– Драконы подменяют детей. Должно быть, он подменыш, – говорил удрученный верховный жрец Спандуни.

Все тяжело вздохнули и снова задумались над причинами мятежа.

– Говорят, драконы подменяют ребенка злым духом с отвратительным характером, – сказал уныло мудрец Евсевий.

– Злобность Тиграна‑младшего стала притчей во языцех. – Астролог Вараздат был печален.

Васак возмущался:

– Он входил в тайные контакты с твоими врагами, государь!

Тигран раздраженно смотрел на своих советников. Наконец, не выдержав эту тягомотину, сказал:

– Говорите, как есть!

В зале мудрости среди пурпурно-красных колонн, обвитых рельефной лентой в виде золотистых змей, царь Тигран собрал мудрецов. Вокруг него в креслах сидели умнейшие люди царства и важнейшие министры.

– Ты, Тигран, неуязвим, боги покровительствуют тебе, но почему допустил, чтобы твой сын нарушил все законы мироустройства? – недоуменно спросил Спандуни.

– Заговорщики уничтожены, и это свидетельство твоего величия, но почему они так просто подобрались к царю? – спросил сбитый с толку Амфикрат.

– Приметы ростков самосознания в народе уже явственно проявляются, но почему среди твоих подданных гуляют проримские настроения? – задал вопрос астролог Вараздат.

– Государь, – обратился к царю Гнуни, – кто манипулировал Тиграном‑младшим, кто организовал заговор? Конечно, предателей рано или поздно постигнет кара, но разоблачи их как можно быстрее!

Евсевий сегодня, как никогда серьезный, задался вопросом:

– Размышляя о причинах, которые привели к заговору, хочу задать вопрос: почему возник раскол среди знати?

Вопрос риторический. Царь шел на непопулярные меры, хотел взять аристократов под еще более жесткий контроль и тем вызвал их недовольство.

– Нужно время, чтобы сплотить нацию, – отозвался Метродор.

Тигран строил символы своего величия: большие города, великолепные дворцы, каналы для орошения полей, добротные дороги, но его огромная держава от Каспийского до Средиземного моря, составленная из разноликой смеси племен, за одну ночь не могла стать сплоченной нацией.

Васак покосился в сторону Меружана:

– Кто‑то должен понести ответственность за содеянное, не так ли?

– Это моя вина! – потерянным голосом произнес Меружан, глава службы безопасности царства, сидящий с перевязанной рукой и шрамами на лице. – Я своевременно не выявил заговорщиков, проглядел мятеж.

– Твоя служба, Меружан, могла бы работать эффективнее, – холодно сказал царь. – Конечно, надо уметь отвечать за содеянное, но действовал ты геройски и спас мне жизнь.

Метродор, философ, противник всего римского, высказался категорично:

– Государь, Рим провоцирует такие мятежи!

Тигран понимал, что Рим стремится к тотальному управлению миром и видит царя Армении главным конкурентом на мировой арене. Получив много вопросов, царь задумался, было ли его правление безупречным и деятельным. Как умный человек принимал заслуженные упреки и неприятные вопросы, ведь, если не сделать правильных выводов, все может повториться вновь. Он желал выкорчевать проримские настроения с корнем, но не успел, прекрасно осознавал желание Рима господствовать в мире и разрушить его царство, видел, что младший сын был втянут в борьбу помимо своей воли.

Он сказал:

– Наверное, причины мятежа лежат гораздо глубже, чем мы думаем.

Молодой Айказ обратил внимание царя на одно обстоятельство:

– Главное, государь, что мятеж не был поддержан простым народом!

– Да, это важно! – встрепенулся Вараздат. – Чтобы суметь противостоять мятежникам и внешней агрессии, правитель должен получить поддержку народа!

Спандуни произнес:

– Окажи своему народу услугу: освободи от злых сил, которые мучают его, и народ никогда не забудет этого!

