– Ты не знаешь, с кем имеешь дело! Греки отвоевали Египет у персов триста лет назад. Не задавался вопросом, почему с тех пор египетские цари стали получать первенство во всех делах Востока? А потому что они, как и я, и моя мать, и сестра – потомки знаменитой Арсинои II.

Все знали феномен Арсинои. Молодая гречанка вдруг удостоилась титула фараона и была обожествлена еще при жизни.

– Слышал я, что Арсиноя, убив мужа, стала женой бога, – сказал Артавазд, поднимаясь с пола.

– Так и есть! Я ее потомок. Она рожала детей от солнечного бога Гора. Его отец – Осирис, правитель загробного мира. Во мне течет кровь богов! Я, Антиох XIII, – олицетворение загробного мира и Солнца одновременно, моя миссия – мстить за смерть Осириса!

– У Осириса, как известно, было зеленое лицо, а ты пышешь здоровьем. Вон какой розовощекий!

– Я владыка небес, бог Солнца, истинный фараон!.. – не унимался Антиох.

– Полагаю, душа Осириса – птица Феникс – переселилась в тебя. Остается подождать, когда ты сгоришь! – насмехался Артавазд.

– Я заставлю всех признать меня единственным наследником Осириса! Я – владыка Египта и Сирии! – выкрикнул бывший царь.

– Ну-ка, разведи руки в стороны, – потешался Артавазд, – чтобы походить на символ бога – солнечный диск с распростертыми крыльями!

– Смеешься? Ты уже выдохся, а у меня есть то, что дает бесконечный запас энергии – амулет уджат, око бога Гора. – Он прикоснулся к предмету в форме глаза, висевшему на груди: – Тебе не победить!

– Вот эта вещица, возможно, решит спор! – Артавазд достал из кармана плаща зеленую печать.

Увидев цилиндрическую печать, сириец изменился в лице. Не успел он что-либо предпринять, как Артавазд, вложив меч в ножны, стал вертеть цилиндр в ладонях, приговаривая: «О, колдун, завертись, как вертится эта печать, пусть твоя злоба не пристанет ко мне, пусть…».

Он не договорил. Антиох, запаниковав, схватил кошель с золотом, лежащий на алтаре, и запустил им в царевича, выбив печать из его рук. Каменная печать с грохотом покатилась по полу… Лисенок, сидевший на руках мальчика, вырвался, прыгнул на пол и погнался за зеленым цилиндром. Схватив его в зубы, вернулся к Арташесу.

– Папа, печать у меня! – крикнул мальчик и, увидев, что внимание отца привлечено, метнул цилиндр отцу.

Поймав печать, Артавазд подбежал к алтарю – месту, где ритуалы, таинства и магия совершаются регулярно и влияют на людей с особой силой, а драконий перстень воздействует на врага мощнее. Антиох с обнаженным оружием обрушился на армянского царевича, но, попав под влияние перстня, застыл, оставшись стоять с занесенным мечом. Теперь Артавазду хватило времени произнести заклинание полностью. Он стал перекатывать в ладонях зеленый цилиндр, произнося:

– О, колдун, завертись, как вертится эта печать, пусть твоя злоба не пристанет ко мне, пусть твоя сила иссякнет!

Златокудрый Антиох вдруг потерял ориентацию в пространстве и, уронив меч, стал вращаться, убыстряясь, а потом и вовсе повалился на пол. Его лицо позеленело, взгляд остекленел, тело приняло позу повиновения. Царевич подошел, сорвал с его шеи цепь с амулетом и, положив себе в карман, сказал:

– Все колдуны и маги поклоняются зеленому цвету.

Повернувшись к сыну, крикнул:

– Арташес, уходим! Но будь осторожен, нас поджидают за дверью!

Выйдя из храма, Артавазд увидел десяток головорезов, в нетерпении стоящих за освященной оградой дома богини.

– Ну, если всех не уложу, то жизнь отдам дорого! Арташес, я попытаюсь их задержать. Прошмыгни между солдатами и беги к порталу. Понял?

– Да, отец!

