– Кто предал тебя?

– Государь, я узнал его имя. Это Собадак!

– Собадак, один из лучших моих генералов? Вот, собака! Предательство – тягчайший поступок, намного опаснее, чем поругание богов! Диафант, привести его сюда!

Через некоторое время в зал вошел Собадак в сопровождении Диафанта.

– Государь, ты звал меня? – Собадак, красивый и сильный скиф, был спокоен и полон достоинства.

Митридат подошел к нему:

– Скажи, Собадак, тебе ничего не известно о пропавшем Олбаке?

– Нет, государь, давно о нем ничего не слышал.

– Зачем же ты сообщил римлянам о его задании?

– Я не сообщал, меня оболгали!!

Диафант вышел вперед и бросил на пол тугой мешочек с монетами:

– Государь, здесь триста римских денариев. Мы нашли это в доме, где квартирует Собадак.

Митридат в упор смотрел на воина.

– Олкаба! – позвал он.

Из тени вышел Олкаба и встал рядом. Собадак забеспокоился, стал кусать губы, чесать щеку, переминаться с ноги на ногу.

– Что, Собадак, неуютно? Я тебе доверял, не раз с тобой ходил в бой, а ты меня предал! – Митридат тяжело дышал и сверкал глазами.

Собадак опустил голову и тихо произнес:

– Прости, государь. Не устоял, думал война проиграна, хотел начать новую жизнь.

– Тяжело простить предательство. Пусть боги с тобой разбираются. Повесить!

Собадака схватили и уволокли.

– Олкаба, ты будешь вознагражден за верность. Иди к своим воинам…

Митридат сел в кресло и горько произнес:

– Ничего в этом мире не меняется: герой и предатель, гений и злодей, коварство и любовь, преступление и наказание. Все пройдет и все повторится. Вот почему верю: Понт снова будет моим!

– Государь! – В зал вбежал Диафант. – Синопа пала!

Митридат встал с кресла, голос прозвучал трагически:

– Радость побед и горечь поражения!

Тигран был в саду, раскинувшемся рядом с дворцом в Тигранакерте, и ждал жену. В окружении кипарисов и миртов он любовался асфоделиями. На дорожке появилась царица Клеопатра Понтийская в сопровождении малочисленной свиты – двух знатных женщин. Тигран благосклонно смотрел на приближающуюся пленительную женщину.

– Моя тагуи[16], моя Клеопатра. – Он обнял ее за гибкий стан, прижался к ней, взглянул в глаза, затем, неторопливо переведя взгляд на губы, прикоснулся к ним и нежно поцеловал.

А она, гордая и красивая, посмотрела на мужа глазами, полных волшебного света, но счастье в них не отражалось. Ее спутницы уже удалились, супруги остались одни, и она, положив ему руки на плечи, произнесла:

– Ты любуешься асфоделиями, Тигран. – Она протянула руку к цветку и дотронулась до него. – Иногда мне кажется, что я блуждаю среди асфоделий в подземном мире, не совершив никаких преступлений, за которые боги отправляют на «поля наказаний».

– В элизиум, обитель душ блаженных, тебя не пускают твои мысли, ведь так? – спросил он.

– Да, Тигран. В крепости Софа я много читаю, и греческий миф об Аиде мне напоминает, что прежняя жизнь моя подвержена забвению.

– В крепости тебя окружают поэты и философы, общение с ними пошло тебе на пользу: я слышал, ты цитируешь наизусть Гомера.

– «Время на все есть: свой час для беседы, свой час для покоя».

Тигран смотрел на женщину, которая по‑прежнему его волновала, как неразгаданная тайна, как ярчайшая звезда ночного неба. На ней армянский костюм, но прическа на греческий манер, он в царском армянском одеянии, но поседевшие волосы по‑гречески украшены диадемой с белыми лентами на затылке.

– Ты носишь амулет, который я тебе подарил?

– Да, – отвечала она, – ты же сказал, что он оберегает от влияния магических сил и несчастий.

– А также усмиряет ненависть и мстительность, – продолжил Тигран.

На шее царицы висел шнурок с амулетом в форме скорпиона, исполненного из золота и драгоценных камней – голубого опала и желтого кошачьего глаза. Тигран залюбовался игрой цветов опала и бегающим бликом кошачьего глаза.

Улыбнувшись, Клеопатра сказала с нотками волнения:

– Я догадываюсь, почему ты вызвал меня. Собираешься встречаться с моим отцом, царем Понта Митридатом VI, не так ли?

