– Дорогой царь Артавазд! Жизнь любит радость, так как на сердце становится легче, а страдания не кажутся наказанием.
Царь встал, давая понять, что встреча окончена:
– В жизни каждый волен выбирать судьбу, понимая, что живет не ради себя. Я подумаю.
Завершая щекотливую миссию и поклонившись, Канидий выдавил на грубом лице радушную улыбку:
– Государь, завтра пополудни тебя и твоих родных будет ждать консул. Нашей дружбе ничто не угрожает. Великая Армения – стратегический партнер Рима!
Он ушел. Царь сел, задумался. Толстяк Багратуни, глава старейшин родов, великий венцевозлагатель, подбежал к окну:
– Чудовищно! Он ускакал всего с двумя солдатами. Весь римский отряд в городе!!
– Государь, – взвился Багунци, главнокомандующий войсками, – поход Антония завершился бесславно, и теперь он ищет оправдание своей беспомощности. Такое поведение римлян надо расценивать как вторжение. Разреши поднять войска по тревоге!
Багратуни истошно закричал:
– Багунци, ты сошел с ума!! Антонию нужен повод, чтобы осадить город. Попробуй тронуть хоть одного римского солдата!! Да и сил у тебя нет, чтобы противостоять огромной армии Антония! Ты, государь, меня не слушал, ведь я говорил: «Не ссорься со знатью», а теперь большая часть владетелей земли обижена. Начнешь войну с Римом, и они не поддержат, войска не пришлют!
– Армяне-аристократы, настроенные проримски, не понимают, что Антоний хочет вознаградить себя за счет твоих богатств, государь, – негодовал умудренный опытом старый Гнуни, по-прежнему заведовавший казной. – Он хочет овладеть Арменией без войны.
– Отец, это ловушка!! – Арташес был крайне встревожен.
– Государь, ты должен идти на встречу с консулом! И семью возьми! – твердо произнес Аршам, глава службы безопасности царя. – Иначе Антоний оскорбится и начнет осаду столицы. Города он брать умеет.
– О боги, город сгорит! Нас всех убьют или возьмут в рабство!! – закричал Багратуни.
– Боги на нашей стороне, государь! – Мигран, верховный жрец, воздел руки к небу. – Бог справедливости Михр не позволит случиться худшему! Кроме того, консул ведь всего-навсего собирается обсудить помолвку…
Артавазд чувствовал неладное. Сняв с пальца массивный золотой перстень, который, как ему казалось, должен был придать сил и неуязвимости, как тогда в Птолемаиде, внимательно рассмотрел. Камень менял цвет, и, когда стал багрово-красным, царь вдруг на внутренней стороне кольца увидел надпись – «Слава и забвение: всему свой срок». Лицо царя стало каменным. Надев перстень, произнес:
– Все вы правы… – В наступившей тишине было слышно, как дрожит его голос. —
Я пойду вместе с семьей. Хочу избежать кровопролития, спасти свой народ. Проведу переговоры, соглашусь на династический брак, предложу содействие и деньги. В конце концов, у нас с Римом есть союзнический договор, и я ни разу его не нарушил. Боги явят милость, и все обойдется!..
Деллий, друг Антония, беспринципный, легко меняющий убеждения карьерист, стоя у шатра в ожидании армянского царя, говорил Канидию:
– Неудачный исход войны подорвал репутацию Антония. Его злейший враг Октавиан торжествует.
Имелось в виду, что Октавиан начал кампанию очернения соперника в глазах римлян, обвиняя того во всех грехах. Антоний поспешил найти персону, на которую можно возложить, как на козла отпущения, свои промахи, и царь Армении казался идеальной фигурой для этого. Он – главный виновник провала консула!
– Армянский царь не при чем… – Канидий ненавидел себя за содеянное.
– Думаешь, не придет?
– Придет, ему некуда деваться.
– Антоний уже отписал сенату, что измена царя нарушила стратегические планы.
Двойная мораль Деллия – Риму все, прочим ничего – была в крови у этого известного в Риме богача и промышленника.
– Деллий! Выдающемуся военачальнику Антонию парфяне оказались не по зубам, – сыронизировал Канидий.