Артавазд, обнажив меч, смело направился к группе солдат, демонстрирующих в грубой форме свое превосходство: сыпались угрозы и оскорбления. Напав первым, сходу уложил самого крупного и стремительно атаковал следующего. Пытаясь мешать всем сразу и не давая возможности громилам напасть группой, он выказывал выучку и уверенность в собственных силах. Драконий перстень придал ему неукротимую энергию, несгибаемое упорство, безудержную ярость и неистовую одержимость. Не ожидая такого напора от жертвы, солдаты растерялись, но все же перешли к атакующим действиям. Оказавшись под градом ударов с разных сторон, Артавазд умело маневрировал и сумел вывести из строя еще двоих.

Арташес, улучив момент, сорвался со ступеней храма и, выбежав из-за ограды, сломя голову помчался к дому с тремя пальмами. За ним бросился один из головорезов: догнал, сбил с ног, схватил и потащил обратно. Арташес вырывался и кричал. Внезапно к солдату подскочил лисенок. Хищник, обладающий быстрой реакцией и острыми зубами, подпрыгнул и больно укусил врага за палец. Солдат закричал, отпустил мальчика, а тот, почувствовав свободу, что есть силы рванул к пальмам, лисенок за ним и, добежав до заветной стены, оба нырнули в портал. Через мгновение ни мальчика, ни лисенка уже не было видно, и подбежавший солдат тупо уставился на белую стену дома, не понимая, куда мог деться малец.

Армянский царевич бился, как лев, сразив наповал четверых, но преимущества пока не добился – еще шесть наемников Антиоха теснили его. И вот, когда яростный обмен ударами достиг кульминации и казалось, что царевич уступит соперникам, со стороны дома, у которого росли три пальмы, чудесным образом появилась Калестрида – красивая, молодая, ослепительная, с волосами пшеничного цвета, отливающим в вечерних лучах солнца золотом, с кожаной повязкой вокруг головы, в легких кожаных доспехах в виде короткой туники, с широким поясом с золотой пряжкой, без шлема, но с оружием в руках – мечом-акинаком и кинжалом кама. Холодно и презрительно взглянув на головорезов Антиоха, она вклинилась в схватку, нанося налетчикам колющие и рубящие удары. Артавазд с восхищением посмотрел на воительницу и, вдохновленный ее грациозными, точными движениями, сам стал энергичнее маневрировать. Число нападающих поредело. Калестрида, уверенно работая мечом и кинжалом, ловко вела сражение сразу с двумя громилами, и через мгновение оба оказались у ее ног. Она закричала:

– Артавазд, царь Тигран прислал меня к тебе на выручку. Бьемся вместе!

– Я рад, Калестрида! – крикнул в ответ Артавазд. – Работы хватает!

Артавазд, применив обманное движение, нанес сильный удар наемнику в грудь, и тот, не успев закрыться, упал на дорогу. Калестрида фехтовала с детиной, превосходящим ее в росте и силе, но вдруг, нырнув под него, вонзила свой меч в его промежность, и он, взревев, рухнул на землю. Двое оставшихся солдат, видя бесперспективность борьбы, сочли разумным ретироваться с места боя.

– Ты управляешься с мечом и кинжалом как богиня, я восхищен! – воскликнул Артавазд. – Не завидую тому, кто захочет противостоять тебе один на один.

– Я пролила немало крови и потушила свет в глазах многих врагов, – сказала Калестрида. – Но только сегодня я получила истинное удовольствие, сражаясь на пару с умелым и бесстрашным воином.

– Говорят, женщины-воительницы не очень-то жалуют мужчин? – Артавазд с симпатией взглянул на амазонку.

– Я люблю то, что делаю, и ценю красоту поступка, – Калестрида, умело скрывая восторг, с уважением смотрела на мужчину.

– Делать здесь больше нечего. Пошли!

Они направились к дому, рядом с которым росли три пальмы, и один за другим шагнули в окно пространственного перехода – сначала женщина, потом мужчина.

Царь сидел в резном дубовом кресле и задумчиво смотрел на Артавазда. В зале заседаний дворца в Арташате он собрал своих советников, чтобы еще раз выслушать рассказ царевича о прорицании, а также о происшествии в Птолемаиде, из ряда вон выходящем.

– Артавазд, – наконец сказал он, – ты избран богами. Смелые поступки – удел отважных, а бесстрашие есть господство силы духа над телом. Проявленная тобой в Птолемаиде доблесть достойна наивысшей награды – веры и любви окружающих. Поздравляю, сын!

– Спасибо, государь, – ответил на хвалебные слова царевич.

Тигран II, оглядев присутствующих, продолжил: