Помпей милостиво улыбался: все прошло как надо. Союз с Тиграном обеспечит защиту Римской республики от посягательств парфян, в Азии будет порядок, торговля получит развитие, а казна Рима пополнится золотом Востока. Он подал знак. Вошли слуги и, разлив вино по кубкам, обнесли им присутствующих. Помпей предложил тост:

– Друзей создает счастье, несчастье испытывает их. Теперь половина моей души будет в Армении, и царь Тигран убедится в моих добрых намерениях. Выпьем! Пусть все будет хорошо!

Римские офицеры встали и, стукнув бокалами, закричали:

– Во имя Рима!

Армянские гости, поднявшись, сдвинули с ними кубки и выпили. Церемония закончилась. Помпей и Тигран вышли из палатки, за ними потянулись все остальные. Уединившись на минуту с Помпеем, армянский царь сказал ему:

– Император, приглядись к Кассию, что-то в нем меня настораживает.

– Царь Тигран, его предки были патрициями. Правда, один из них пытался захватить власть в Риме, но неудачно. Я обязан его отцу, а этот юноша настолько умен, что я прислушиваюсь к его советам.

– И все же знание предотвращает жертвы и даже рассеивает заблуждение.

Тигран поклонился и отошел к группе армян.

– Полагаю, – сказал он соратникам, – победа иногда кроется в уступке. Несколько шагов от края пропасти – уже неплохой результат в критической ситуации.

Тигран-младший, сломленный и несчастный, стоял в одиночестве. Гнев, порождающий агрессивность, разрастался, побуждая к действию. Охватившая его безумная энергия полностью блокировала доводы разума. Сила эмоций отразилась в яростном взгляде, который испугал бы каждого, взглянувшего на него. Бешенство, выйдя на поверхность, выплеснуло все чувства и желания наружу, и юноша с мыслью: «Крушить всех и вся на своем пути!» подлетел к префекту лагеря, ловким движением вырвал меч из его ножен и с криком: «Мертвые прав не имеют!!!» набросился на отца, намереваясь нанести удар в спину.

По кончику клинка, который должен был вонзиться в царя, рубанул меч-гладиус легата Афрания, оказавшегося рядом случайно. Отвернув удар, легат заглянул в безумные глаза Тиграна-младшего и рукоятью меча нанес ему тычок в лоб. Царевич рухнул на землю. Царь Тигран обернулся и бросил презрительный взгляд на сына-неудачника, потом с благодарностью посмотрел на Афрания. Обескураженный Помпей уже отдавал приказы страже. Тиграна-младшего скрутили и потащили в полевую тюрьму, его отряд из парфян и армян велено было обезоружить, арестовать и отправить на остров Делос на невольничий рынок Ариобарзана. Римская армия – это дисциплина, и малейшее нарушение или невыполнение приказа карались смертной казнью: сначала провинившегося секли розгами, затем отсекали голову топором. Железная дисциплина вела к блестящим победам.

– Царь Тигран! – кричал Помпей. – Надеюсь, ты не пострадал?!

– Боги оберегают меня. Время страданий еще не пришло… – Тигран был немногословен.

– Как все нелепо получилось! – сокрушался Помпей. – Никому не позволено подвергать сомнению величие Рима и мои решения! Я намерен оставить при тебе легата Афрания с пятью когортами. – Подумав еще о чем-то, отходя от Тиграна, он пробормотал: – Отдам Софену Ариобарзану.

Помпей повел легионы по следам Митридата. Чем дальше он удалялся от Арарата, тем более улучшалось настроение; свойственная ему уверенность проявилась вновь, вера в везение возвратилась. Драконий перстень переливался оттенками солнца, крови и огня, подыгрывая обладателю драгоценности. Армения покорена, и теперь возникла внутренняя необходимость завоевать еще большую славу. Магнус решил: «Кавказские албаны, по данным разведки, собирают войска, чтобы противостоять мне, избраннику Рима?.. Что ж, я покорю этих диких горцев, и они сами разыщут и приволокут ко мне сидящего в скалах Митридата. Историки же напишут: «Помпей покорил Кавказ!».

