Пахла «подводная дурь» сильно и, как по мне, преотвратно. Однако именно запах привлекал рыбу, та целыми косяками двигалась к берегу, через Разлом, где часть ее съедали Клювастый Великан и его дети. Во всяком случае так обстояли дела по словам рыбаков. И именно благодаря тому, что «властитель» Кровавого Моря не испытывал недостатка в пище, он относился к своим соседям-людям с благосклонностью. Однако гневить громадного мифического спрута все же не стоило.

Рыбаки использовали «подводную дурь» не только по прямому назначению. Как уже сказано, это был своего рода наркотик, а потому находились дурачки, не имеющие ничего против того, чтобы затуманить собственный разум. И Мердл — лупоглазый и ушастый парень из экипажа «Хищницы» — при мне тоже пару раз баловался «чудо-порошком», втягивая его ноздрями. Хорошо хоть, что делал он это исключительно перед сном. И капитан Фаро вряд ли знал о тайном и пагубном пристрастии подчиненного.

Питались мы исключительно рыбой и овощами, которые доставляли из теплиц, расположенных на окраине района скотных дворов. Я был рад, что из моего рациона пропали пищевые брикеты. Особенно после того, как капитан Фаро поведал мне об этих безвкусных «кирпичах» несколько интересных моментов…

— Старайся поменьше брать в рот подобную пакость, — сказал он. — Производители называют свои пайки «жрачкой похоти». Знаешь почему? На той фабрике, где их производят, есть лаборатория, в которой готовят всевозможные снадобья. И кое-что оттуда добавляют в эти чертовы брикеты. Не знаю, как оно работает, но все, кто уже достиг соответствующего возраста и регулярно ест пайки, начинают гораздо сильнее… хотеть. Причем и парни, и девчонки. И беременность наступает почти всегда. Наша любимая городская власть таким образом сохраняет население, потому как ночь Монстролуния забирает жизни. И никакой раж от этого не защитит полностью.

После этого разговора я неожиданно понял, что действительно видел немало девушек и женщин в положении. А сам почти с первой недели пребывания в Аве-Лларе мучился, поскольку гормоны словно с цепи сорвались. Иногда даже приходилось применять магию, чтобы утихомирить желание.

Вдобавок «жрачка похоти», по словам капитана Фаро, имела отдаленные побочные эффекты. Те, кто долгое время питался пищевыми брикетами, после сорока лет начинали стареть гораздо быстрее, у них почти отказывал иммунитет и развивалось слабоумие. Услышав об этом, я тут же вспомнил несчастного старика, ставшего первой жертвой на арене Клампа.

Еще мне очень не понравилось то, как капитан Фаро произнес «наша любимая городская власть». Сказано это было с нескрываемыми презрением и ненавистью, что наталкивало на не самые оптимистичные выводы. Вдруг племянник Герда Омпала во враждебных отношениях со своим достопочтенным дядюшкой? Подобное обстоятельство серьезно усложнит мои планы.

Однако подтвердить или опровергнуть собственные опасения я мог только после того, как расскажу капитану Фаро, что у него есть магический дар. А это, как оказалось, тоже очень непростая задача. Мне никак не удавалось найти для разговора подходящий момент, и от осознания, что я теряю один день за другим, накатывало отчаяние. Особенно если учесть, что приближалось очередное Монстролуние.

«С другой стороны, — размышлял я, — возможно, новый бой с тварями поможет мне. Отправлюсь сражаться вместе с Фаро и его командой. И там, во время битвы, продемонстрирую капитану что-нибудь из своих навыков. Главное — сделать это вовремя. А уже потом основательно поговорить».

Не исключено, что именно так и следовало поступить. Однако на восьмой день пребывания в экипаже «Хищницы» обстоятельства в очередной раз вмешались в мои планы.

Вновь вынудив меня импровизировать…

Это был очередной удачный день. Кровавое Море вновь подарило «Хищнице» знатный улов: немало рыбы попалось в сеть, плюс сразу пять громадин, пойманных на крючок. Причем одну, самую крупную и похожую на барракуду, позволили подвести к шхуне мне. А когда рыбина оказалась на борту, я поймал на себе одобрительные взгляды не только Фаро, но и Дро, Ларса и Мердла.