– Ты всегда была очень проницательна. – Тигран улыбнулся. – Да, я решил с ним встретиться: политическая обстановка осложнилась и требует действий. Нам следует отложить распри.

Он смотрел на царицу и видел, что внутри нее бушевал вулкан страстей. «Понять женщину невозможно»! – думал он. Ей сорок, очень умна, но ум сыграл с ней злую шутку, а может быть, чутье подвело. Хотела властвовать, но не понимала, что союз двух сильных и волевых личностей, которые стремятся к победам и первенству во всем, предъявляя завышенные требования и к себе, и к окружающим, почти всегда приводит к соперничеству, конфликту и разрыву. Пыталась манипулировать мужем и однажды просто стала опасной. Были попытки устранить Тиграна, были попытки настроить против него сыновей, были попытки переворотов. Он понимал: она страдает, но никогда не простит ему своих ошибок. Два равных по силе духа человека, и каждый не хочет идти на поводу чужих желаний и аргументов.

– Тигран, я все осознала, сдаюсь, не хочу больше жить одна в холодной крепости. Смогу я остаться здесь?

– Задавая вопрос, ты уже знаешь ответ! – спокойно отвечал он.

– Мы найдем компромисс, способный удовлетворить каждого. – Она пыталась убедить его.

– Ты всегда в творческом поиске, – сказал Тигран.

– У тебя много достоинств. – Она не сдавалась. – Неужели среди них нет простого сострадания к тому, кого любил когда‑то? Счастье для меня – твоя любовь, которой лишена.

Она всегда преследовала свои эгоистичные цели, и не сможет, как он знал, измениться никогда; он же не сможет простить.

– Чего ты хочешь?

– Боги знают, чего я хочу. – Клеопатра прошлась по дорожке. – Я истосковалась по мороженому, которое делают в твоем дворце из горного снега и соков.

– Ты загадка, которую я до сих пор не разгадал. – Тигран шел за ней, понимая, что иллюзорные мысли о ее переменах можно отбросить.

– Чего я хочу? – Она остановилась и посмотрела на него: – Я хочу, например, чтобы наследником престола был Тигран‑младший.

– Знаю, он твой любимец, – сказал Тигран, – и ты хочешь царствовать от его имени, но не думаешь о роковых последствиях этого шага для страны, кроме того, я уже назначил наследником престола Артавазда.

– Артавазд хороший мальчик, настоящий воин. Великой стране нужен сильный лидер. Но насколько он искренен? Однажды он отрубил мечом голову твоей статуе.

– Этим фактом ты хочешь скрыть ложь. – Тигран раздосадовано посмотрел на нее. – Ты была настолько легкомысленна, что бросила в огонь моего гнева двух старших сыновей.

– Мне жаль, прости, если можешь. Если бы мы могли быть снова вместе, то преодолели бы все преграды, а в трудную минуту я могу быть тебе надежной опорой.

– Ты прекрасна, но прекрасное недолговечно. – Тигран взял ее за руку. – Нас связывает многое, я наслаждался временем, проведенным с тобой.

Она посмотрела на него с мольбой:

– Дай мне еще один шанс.

– На обломках отношений можно построить только воздушные замки.

Во второй половине дня Тигран собирался «общаться» с богом. Александр Македонский принес в Малую Азию греческую культуру и новых богов. Конечно, эти веяния проникли в Армению. Подобно знаменитому храму Аполлона в Дельфах, где из расселины в скалах поднимались пары ядовитых газов, а на золотом треножнике сидела жрица, в Тигранакерте тоже был храм, в котором жрец Мерах, обладавший медиумическим даром, устанавливал контакт с богом.

Жрец сидел на треножнике и, обкуривая себя тлеющей веточкой можжевельника, вдыхал запахи ладана и сандалового дерева, витающие в храме, постепенно впадая в транс. Предполагалось, что на бессознательном уровне он может уловить сигналы, посылаемые богом. Вокруг стояли несколько жрецов, и, согласно ритуалу, каждый из них держал в руке тлеющую ароматическую палочку, которая, медленно сгорая, источала приятный запах ароматических смол, и читали молитву. На алтаре курились фимиам, ладан, ветви сосны и белена. Ожидали царя, пожелавшего получить совет бога Арамазда. Цари всех стран и все полководцы не начинали никаких дел и кампаний, не посоветовавшись с богами: в Риме с латинскими, в Афинах с греческими, в Тигранакерте с армянскими.