— Обязательно, — ответил Страд. — Я безумно рад тебя видеть.

И это была чистая правда.

Изнутри «Стальной левиафан» оказался еще более впечатляющим, чем снаружи. Палуба, несмотря на то что была заставлена десятками ящиков с провизией, оружием, боеприпасами и всевозможными зельями, оставалась очень просторной. Три трубы, каждая из которых могла потягаться высотой с трехэтажным домом, беспрестанно дымили и рокотали, распространяя вокруг хорошо ощутимый жар.

Под палубой, на следующем уровне, пролегал настоящий лабиринт из узких коридоров, в которых располагались трапезный зал, зал для собраний, кухня, нескольку купален, уборных и десятки кают — в одной из таких жили Страд и Дролл. Она представляла собой тесную комнатку с двумя койками, укрепленными на стенах, и столом, расположенным под круглым оком иллюминатора. По ночам, перед тем как погрузиться в сон, Страд подолгу лежал, глядя на горящие янтарные руны, которыми был покрыт потолок, и думал о цели. «Стальной левиафан» приближался к ней каждое мгновение, и от этого захватывало дух. Сердце начинало колотиться быстрее — в такт работающим на нижнем уровне всевозможным машинам.

Страда пустили туда лишь однажды, в первый день, когда Правитель решил устроить для войска что-то вроде экскурсии, разделив то на группы по дюжине человек в каждой. И место, благодаря которому «Стальной левиафан» жил и двигался вперед, впечатляло. Страду оно напомнило чащу леса, только вместо деревьев и кустарника здесь было множество агрегатов самых причудливых форм. Они вращались, шипели, стучали, выпуская струи пара, а янтарные артефакты, поддерживающие работу машинного отделения, ярко светились и излучали тепло.

«Потрясающе, — подумал тогда Страд, вслед за Дроллом, Правителем и десятком магов двигаясь по нижнему уровню и рассматривая каждую деталь. — Каким умом и какими умелыми руками нужно обладать, чтобы построить подобное чудо?.. Сколько задач решить? Инженерных, магических и так далее…»

С тех пор «Стальной левиафан» представлялся ему живым существом — могучим, выносливым, отважным и почему-то разумным.

Большую часть времени Страд проводил на палубе. Работой его почти не загружали, отчего он чувствовал себя просто пассажиром, отправившимся в путешествие для собственного развлечения. И когда в голову возвращались мысли о конечном пункте — на душе становилось очень неуютно. На четвертый день пути это ощущение усилилось благодаря странной и не очень приятной встрече.

Страд стоял на краю палубы, держась на ограждение, и глядел вдаль. Он надеялся увидеть группу уйлов — огромных морских животных, которые словно бы общались при помощи пищащих звуков, время от времени исчезали на глубине, после чего вновь появлялись, выбрасывая из специальных отверстий в голове целые фонтаны воды. Эти животные уже не первый день были спутниками «Стального левиафана», они то приближались к кораблю, то словно бы растворялись в море. Страду нравилось наблюдать за уйлами, их неспешные движения завораживали.

«Давненько их не было, может, скоро появятся?» — размышлял он, не отрывая глаз от воды.

— А ну-ка подвинься. И так днями напролет бездельничаешь…

Услышав за спиной недовольный голос, Страд вздрогнул. Обернулся — и вздрогнул еще раз, увидев толстощекого прирожденного, который буравил его злым взглядом.

«Вот так встреча», — подумал Страд, сразу узнав человека, из-за которого его поход в Жадные болота превратился в пытку.

Мастер Намус был одет в темно-синюю форму, какую носили все, кто обслуживал «Стальной левиафан». В одной руке он сжимал наполненное водой ведро, в другой — мокрую щетку.

«Это что же… Он здесь работает?» — чем больше Страд смотрел на толстяка-прозревателя, тем сильнее становилось удивление.

— Что смотришь? Рад небось? — мастер Намус зло скривился. — Я здесь исключительно по твоей милости. И не надо делать вид, будто не понимаешь. Не прикидывайся.

— Но я действительно не понимаю, — растерянно ответил Страд. — Вы же работали в Корпусе Судебных Разбирательств.

