Доводы были логичны, успокаивали, но, к сожалению, ненадолго.

Наконец наступило послезавтра. Мама с папой оба отправились со мной и были напряжены до предела. Всю дорогу через большую часть Москвы они провели в молчании, и я, чувствуя их состояние, тоже не спешил сотрясать воздух. Тем более что и сам волновался очень и очень сильно. Нечто подобное я испытывал перед тем Монстролунием, которое закончилось падением груды плоти в Кровавое Море. И тогда также боялся за собственный рассудок, поскольку прекрасно помнил, как ударило по мозгам присутствие тварей в Рыжих Норах.

Верховный суд магического сообщества занимал довольно мрачное восьмиэтажное здание сталинской постройки, и даже с расстояния в полсотни метров я ощущал множество чар, его защищавших. Мы с родителями прошли в центральный вход, миновали светлый вестибюль и поднялись на седьмой этаж, где располагался Отдел ментальной экспертизы, который, как я слышал, порой называли просто «головомойкой».

«Хорошее название, — в очередной раз подумал я, вслед за родителями шагая по темному и пустому коридору со множеством тяжелых зачарованных дверей. Мрачно усмехнувшись, добавил: — Сразу настраивает на нужный лад».

Голова вновь разболелась.

Мы дошли почти до конца коридора, когда одна из дверей отворилась и дорогу нам преградил долговязый маг, лысеющий и хмурый. Одет он был в зеленый халат с десятком карманов, глаза прятались за толстыми стеклами затемненных очков.

— Артем Волков, как я понимаю? — тихо, равнодушно прогнусавил он, глядя на моего отца. Тот кивнул. — Хорошо, пусть тогда проходит, ассистенты подготовят его, а мы пока побеседуем.

— Вам со мной нельзя, да? — тихо спросил я, глядя на маму.

И она, и папа покачали головой.

— Извини, Тема. Ментальная магия, сам понимаешь… Мы будем за тебя волноваться, а это…

— Скажем так, это создаст определенные помехи, — встрял чародей в очках и халате. — У нас там очень сложная и чувствительная аппаратура, которая реагирует на каждого присутствующего. Особенно на их эмоции. Мы с ассистентами предельно спокойны, а вот насчет твоих родителей я не уверен. Уже сейчас я вижу, что они волнуются, поэтому, когда дойдет до дела, — он покачал головой и развел руками. — Ни к чему усложнять нам работу.

Я в ответ покивал и прошел за дверь, где оказался тесный, но светлый кабинетик с плотно зашторенным окном, массивным столом, который был аккуратно заставлен стопками исписанной бумаги и еще одной дверью — открытой, и на пороге стояла пара магов-ассистентов, очень похожих на встретившего нас чародея-менталиста.

— Пойдемте, — бросил один из ассистентов, после чего оба развернулись и прошли за двери. В следующее помещение, которое оказалось куда просторнее, а еще — довольно жутким.

Стены, пол, потолок — все черное, выложенное гладкими плитами. Окон не было, а большую часть пространства занимали причудливые металлические конструкции, очень напоминающие скелеты чудовищ. Они с трех сторон нависали над устрашающего вида креслом с замками для рук и ног и решетчатым шлемом сверху, отчего у меня сразу возникли ассоциации с электрическим стулом. От шлема шли провода, соединенные с громоздким железным ящиком, который был полностью покрыт светящимися рунами — именно это устройство «запомнит» все, что я записал с помощью «Меморабилиума», и сможет воспроизвести в любой момент.

— Садитесь, — бросил один из ассистентов, указывая на кресло. — Раньше когда-нибудь проходили подобную процедуру?

— Нет, — с неохотой проходя в черный зал, ответил я. — Сейчас… впервые.

— Хорошо, — все тот же безэмоциональный тон. — Предупреждаю сразу, процедура не самая приятная. Но полностью безопасная. От вас требуется сохранять полное спокойствие и не сопротивляться нашему воздействию. Иначе есть риск повредить воспоминания, и тогда они не будут считаться полноценным доказательством в предстоящем судебном разбирательстве. Вам все понятно?

— Все понятно, — эхом отозвался я, усаживаясь в кресло и готовясь ощутить тяжесть и жесткость шлема на голове.

— Хорошо. Тогда закройте глаза и расслабьтесь.