«Ну что же, — не без удовольствия отметил я. — Понемногу вливаюсь в коллектив».

Это не могло не радовать, однако я пока что даже понятия не имел, как достигнуть своей главной цели — рассказать капитану Фаро о магии.

Близился вечер. Скоро мы в очередной раз вытащим снасти, освободим их от улова и опустим в бочку с раствором «подводной дури». Затем двинемся к берегу, передадим рыбу на фабрику, получим деньги и отправимся в барак — ужинать и спать. И, вполне вероятно, я снова не смогу поймать подходящий для разговора момент. Мысли об этом постепенно начинали злить.

«Возможно, нужно действовать смелее, — размышлял я, глядя на спокойную воду. Погода радовала солнцем и безветрием уже который день, и экипаж «Хищницы» был очень доволен. — Капитан Фаро ведь любит прямоту. К тому же ему наверняка до сих пор интересно, каким образом мне удалось одолеть на арене сразу двух тварей, а потом заставить Дро попотеть в борьбе на руках. И если я предложу ему объяснить все это, он явно не откажет и уделит мне несколько минут».

В общем, надо просто поставить цель: сегодня же я поговорю с капитаном «Хищницы» о магии. Невзирая ни на какие препятствия и обстоятельства. И стоило только дать себе это обещание, как на душе стало значительно легче.

Неожиданно «Хищница» вздрогнула. Несильно, однако ощущение было такое, словно шхуна налетела на препятствие. А их здесь быть не должно, до дна не меньше сотни метров. И рифов с подводными скалами поблизости никаких.

Фаро и остальные мгновенно насторожились — и это меня серьезно встревожило.

Судно вновь качнулось. И вдобавок пару метров проплыло… боком.

Тут уже я не выдержал. Приблизился к борту, глянул на воду. И обомлел.

Рядом с «Хищницей» у самой поверхности медленно двигался настоящий гигант. Десяток метров в длину. Мощные грудные плавники и хвост. Костяная броня, защищающая голову и переднюю часть туловища. Ну а главное — громадная приоткрытая пасть с треугольными пластинами вместо зубов.

Не узнать чудовище было невозможно. Именно оно наводило ужас на обитателей земных морей в девонском периоде, а здесь, в Аве-Лларе, по каким-то непонятным причинам выжило. Именно этот великан практически не оставлял шанса местным рыбакам, за что и получил название «рыба-палач». Именно такая тварь превратила Барма в однорукого калеку и вынудила распрощаться с любимым делом.

«Дунклеостей… — мысленно проговорил я научное название подводного хищника. — Существо, вымершее сотни миллионов лет назад. Но это дома, на Земле. А здесь — вот оно. Живет и здравствует…»

И судя по всему, монстр очень заинтересовался шхуной капитана Фаро. Пару раз он уже попробовал судно на прочность, и я не был уверен, что на этом наше «знакомство» закончится.

— Рыба-палач… — послышался дрожащий голос Ларса.

Повернувшись, я увидел, что толстяк неотрывно смотрит на возникшего рядом с «Хищницей» гиганта. Ларса колотило, он потел и тяжело дышал.

Остальные тоже наблюдали за монстром. На лицах Дро и Мердла читался страх, Фаро хмурился.

— За мушкетами, — коротко бросил он спустя пару мгновений.

Оружие хранилось в железном ящике под грот-мачтой. Дро и Мердл метнулись к нему. Ларс наконец заставил себя оторвать взгляд от рыбы-палача. Посмотрел на меня, и к страху на его лице прибавилась ненависть. Толстяк поднял дрожащую руку, указал в мою сторону пальцем и провизжал:

— Это все из-за него!.. — глазки Ларса сверкали, сам он дрожал все сильнее. — Это Коричневый виноват!.. Он нанес Клювастому Великану страшное оскорбление! И тот прислал одного из своих слуг, чтобы тот наказал… и его, и всех нас!..

Толстяк говорил настолько уверенно, что мне стало его жаль, несмотря на раздражение. Однако сейчас было совершенно не то время, чтобы выяснять кто прав, кто виноват. И капитан Фаро, к счастью, думал так же.