Пес кинулся на нее. Мощный и сильный волкодав, обладающий независимым умом, сам выбирающий себе друзей и жертв, готовый задушить льва, тигра, медведя, схватил вытянутую руку женщины у самой кисти и прокусил насквозь, стискивая зубы все сильнее и сильнее. Геката взвыла, выронила сверток со статуей, упала на колени, навзрыд заплакала, причитая:

– Не лаять, не рычать, не грызть, не кусать! Иди вой, глаза закрой, бойся меня! Да будет так!

Вдруг хватка гампра ослабла. Открыв пасть, он освободил руку и, продолжая стоять рядом, неотрывно и злобно смотрел на Гекату. Пытаясь совладать со страхом, она потихоньку поползла на коленях к выходу, забыв про Палладиум. Пес, часто дыша и высунув язык, стоял как страж порядка, сопровождая взглядом удаляющуюся, совершенно обессиленную и истекающую кровью колдунью, всем своим суровым видом показывая, что в этом обиталище никому не позволено нарушать древние правила: дозволяется лишь покорность судьбе и ему, гампру.

Геката, утопая в слезах, уползла. Аралез обернулся к обездвиженному воину, в котором едва теплилась жизнь, и, примостившись рядом, стал зализывать его рану. В Армении знают, что гампр, зализывая рану смертельно раненого человека, может его оживить. Баграм открыл глаза и с благодарностью посмотрел на друга.

Вечер выдался на редкость жарким. Заговорщики, краснея и потея не столько от духоты, сколько от волнения и страха, встретились в одном из помещений дворца армянского царя – галерее скульптур, вдоль стен которой стояли великолепные статуи греческих мастеров. Коллекцию начал собирать еще Тигран II Великий, мудрейший и храбрейший царь своей эпохи, который привозил из завоевательных походов бронзовые и мраморные изваяния богов и богинь, и это собрание шедевров было предметом зависти большинства правителей Азии. Только Рим мог похвастаться более значительным ареалом искусства, ведь он завоевал Грецию и все страны Средиземноморья.

Единственный светильник бросал призрачный свет на лица конспираторов. Санасар, хранитель государственной печати, стоя у статуи Гермеса, сказал:

– Этот бог, Гермес, – мой покровитель. Он самый изворотливый и хитрый из всех богов.

– Гермеса никто так и не превзошел в воровстве и лукавстве, – подтвердил Вахинак, управляющий царским двором.

– Предпочитаю молиться армянскому богу Ваагну; он сильный как Геракл. – Начальник охраны дворца Татул[138], 30-летний офицер, которому Баграм слепо доверял, примкнул к заговорщикам недавно.

Санасар прислушался:

– Шаги? Нет, показалось. Я, Татул, тоже почитаю армянских богов. В храме главного бога Арамазда бываю часто, получая толковые пророчества. Там есть жрец-прорицатель, который устанавливает прямую связь с богом. Последний раз я спросил Арамазда: «Какой могу внести вклад в процветание Армении?» И знаете, что ответил бог устами прорицателя? Он сказал: «Если будешь решительным, переступишь порог вечности».

Управляющий двором трепетно задрожал:

– О, Санасар, бог благоволит тебе, царем должен быть ты, но Арташес, ненавистный тиран, в здравии; такое впечатление, что он черпает силы из магических источников.

Из кармана Санасар достал камень:

– Вот его магический источник!

В ладони лежал камень, оплавленный, неправильной формы, черный и блестящий. Соратники округлившимися от удивления глазами уставились ошеломленно на объект.

Санасар объяснил:

– Этот кусок металла, упавший с неба, умеет омолаживать тело и дарует чувство внутреннего равновесия и гармонии. Как хранителю печати царь доверил его мне и требует приносить каждый раз, когда гневается. Вызывает меня, берет камень, прикладывает к животу, и от сердца сразу отлегает.

Вахинак выразил изумление:

– Чудеса да и только! То-то, что молодеешь!

– Да, я полон сил и здоровья, – похвастался Санасар.

– И много у него таких необычных предметов? – поинтересовался Татул.

– Много. Кладовая забита. Одна вещь чудеснее другой. Татул, молись Гермесу и побываешь в подземном мире без последствий.

В подземелье под дворцом в хранилище чудес прятали много необычных вещей: доспехи неуязвимого в бою воина; бронзовый кинжал с ручкой из рога африканского носорога, способный пронзить любую стену (его как-то обмакнули в драконью кровь); радужный минерал счастья, предотвращающий беду и внушающий оптимизм; эликсир бессмертия – сверхъестественное снадобье, продлевающее жизнь до бесконечности; драконий перстень, творящий волшебство и придающий человеку невероятную силу, и многое другое. От рассказов Санасара у заговорщиков глаза полезли на лоб. Что касается богов, то их было так много, а слухи о чудесах распространялись в Древнем мире так быстро, что человек в каждой конкретной ситуации молился и приносил жертвы определенному божеству, ожидая взаимность.

Хранитель печати обнадежил:

– Всем завладеем мы, если устраним царя Арташеса и других претендентов на престол из династии Арташесидов. Царем должен быть я. Вы слышали, что возвестил оракул?! Создам новую династию, вас же сделаю самыми могущественными людьми государства. Ты, Вахинак, станешь главным советником, а ты, Татул, начальником службы безопасности.

– И как мы устраним царя? – Татул быстро сообразил, что быть во главе службы безопасности не только почетно, но полезно и даже выгодно.

Санасар сокрушенно вздохнул:

– В этом-то и загвоздка! Баграм так охраняет его, что не приблизишься, виночерпий всецело предан государю, а все его блюда проверяют пробователи. Но выход есть! – Санасар подмигнул управляющему. – Скоро праздник в честь бога Тира, проводника душ в подземное царство. Вахинак устроит так, что два наемника под видом артистов-фокусников препроводят Арташеса в подземный мир – в подвал. Тут включаешься в работу ты, Татул: заколешь царя, а труп спрячешь. Объявим, что боги им недовольны, вот и забрали на небеса.

Татул, имеющий отчаянный характер, любитель роскоши и развлечений, не дал себя долго уговаривать:

– Убийство – моя профессия, а свои обязанности я исполняю исправно.

В день праздника в честь бога Тира знать Арташата после молебна у храма собралась в дворцовом зале приемов. Царедворцы и богатейшие люди страны с женами, все в изысканных нарядах, стояли вдоль стен, украшенных золотыми щитами и раритетным оружием, редкими доспехами и военными регалиями, мраморными статуями и коврами. Всем подали вино в золотых кубках, и все с нетерпением ожидали царя. Створки дверей наконец открылись, и царь с царицей вошли в зал. Монарх со взглядом, выражающим невозмутимое спокойствие и уверенность в правоте своих убеждений, поддерживая руку супруги Эрмины, прошелся по залу вдоль восхищенных подданных и, одарив их улыбкой, позволил восторженно любоваться царской четой в парадных одеждах и золотых украшениях. Царь с царицей в картинно ниспадающих мантиях уселись в приготовленные для них кресла, и виночерпий тут же подал им кубки с вином. За спиной монарха встал Баграм, не менее десятка стражников охраняли государя.

На середину зала вышел верховный жрец:

– Сегодня мы воздаем благодарение богу Тиру, писцу Арамазда. В обители богов Тир ведет запись добрых и злых дел всех здесь присутствующих специально ко дню Страшного суда. Он также записывает повеления Арамазда каждому из нас, и эти записи иногда можно прочитать на лбу человека или на стене, узнав будущее, а подпись бога – стрела. Придет время, мы покинем бренную землю, и именно Тир препроводит наши души в мир иной. Поднимем кубки со священным вином и воздадим хвалу богу мудрости и знаний Тиру, прорицателю судьбы.

В полной тишине все подняли кубки и выпили. Вахинак, сделав шаг вперед, объявил:

– В честь праздника свое искусство царю и царице продемонстрируют известные иллюзионисты.

В зале приглушили свет, только несколько канделябров подсвечивали импровизированную сцену напротив монаршей четы. Все, приготовившись насладиться зрелищем, негромко переговаривались и жестикулировали.