– Аревик, ты тоже с ним согласна? – Тигран залюбовался своей спутницей жизни.

– Ты сильный, всегда диктовал свою волю народам и странам, – произнесла застенчивая Аревик.

– Да, сильный, – печально произнес царь. – Время бежит неумолимо, я стар, с возрастом становлюсь сентиментальным, теряю хватку, да и новое поколение героев рвется в бой. Артавазд, мой приемник, будь тверд и мужествен! Окажутся ли тебе по силам мои завоевания?

Артавазд молчал.

– Без помощи союзников удержать Великую Армению в прежних границах будет трудно. – Тигран внимательно смотрел на сына. – Все события, которые с нами произошли, говорят о надвигающимся переломе истории. Но я в тебя верю!

– Ты, отец, заставил поверить всю Армению в свое бессмертие.

– Я люблю свой народ за жизнелюбие.

Они еще какое‑то время сидели и пили чудесное вино. Царь Тигран думал о самобытности армян, гордого и воинственного народа, который на протяжении всей своей истории показал неиссякаемый оптимизм и готовность защищать государственность.

– Вот что мы сделаем. – Тигран лукаво посмотрел на сына. – С помощью магического зеркала перенесем тебя, Артавазд, в сирийскую Птолемаиду, в старый храм богини Ташмету. В Храме судеб всегда происходят чудеса. – Тигран повертел в руках агатовую гемму с изображением оленя, на спине которого сидел орел. – Таблица судеб заговорит в этом храме и поведает тебе судьбу, а может быть, и судьбу Великой Армении.

– Государь, такое путешествие небезопасно! – заволновалась Анаит.

– В путешествии сына защитит драконий перстень.

– Драконий перстень? Что это? – изумился Артавазд.

– Магическая вещь, которая хранится в моей сокровищнице! Дух горы Арарат, повелевая разумом владельца перстня, наделяет одних сильными страстями и необыкновенными качествами, в других же вселяет сомнения и трепет. Это долгая история, расскажу в другой раз.

Глаза Артавазда горели:

– Отец, я должен знать свою судьбу! Принять судьбу или поспорить с ней, выбор или вызов, смирение или борьба!

– Да, мой сын, ты получишь предсказание, но я всегда подозревал, что, если верить только предначертанному и думать, что судьба приведет тебя на вершину успеха, можно сильно разочароваться. Судьба играет людьми, да и удача – вещь капризная. Поверь в свои силы, и ты сможешь творить будущее.

В лучах заходящего солнца древний город Арташат, погружаясь в безмятежность неги и мир причудливых грез, окрасился в багрово-золотистые тона. Медленно остывая от дневного зноя, столица царства Великая Армения засыпала.

К храму армянской богини Анаит приблизились три женские фигуры – сгорбленные и мрачные, в просторных грязно-серых плащах-гиматионах, край которых был наброшен на голову, скрывая лицо. Опираясь на посохи, они ковыляли ко входу в храм, куда в это вечернее время стекались для лечения больные и убогие. Оно начиналось с обряда очищения – страждущих окуривали специальными благовониями, а потом жрецы всех укладывали спать прямо на каменные плиты святилища, чтобы утром выслушать рассказ о сновидениях больных и назначить лечение.

– Меня зовут Каринэ. Вы можете прилечь у алтаря, – обратилась к женщинам жрица после завершения обряда, указывая на возвышение, на котором курился жертвенник.

Одна из пришедших приблизилась к позолоченной бронзовой статуе богини Анаит и, выпрямившись, подняла голову, взглянув на ее руку. Богиня, изображенная как величественное изваяние, стояла на пьедестале и держала в поднятой правой руке жезл с парой отшлифованных камушков горного хрусталя. Сбросив с себя плащ, женщина, молодая, красивая, с золотистыми волосами, в доспехах и с оружием, холодно взглянув на жрицу, направилась к статуе богини. Каринэ всполошилась:

– Ты кто?! Что тебе надо?

– Не мешай, и все останутся живы, – невозмутимо ответила женщина-воин.

– Ты амазонка?! – воскликнула жрица. – Мужеубийца!

– Я пришла забрать, то, что мне нужно!