Сделал, как было велено, и даже использовал немного силы из Ореола, чтобы утихомирить сердцебиение.

— Все готово? — послышался голос чародея-менталиста, встретившего нас в коридоре. — Что ж, прекрасно. Тогда начинаем.

Когда ассистент мага-менталиста предупреждал, что «процедура не самая приятная», то определенно поскромничал. Все время, что я провел пристегнутым к креслу и с решетчатым шлемом на голове, мне хотелось попросту взвыть.

Сначала было ощущение, что череп превратился в кастрюлю, а мозг вот-вот закипит.

— Спокойнее, — повелительным тоном произнес чародей, когда я не выдержал и вздрогнул. — Ничего страшного мы с вами не делаем, а ощущения — это просто ощущения.

Мысли путались, голова кружилась, и я был рад, что руки и ноги пристегнуты. Иначе бы рванул вперед или в сторону, после чего наверняка бы натолкнулся либо на менталиста, либо на оборудование. Или же просто грохнулся об пол и разбил голову.

«Терпи», — твердил я себе, продолжая ощущать «кипение» мозга.

Вскоре это чувство начало сходить на нет, уступая место другому — не менее неприятному.

Если бы я не знал, что маг воздействует на меня исключительно заклинаниями, то решил бы, что он решил залезть пальцами мне в глазницы. Веки словно оттянулись, а на оба глаза надавили, при этом проникая все глубже и глубже в голову.

— Спокойнее, — повторил менталист и усилил напор, отчего я зашипел. — Полдела сделано, я уже вижу нужную мне… гм… сценку.

«Сценку? — мысленно повторил я. — Они здесь так воспоминания называют? Оригинально».

Забравшиеся в мою голову «пальцы» наконец остановились. Правда никуда не делись.

— А вот и оно, — задумчиво пробормотал маг. — Довольно большое, доставать придется долго и осторожно.

Я лишь покрепче впился пальцами в подлокотники и стиснул зубы, а менталист с едва слышным «поехали» начал извлекать разговор с дядей Бором и Альгенштейном.

— Включайте аппарат, — сказал он ассистентам. — Сейчас пойдет.

«Пальцы» словно уцепились за что-то в моем мозгу и стали вытягивать. Обратно через глазницы. Я не выдержал, зашипел, а из глаз брызнули слезы.

«Или кровь?» — невольно подумал я, ощущая, что боль в голове и глазах становится все сильнее.

— Тише, тише, — сосредоточенно приговаривал маг. — Это просто ощущения. Да, неприятные, но вреда они никакого не несут. К тому же, скоро все закончится.

Насчет скоро менталист явно погорячился. Записанное с помощью «Меморабилиума» ощущалось как огромная шипастая заноза, засевшая в мозгу, и вытягивали ее, как мне казалось, не меньше получаса. Медленно, по миллиметру, иногда останавливаясь.

— Ну вот и все, — тот же равнодушный голос, и сразу за ним — мгновенное облегчение. Боль и давление схлынули, позволяя расслабиться. — Воспоминание извлечено, помещено под надежную защиту и может быть представлено в предстоящем судебном разбирательстве.

Я осторожно разлепил веки. Несколько секунд перед взором все плыло, отчего заломило виски, но секунд через пять и первое, и второе прошло.

— Извлечение заняло четыре минуты и сорок шесть секунд, — произнес маг, стоя в паре метров от меня. Уверен, во время всей процедуры он находился там же, так что ощущения будто его пальцы достают до моего мозга через мои же глазницы и впрямь были «просто ощущениями». — Довольно неплохой результат, особенно если учитывать, что вы у нас впервые.

«Впервые, — мысленно ответил я. — И надеюсь, в последний раз».

Чародей усмехнулся, и у меня возникло ощущение, что он прочитал мои мысли. Как бы там ни было, ассистенты уже убирали шлем с моей головы и расстегивали замки на руках и ногах.

— Если голова не кружится, можете подниматься, — сказал менталист, отступая к стене.

Голова слегка кружилась, но я решил не обращать на это внимания. Находиться здесь лишние минуту-другую совершенно не хотелось, даже учитывая, что Процедура Извлечения уже позади. Так что, зачерпнув из Ореола немного силы, я встал и сделал несколько шагов, жадно глядя на выход. Хотел уже сказать чародею «всего доброго» или что-то в этом роде, но тот опередил: