Страд не знал. И не хотел знать. Он подумал, что вряд ли когда-нибудь спросит Дролла об этом.

Мракоборец побеждал – теперь в этом не было сомнений. Он поднимал руки, на одном дыхании произнося магические формулы. А Матис будто засыпал, укутанный одеялом из коричневого дыма.

– Прокул эстэ! – выкрикнул Дролл и резко развел руки – словно разорвал нечто невидимое.

В то же мгновение Матис замер, а коричневый дым заметался диким зверем, случайно попавшим в человеческое жилище. Стены вздрогнули от яростного рева.

– Прокул эстэ!

Заклинание подействовало, точно хлыст. Облако дыма устремилось к очагу и исчезло в дымоходе. Погасла добрая половина свечей, комната погрузилась в полумрак.

– Что там?! Что?! – донесся с улицы хриплый крик Трамбра. – Дайте посмотреть! Это мой дом!

Дролл выдохнул и уперся руками в столешницу. Только сейчас Страд заметил, что расставленные по углам стола статуэтки чародеев расплавились – превратились в бесформенные дымящиеся куски янтаря.

– Получилось, – пробормотал мракоборец, опустив голову. – Мы выгнали тварь. И убили. Без тела она не сможет жить.

– Все? – вытирая слезы, спросил староста Тагр.

– Нет. Не все, – Дролл выпрямился. – Попробуем спасти его, – он посмотрел на Матиса. – Искра жизни мальчика пока еще здесь. Возможно, мы сможем вернуть ее в тело. Совершим ритуал возврата.

Мракоборец отошел от стола. Покачнулся.

– Ты уверен? – осторожно спросил полумаг. – Посмотри на себя. Обессилел ведь…

– Нужно попробовать, – ответил Дролл. Он шумно сглотнул и тряхнул головой. – Страд, зажги свечи. Потом подойди сюда. Понадобится твоя сила.

Страду стало не по себе. Ритуал возврата был очень сложен и далеко не всегда заканчивался успешно. Суть его заключалась в том, чтобы вернуть блуждающую по Янтарному Яблоку искру жизни в тело. И не просто вернуть, а восстановить все нити, связывающие ее с физической оболочкой. Если маг допускал хоть одну ошибку, жизнь возвращенного – при условии, что он выживал, – становилась чередой страданий. Несчастный либо сходил с ума, либо терял способность управлять телом, либо…

– Поторопись! – голос мракоборца вывел Страда из раздумий.

Выгнав из головы посторонние мысли, сосредоточившись, Страд использовал простейшее заклинание огня. На погасших свечах вновь заплясали языки пламени, в комнате стало светло.

– Иди сюда, – велел Дролл.

Страд подошел к столу. Мракоборец и мастер Ладор взяли его за руки.

– Все, что ты должен, – не сопротивляться, – сказал Дролл. – Остальное сделаем мы сами.

Несколько секунд он оставался неподвижен. Потом янтарные глаза вновь загорелись, и Страд почувствовал это…

Он будто шел, сопротивляясь напору сильнейшего ветра. Силы иссякали с каждой секундой. Сердце заколотилось. Ноги едва не подогнулись.

Растерянный Страд посмотрел на Дролла. Мракоборцу, вбиравшему энергию остальных, приходилось еще тяжелее. На вспотевших висках вздулись вены. Дергалась левая щека. Дрожал подбородок.

– Потерпи, – прохрипел староста Тагр. Выглядел он не лучше Дролла. – Осталось недолго.

Две минуты – действительно небольшой срок. Но Страду они показались чуть ли не вечностью. Когда Дролл, наконец, отпустил его, Страд еле доковылял до лавки. Закрыл глаза, надеясь унять головокружение.

Шаркая и тяжело дыша, подошел староста Тагр. Устроился рядом.

– Ты молодец, – пробормотал он, с шумом сглатывая. – Многие в первый раз паникуют, когда прирожденный заимствует у них силы для ритуала.

Страд разомкнул веки и уперся затылком в стену. Стал наблюдать за Дроллом.

Взгляд янтарных глаз мракоборца был устремлен на дверь. Руки Дролл держал перед собой, точно призывал кого-то, и почти без передышки произносил магические формулы.

Так продолжалось не меньше десяти минут. Потом с улицы донеслись возгласы, в которых слышались испуг и изумление.

– Это он! Матис! – заорал Трамбр. – Почему он такой?! Что они с ним сделали?! Отвечайте, вы! Ублюдки!