Амазонка кивнула своим спутницам, тоже молодым и сильным девушкам, которые, сбросив плащи, подбежали к статуе, ловко соединили руки, сцепив пальцы в замок, на который вскочила их предводительница, и подняли ее вверх. Схватив жезл, она спрыгнула на пол и попыталась бежать к выходу. Двери храма внезапно с шумом закрылись. Пространство с колоннами, освещаемое светильниками с касторовым маслом, стало заполняться жрецами – мужчинами и женщинами. По их встревоженным лицам было видно: произошло что-то ужасное.

– Остановись! Верни жезл! – закричала Каринэ. – Он – реликвия храма!

– С дороги! – амазонка достала из ножен короткий меч.

– Храм не позволит тебе выйти наружу с этой вещью, – Карине произнесла слова отчетливо и твердо.

– Ну, это мы еще посмотрим!

Воительница-амазонка, спокойно заложив жезл за пояс, приготовилась к бою, чтобы атаковать первой. Жрецы-мужчины вооружились длинными палками. Предводительница амазонок (ее звали Калестрида) с устрашающим кличем набросилась на одного из них; жрец сделал оборонительное движение и тут же перешел к атаке, не подставляя деревянное оружие под лезвие клинка. Не стремясь нанести удар, он заблокировал движение меча, приставив палку к рукояти, и ждал – возможно, амазонка передумает драться. Другая воительница метнула короткий дротик, чтобы поразить жреца-раба, но тот сумел отбить его в полете. Третья амазонка, самая молодая, ринулась на одного из защитников с топориком, но тут же дубинка обрушилась на ее голову. Жрецы явно контролировали противника, не причиняя ему вреда.

Калестрида получила сильный удар тычком в грудь, а ее подруга в ходе атаки ощутила резкий пинок по плоскости клинка, который сломался. Калестрида рубящим ударом попыталась рассечь голову противника, но тот, отведя меч в сторону, острым концом палки расцарапал ей лицо. Амазонка отшатнулась, но все же провела обманный прием и ранила жреца. Его место немедленно заняла Каринэ. Работая палкой стремительно и энергично, она выбила меч из руки Калестриды, а от летящего боевого топорика увернулась.

– Ты отважная женщина, – крикнула жрица, – но никому не позволено красть в храме!

– Мне нужна эта вещь! Уйди с дороги!

Жрецы, полные решимости отстоять реликвию, пошли в атаку с палками, которые в умелых руках превратились в грозное оружие. Один из служителей храма ударил подругу Калестриды в колено, сломав ей ногу. На другую женщину, самую молодую из амазонок, откуда-то сверху, со свода храма, упала сеть, и, запутавшись в ней, девушка рухнула на каменный пол. Яростная схватка продолжалась только между Каринэ и Калестридой, но поражение амазонки было уже предрешено. Изобразив замах, Каринэ вынудила соперницу защищаться дротиком, затем быстро перевернула палку и приставила острие к горлу соперницы, чтобы пронзить его. Калестрида застыла, устремив взгляд сначала на палку, затем на поверженных подруг, и, шумно дыша, приняла решение. Бросив дротик, она подняла руки и крикнула:

– Я сдаюсь!

Ее обступили жрецы: кто-то забрал жезл, кто-то связал ей руки веревкой. Калестрида, повернув голову, посмотрела на статую богини Анаит, которую амазонки почитали богиней-покровительницей Артемидой, как воплощение женщины-воина, и горестно произнесла:

– В нашем храме богини Артемиды я принесла в жертву четырех чужестранцев. Почему же богиня сегодня оставила меня?

– Богиня Анаит – покровительница Арташата, – сказала Каринэ. – Она не допустит великую несправедливость в своем храме. Ты зря сюда пришла, тебя ждет бесславный конец.

Жрецы и жрицы, собравшись вокруг статуи и упав на колени, воздели руки к небу:

– О великая матерь, богиня Анаит, заступница и кормилица народа, могущественная и целомудренная госпожа наша! Тебе возносим молитву со словами благодарности за помощь. Впредь дари людям любовь и плодовитость, будь нашей защитницей, славой и животворящей силой.

В храм вошли стражи порядка, возглавляемые Кухбаци, начальником службы безопасности царя. Жрецы, встав с колен, почтительно поклонились.