— Работал. Пока меня оттуда не уволили, и даже твое деланое великодушие не помогло. Ты мог сколько угодно раз простить меня, хотя я в этом и не нуждался, но вот полностью безнаказанным меня наше славное правосудие оставить не позволяет. Мою карьеру просто уничтожили, я теперь то таскаю грузы, то подметаю улицы, то занимаюсь еще чем-то… унизительным, — последнее слово прирожденный просто выплюнул. — И все из-за тебя.

Несколько секунд Страд молчал, осознавая услышанное и признавая, что все логично. Да, он действительно отказался от обвинений и даже просил судью, чтобы мастера Намуса простили. Но представители закона решили иначе, поскольку тот совершил преступление.

— Вы говорите, что все из-за меня? — спросил Страд, не чувствуя ни страха перед этим полным злобы человеком, ни чувства вины — вообще ничего. — То есть это я заставил вас преступить закон?

— Не надо умничать и разыгрывать тут невинность с благородством, — огрызнулся толстяк-прозреватель. — Если хочешь знать, я совершенно не раскаиваюсь в том, что сделал с тобой.

— Ваше право, — Страд равнодушно пожал плечами. Беспомощная ненависть прирожденного напомнила ему о тварях, что жили в подвале у Дролла. Те точно так же буравили его яростными взглядами, но при этом не могли сделать ничего. — Мне совершенно безразлично то, как вы ко мне относитесь. Но ваша попытка погубить меня обернулась против вас самого. Вы потеряли все из-за глупого желания отомстить, я уже говорил это, тогда, в госпитале. А мне, тому, кого вы хотели погубить, преподнесли замечательный дар, пускай я и принял его очень тяжело. Если хотите, я могу еще раз поблагодарить вас, — последнюю фразу Страд произнес намеренно, понимая, что тем самым разбередит самую больную рану прозревателя.

— Своей благодарностью… можешь подавиться, — прошипел Намус и, развернувшись, пошел прочь.

«Вот так встреча», — Страд покачал головой, глядя вслед толстяку, но вскоре тот скрылся между труб.

Настроение заметно испортилось. Возникло ощущение, что на Страда вывалили с десяток ведер грязи и кое-чего похуже. За спиной плескалось море, и ему жутко захотелось сигануть с палубы, нырнуть и избавиться от облепившей голову и тело дряни. А еще лучше — превратиться в уйла, неторопливого и безмятежного гиганта, и бороздить водные просторы с такими же собратьями. Тогда не придется продолжать путешествие к острову Ламирэльи, которое может закончиться чем угодно…

«Ну-ка успокойся, — велел себе Страд, поворачиваясь к воде.

Некоторое время он просто глядел на легкие волны, бликующие на солнце, и успокаивался. А затем отправился к Ари.

Тот и еще трое хигнауров жили в такой же каюте, что и Страд с Дроллом. Малорослики знали о походе в Жадные болота, а потому всегда смотрели на Страда с благоговением. А когда он и Ари садились за стол и продолжали работу над книгой, могли часами сидеть рядом и о чем-то едва слышно перешептываться.

— Готов продолжить? — увидев Страда на пороге, Ари улыбнулся. — Вот и отлично, у меня для тебя сюрприз. С самого утра меня посетило необычайно сильное вдохновение, и оно принесло плоды. Только посмотри…

«Ничего себе», — Страд не меньше пяти минут перебирал кипу плотных листов, на которых были нарисованы все существа, с которыми ему и Ари довелось столкнуться на болотах, гнездо цепуна-гиганта и, конечно же, Остров Поедателя плоти. Разумеется, малорослик и раньше рисовал все увиденное в топях, но эти работы отличались: они были в цвете и вполне могли бы занять место в книге.

— Думаю, это чистовой вариант, — сказал Ари, довольный реакцией Страда. — Наша с тобой работа выходит на финишную прямую. Если постараться, то за месяц мы доведем книгу до ума, и ее можно будет издавать и презентовать.

— Верно, — согласился Страд, глядя на стопку бумаги, исписанную им и хигнауром. Путешествие по болотам они уже описали от и до, оставалось только поработать над тем, чтобы текст был складным и без ошибок.