Толстяк поносил державших его стражников последними словами и, судя по доносившейся с улицы возне, отчаянно пытался вырваться.

– Нет! Не заходи! Не смей! – надрывался Трамбр. – Я твой отец! Я запрещаю! Не…

Страд хотел подойти к окну, посмотреть, что происходит, но успел только подняться. И застыл, глядя на знакомую детскую фигурку, охваченную зеленым свечением – призрак Матиса вошел в дом и остановился неподалеку от двери.

Он стоял на полусогнутых ногах, чуть пошатываясь, и буравил мракоборца черными провалами глазниц. Дролл оборвал очередное заклинание на полуслове. Шагнул к Матису.

– Иди сюда, – заговорил он с призраком. – Тебе рано покидать этот мир. Возвращайся в свое тело. Я помогу тебе.

Несколько секунд Матис оставался неподвижен. Затем медленно, словно неумело, повел головой вверх-вниз.

«Кивнул, – Страд, как завороженный, смотрел на призрака. Страха не было – только напряжение. И желание, чтобы у Дролла все получилось. – Он понимает…»

– Не бойся, – продолжал мракоборец. Он опустился на корточки. Улыбнулся. – Я прогнал чудовище, оно никогда больше не появится. Не причинит тебе вреда. Пойдем, я верну тебя в твое тело.

Матис ответил на улыбку. Шагнул вперед, взмахивая руками, чтобы удерживать равновесие. Дролл поднялся, подвел его к столу.

– Ты знаешь, как попасть туда, – мракоборец указал на неподвижное детское тело, опутанное веревками. – А я позабочусь об остальном.

Призрак снова кивнул и стал терять очертания. Не прошло и минуты, как он превратился в облачко зеленого света, которое влилось в тело Матиса.

«Есть!» – Страд облегченно выдохнул.

Но радоваться было рано…

Очнувшись, Матис закричал от боли. Из глаз брызнули слезы. На некрасивом лице читались страдание и ужас. Мальчик дрожал и с трудом заглатывал воздух.

Трамбр, услышав крики сына, разразился проклятиями.

…Следующий час стал кошмаром. Дролл, не щадя сил, боролся за Матиса. Пытался заглушить боль мальчика магией, но заклятья теряли силу быстрее обычного, и тот страдал все больше. Его рвало, ноги и руки сводило судорогой, из носа и ушей по-прежнему сочилась кровь.

Снаружи надрывался Трамбр. Осыпал стражников руганью, требовал, чтобы его пустили в дом. Мастер Ладор встал у окна и молча наблюдал за действиями мракоборца. Староста Тагр сидел рядом со Страдом и беззвучно плакал.

А сам Страд словно окаменел от ужаса. Еще совсем недавно он смотрел, как Дролл изгоняет из тела мальчика тварь, порожденную Червоточиной. Теперь это казалось бесконечно далеким и пустячным делом.

«Он умирает, – Страд смотрел на кричащего ребенка. – На этот раз у Дролла ничего не получится».

Страд оказался прав. Прошло еще пять минут, и Матис захрипел, перестал трястись. Повернул голову к окну и затих.

Навсегда.

Дролл отошел от стола, уперся спиной в стену. Опустил руки и голову.

– Кончено, – тихо, но твердо объявил он. – Мне не удалось связать ни одной нити. Не знаю, почему. Быть может, тварь искалечила тело, прежде чем уйти. Или искра жизни Матиса провела вне оболочки слишком много времени.

– Не надо было призывать его, – глухим от слез голосом произнес староста Тагр. – Только мучили мальчонку.

Мастер Ладор молча кивнул, глядя на тело, привязанное к столу.

Страд по-прежнему сидел, не двигаясь, уставившись в никуда. В голове раз за разом повторялась последняя фраза мракоборца, и одновременно с этим усиливались ужас и чувство вины.

Деревня Чешуйка освободилась от оков опасности. Как потом рассказали стражники-патрульные, шел второй час ночи, когда крылуны перестали рваться и неподвижно повисли на цепях. Именно в это время облако едкого коричневого дыма покинуло тело Матиса.

Утро выдалось солнечным, но холодным. Жестокий ветер разорвал темное одеяло туч и теперь гнал обрывки в сторону Баумары.

«Лучше бы продолжался дождь», – подумал Страд, укладывая вещи в черный с серебром фургон, в котором вчера приехали мракоборцы.