В Армении спустя неделю после ухода римского войска проводилось ежегодное празднество в честь богини Анаит. В ее арташатском храме принесли в жертву телку, украсили статую богини венками, провели молебны и искупительные церемонии. Более пышные ритуалы прошли в Эрезе и Аштишате, где статуи богини, подобно Артемиде Эфесской, были из чистого золота.

В столичный город Арташат стекалась масса народа. В торжественной процессии принял участие сам царь, рядом с которым по улицам, запруженным народом, следовал новый верховный жрец Мигран из жреческого рода Мехруни.

– Через месяц мы будем почитать бога Михра, – говорил жрец. – Он бог солнца, небесного света и справедливости. В Арташате явно не хватает большого храма Солнца

в честь него.

– Мигран, твой род ведет свое происхождение от бога Михра?

– Да, государь.

– Твое имя означает «озаренный лик», не так ли?

– Я предпочитаю «солнечный лик».

– Мигран, как бы тебе сказать… Бог Михр утрачивает популярность в народе, его место в триаде армянских богов занял Ваагн, бог войны, грома и молнии.

– Государь, где Михр, там истина! В пещере скалы Зымзым бог живет как пленник, вращая колесо судьбы, и, когда оно остановится, наступит конец света!

– Я, Мигран, бывал в пещере скалы Зымзым, и поверь, у богов другие заботы. Но мне понятно, куда ты клонишь: за счет казны царства предлагаешь возвести храм. Похвально, но несвоевременно. Сегодня у государства другие приоритеты: надо укреплять армию, поднимать хозяйство. Обрати внимание на храмовые сокровища Михра в Багааридже…

Процессия приблизилась к храму Анаит, и государь со жрецом вошли внутрь для проведения праздничного ритуала.

В этот день в Армении приостановились работа и судебная деятельность: богиня разрешила людям отдых, звала повеселиться и отвлечься от будничных забот. Каждому предоставлялась свобода радоваться так, как он хотел. На площадях выступали музыканты, танцоры, акробаты, чародеи; были накрыты столы для угощений. Все продумано, организовано, и сердца людей наполнялись радостью.

Для развлечения устраивались состязания, в которых принял участие и небольшой римский гарнизон. В борьбе на ковре победил армянский атлет, в метании дротика – римский. Острый поединок развернулся в стрельбе из лука на точность и дальность. На шесте закреплен неподвижный блок – большое колесо, вращающееся вокруг своей оси, с желобом по окружности. На концах веревки, охватывающей колесо, повесили мишени одинакового размера и веса: кожаные мешки из очень толстой шкуры медведя, наполненные водой. Они свисали с двух сторон колеса в полном равновесии. Расстояние – полстадия[77], стрельба по команде судьи: «Стреляй!». Проигрывает тот, чья мишень коснется земли. Разгорелось жесткое соперничество, однако в результате лучший римский солдат-стрелок проиграл армянскому воину.

Легат Афраний, наблюдавший за турниром, был недоволен результатом. Резкие черты лица, свидетельствующие о неуступчивости и упорстве, еще больше обострились. Ярый приверженец Помпея, оставленный им контролировать Армению, он происходил из незнатного рода и возвысился благодаря Помпею. Служил у него еще в Испании, прослыв человеком, безжалостным к врагам; отличился, захватив лагерь Сертория, поднявший мятеж в Испании против войск римского диктатора Суллы.

Подойдя к Аршаму, Афраний сказал:

– Тебя, кажется, зовут Аршамом? Сын царя… Мне Кассий рассказывал о тебе. Вызываю на поединок! Согласен?

– Почему же нет?! – лицо юноши озарилось белозубой улыбкой.

Они вышли на рубеж для стрельбы. Зрители стихли в ожидании небывалого зрелища. Аршам – лучший стрелок в Армении; римлянин – главный среди легионеров. Им дали луки и повесили на плечо сумки-чехлы из дерева и кожи со стрелами. Когда мишени были готовы, судья, седой армянин с пышными усами, прокричал: «Стреляй!». Оба соперника стали ловко орудовать луком и стрелами, посылая их в мишени. Результаты были высокими, мужчины продемонстрировали необыкновенную меткость: почти все стрелы попадали в цель. Вода из кожаных мешков лилась струями в разные стороны.