– О, Канидий! Это надо преподнести так: огромные усилия, отборные легионы, и все напрасно из-за позорного предательства! Артавазд II – предатель, его ненавидит собственный народ, мечтающий избавиться от тирана.
– Уверен, римские летописцы так и напишут… – Кривая ухмылка расползлась по лицу легата.
– Уже! Летописцы получили нужные предписания. Они напишут: «Долг Рима – помочь дружескому армянскому народу!». И не забывай, Канидий: Армения необычайно богата!
Из ворот города, крепостные стены которого заполнила встревоженная толпа защитников, следовала процессия. Впереди в пышных одеждах шли царь Артавазд с царицей Анаит, за ними, сверкая глазами и придерживая рукоять меча, следовал Аршам, далее – сыновья царя Арташес и Тигран. Замыкали колонну ведомые воспитателем 5-летняя дочь Ануш («Дыхание утра») и четверо внуков царя, среди которых выделялась красотой и яркостью 12-летняя Эрато, получившая имя в честь греческой музы любовных песен, дочери Зевса (Эрато сыграет немаловажную роль в истории Армении). Казначею Гнуни, который один из немногих знал лабиринт, хитроумные замки и ловушки в подземельях дворца, царь приказал запереться в сокровищнице и не выходить.
Навстречу царю из шатра вышел Антоний. Дружелюбно приветствуя Артавазда, он предложил гостям войти внутрь.
Деллий, наблюдая эту идиллию, иронически заметил:
– Сейчас Антоний попросит царя подписать и скрепить печатью договор сотрудничества и брачный союз, затем обвинит его в предательстве, возложив вину за свой неудачный поход, а потом потребует приданое и выкуп за семью. Все в ультимативной форме. Патрона я знаю.
– Твои летописцы, Деллий, – едко комментировал Канидий, – изложат событие так: «Антоний в бескровной кампании захватил Великую Армению и взял богатые трофеи».
– Что ж, он уже велел мне чеканить монеты «В честь победы над Арменией», – доверительно шепнул Деллий.
– О, я бы сделал другую надпись: «Армения, побежденная предательством», – сказал Канидий.
Деллий удивленно посмотрел на Канидия, а потом расхохотался:
– Представляю, что скажет Антоний Клеопатре: «Дорогая, наш мерзкий план сработал, давай поженим остальных детей на богатых царях и таким образом завоюем весь Восток!».
Из белого шатра вышел римский префект, а за ним, под усиленной охраной, царь Артавазд, закованный в серебряные цепи. Его сыновья в железных оковах встали позади отца. Наконец появились Анаит и дети, испуганные и заплаканные. Царь гордо поднял голову, всем своим видом показывая, что не сломлен. Драконий перстень уже обо всем предупредил. Драгоценный камень пульсировал алым цветом: дух Арарата ниспослал откровение.
– Арташес, сын, – не поворачиваясь, тихо сказал царь по-армянски. – Сопротивление бесполезно и опасно. Если со мной что-нибудь случится, отомстишь. Ты – истинный наследник престола. В области Арцах[119] тебя ждут верные мне войска. А сейчас беги…
Арташес резко толкнул охранника, сбив его с ног, и, что было мочи, побежал к лесу. Крики, команды по-латински, ругань, лязг мечей – поднялся невероятный шум. Не менее десятка легионеров ринулись в погоню. Прозвучал сигнал рожка. Несколько всадников поддали ходу и пустились за царевичем. Из шатра выскочили Антоний и Аршам. Наблюдая за погоней, они застыли, как вкопанные. «Стой!» – орал префект, отвечавший за охрану. «Стреляй!» – закричал Деллий. «Какой молодец!» – произнес Канидий.
Сын царя приближался к лесу. Мимо него со свистом летели стрелы, вонзаясь в деревья; боевой дротик, не задев царевича, расщепил ствол бука; пращевые шары из сургучной яшмы срезали ветки, как ножи. Арташес прыгнул в чащу леса и запетлял подобно зайцу. Вслед за ним неслись солдаты. Казалось, еще мгновение, и его схватят. Царь Артавазд с дерзкой улыбкой на устах следил за погоней, царица Анаит была на грани обморока, младший брат Тигран, малодушный и трусливый, испуганно озирался. Что касается детей, то их переполнял неописуемый восторг.
