиены и Адиабены, и ушла в свое царство.

Помпей вел армию через земли, населенные кавказскими племенами, настроенными Митридатом против римлян. Пришлось не только преодолевать бурные реки и горные перевалы, но и ожидать в любую минуту нападения горцев. Кавказ был недружелюбен. Восхищала лишь природа Иберии с ее необычайно живописными местами: горы, покрытые густым лесом, реликтовые дубы, каштаны и грабы, непроходимые заросли ежевики и дикого винограда, цветущие луга, прозрачные озера, стремительные речушки, ревущие водопады. Встречались олени, косули, за елью мог притаиться медведь, на деревьях сидели рыси. Движению вперед мешал снег. Он выпал внезапно, стало холодно, и Помпей принял решение организовать зимовку.

На берегу Куры было разбито три римских лагеря[81]. Утепленные дома и казармы делали из бревен и досок, крыши покрывали соломой, телячьими шкурами и грубым полотном. Инженерные войска, в которых служили неграждане Рима и рабы, возвели городки очень быстро: дом главнокомандующего в центре, справа – жилище квестора Кассия, слева – домики легатов и трибунов.

Эдил[82] Фавоний, историк и географ, истинно преданный Гнею человек, поздним вечером пришел к Помпею, с которым был в дружеских отношениях, и, греясь у жаровни с углями, рассказывал:

– На горных перевалах при сильном снегопаде целые караваны гибнут в снегу. На случай такой опасности путешественники имеют шесты, которые время от времени высовывают на снежную поверхность, делая отдушину в снегу – подавая тем самым знак прохожим, чтобы им пришли на помощь, откопали и спасли.