Тигран с надеждой посмотрел на мудрецов, а когда они ушли, еще долго размышлял над непростыми вопросами. Конечно, надо восстановить со знатью доброе согласие, и она поддержит царя. Единство элиты и простых людей – ключ к устойчивости царства! Другая задача – подавление внутренних распрей, разрушающих царство изнутри. Как жаль, что младший сын оказался предателем! Вместо того чтобы умножать славу отечества, посмел поднять на царя руку. Все это не помешает вести страну к цели – сделать Великую Армению сильным государством Азии. Война с Римом губительна для страны, и внутренняя нестабильность может стать решающим фактором. Он вспомнил, как Евсевий однажды сказал: «Твоя страна за века своей истории и острого соперничества со многими империями выстояла и, думаю, будет существовать вечно. На земле очень мало таких государств-долгожителей».

Во дворце было устроено святилище Арамазда, чтобы царь и приближенные могли в любое время посоветоваться с богом. Свет в святилище проникал сверху через световой колодец и падал на статую бога, который в правой руке держал колокольчик. Перед статуей горел огонь в чаше. Помолиться пришел Гнуни, но вслед за ним вошел Васак.

– Дорогой Гнуни, воздавая молитвы Арамазду, ты просишь, наверное, наделить тебя мудростью? – спросил Васак, подняв руки к небу, изображая молитву.

– Да, Васак, я прошу бога дать мне мужество и храбрость разоблачить предателя в окружении царя, – ответил Гнуни.

– Имена предателей уже известны, – оживленно сказал Васак. – Это начальник стражи Нубар и картограф Вардан.

– Наш бог милосерден и миролюбив, он дарит процветание народу, он все видит и слышит. Мне он шепчет, что главный злодей еще не схвачен.

– Всем известно, что бог Арамазд отстаивает справедливость. Если предатель еще на свободе, бог возвестит об этом.

Вдруг огонь, который до этого еле‑еле тлел в чаше, вспыхнул с такой силой, что посыпались искры во все стороны. Оба министра вздрогнули и огромными глазами уставились на каменное изваяние.

– Вот видишь, Васак, я был прав. Бог все видит и слышит! – произнес Гнуни.

– Конечно, злодей должен быть изобличен, но сейчас важнее сосредоточиться на вопросах войны и мира, – неуверенно сказал Васак.

– Имей в виду, Васак, наш верховный бог очень остро реагирует на ложь. Если ты лжешь, тебя испепелит огонь, если угоден богу, будет звонить колокольчик.

– Я слышал, конечно, что звон колокольчика защищает от происков злых духов, но не верю в это, – усмехнулся Васак.

– Зря, Васак! Постой, ты мне должен тысячу драхм!

– Не должен я тебе столько денег! – вскричал министр. – Ложь это!

Огонь вспыхнул с новой силой, да так, что оба министра отскочили от алтаря. Васак неуверенно сказал:

– Может быть, давно я занимал у тебя эту сумму, а сейчас подзабыл?

Зазвонил колокольчик, и Гнуни с удовлетворением произнес:

– Я тоже подзабыл, но бог ничего не забывает. Вот скажи: что ты делал во дворце ночью, когда заговорщики подняли мятеж?

– Я шел к царю с важным донесением и оказался втянут в бойню.

– Министра Уната во дворец не пустили, а ты прошел свободно.

– Я сражался за справедливое дело, поэтому сумел преодолеть все препятствия.

Огонь на алтаре вспыхнул, разбрасывая искры.

– Васак, мне, например, непонятно, какое дело ты считаешь справедливым, но сейчас наша задача, как сказал царь, искоренять проримские настроения.

Зазвонил колокольчик, министры, с изумлением взглянув на статую, поспешили уйти. За декоративной решеткой позади алтаря стоял, улыбаясь, никем не замеченный верховный жрец Спандуни и дергал за веревочки.

В Селевкии, что в Памфилии, было неспокойно. По приказу Тиграна искали отравителя колодца в армянской столице. В крепости на вершине холма с крутыми склонами в своих покоях царица Селена, всеми покинутая и теряясь в догадках, нервно ходила по неуютному залу с высокими потолками, шурша тканью красивого лилового хитона. Наконец в дверь постучали, и вошел Сетос. Армянская стража его допустила, так как царственная пленница требовала лекаря, и только своего, под тем предлогом, что другим она не доверяла – опасалась отравлений.