Арташес уже видел цель. Подбежав к желто-коричневой скале, торчащей из земли, точно зуб, он нырнул в нее и исчез. Тут же появились римские солдаты и в панике стали искать царевича. Несколько раз обежав скалу, они засуетились, покричали, потом разделились и понеслись дальше по лесу.

– Рано радуешься, царь! – Антоний с нескрываемой злобой смотрел на Артавазда. – Его поймают и казнят, деваться-то некуда. Лес сейчас оцепят и прочешут.

Артавазд посмотрел на него торжествующе:

– Антоний, запомни: армянская земля умеет защищать себя и свой народ.

– Аршам! – Антоний деловито распорядился: – Всех препроводить к крепости!

Под усиленной охраной, в кандалах, царская семья направилась к крепостным воротам. У закрытых ворот Аршам, обращаясь к Багунци и защитникам на стене, крикнул:

– Откройте ворота или царя с семьей казнят!

Багунци медлил. Артавазд, понимая, что нужно спасать город и народ, поднял голову и улыбнулся:

– Открывай, Багунци! Похоже, тебе пора собираться на охоту. Много львов развелось в окрестностях…

Ворота со скрипом открылись. Римляне ворвался в крепость и, прогнав армян, заняли важные позиции, блокируя все пути въезда-выезда в столице. В открытые ворота ринулись легионеры, и было их множество. Город подвергся разграблению. Царя с семьей увели в римский лагерь, разрешив лишь маленькой дочери Артавазда Ануш с воспитателем вернуться во дворец.

В чудесный храм богини Анаит, что в центре Арташата, вломились римские солдаты. Перед ними тут же выросла фигура главной жрицы Каринэ.

– Стойте! – раздался ее звучный голос на латыни. – Горе тому, кто нарушит покой богини! Пока не поздно, принесите искупительную жертву, добейтесь ее благосклонности!

Центурион в шлеме с красным гребнем, закрепленным поперечно, и мечом в руке зло просипел:

– Чужие боги и богини не пользуются уважением в Риме. Нам сказали, что это золотая мать армян, а при виде золота у солдата захватывает дух.

– Солдат, неужели ты не признал греческую Артемиду, богиню охоты и смерти? В Риме ее почитают как Диану.

Центурион поднял голову: перед ним в длинном одеянии, с высокой грудью, подобной гранатовым плодам, стояла богиня Анаит, слава и животворящая сила армян. Она отвечала за любовь, материнство, рождение детей и плодородие. Греческий мир называл ее Артемидой. В темноте храма, на колоннах которого мерцали огоньки светильников, бронзовая позолоченная статуя Анаит смотрелась величественно. В ее поднятой правой руке был жезл, на котором поблескивала пара отшлифованных камушков горного хрусталя.

– Жрица, отойди! Золото – это страсть и власть! – Центурион грубо оттолкнул ее в сторону.

– Солдат, тебя ждет проклятие! – Каринэ, едва не упав, успела схватиться за алтарь, на котором курился жертвенник, и закричала негодующе: – Учти, статуя из бронзы!..

– А это мы сейчас проверим! – Шагнув к изваянию, мародер стал скоблить мечом поверхность скульптуры. Под тонким слоем золотого покрытия открылся темный металл. – Бронзовый идол!! – заорал он. – Нас обманули!!

Со свода храма упал большой камень – прямо на голову центуриона. Его спас шлем. Воин, рухнув на каменный пол и потеряв на минуту сознание, медленно приходил в себя, произнеся заплетающимся языком:

– Я на охоте?.. Диана пустила стрелу… Я жив или мертв?..

Его обступили ошеломленные солдаты. Четверо, с опаской посматривая на статую богини, потащили командира прочь из храма, другие, обыскав святилище и не найдя ничего ценного, ушли.

Арташес оказался в мрачном подземелье, где при слабом мерцании четырех светильников поблескивало большое железное зеркало в золотой раме. Гнуни, что-то бормоча себе под нос, стоял у деревянного постамента со старинной книгой заклинаний и в состоянии прострации листал ее. Казначей, услышав шорох, потерял дар речи; обернувшись, испуганно посмотрел на царевича.

Магическое зеркало в этой комнате было способно перемещать предметы и человека в любую географическую точку земли, а скала, как портал, случайно созданный побочным эффектом действия зеркала, затянула царевича в тайный подземный зал арташатского дворца.

– Гнуни!! Они арестовали отца и всю семью!..

Узнав царевича, казначей выдохнул с облегчением:

– Арташес, я не пойму, как… каким образом ты…

– Учитель, это неважно. Я сбежал. Как снять кандалы? – И он протянул руки с цепями.

– О мой мальчик! Я знал, что так и будет… Царь тоже все предвидел, но пошел к римлянам, дабы, как когда-то его отец, предотвратить кровопролитие. Сейчас, сейчас! Здесь, в подземелье, есть все – и инструменты, и запасы продуктов.

Гнуни принес шестигранный ключ нужного диаметра и, повозившись, снял цепи с царевича.

– Все, мой мальчик, ты свободен! Нам надо выходить и что-то делать.

– Нет! – решительно сказал Арташес. – Нас предал Аршам. Римляне были в курсе всего, что творится в государстве. Он рассорил царя с главами богатых родов и старейшинами, шпионил, шантажировал, провоцировал… Думаю, Антоний с солдатами уже хозяйничают в городе. Скоро появятся здесь.

– Ну уж нет! Пройти лабиринт и ловушки, не зная секретов, невозможно! Аршам точно этого не знает. Но что же нам делать?

– Перемещаться!

Старик уныло опустил руки:

– Я думал об этом и, просматривая книгу заклинаний, даже подыскивал город. Я не нашел безопасного места на земле.

– Отец сказал, что в Арцахе меня ждут верные царю войска…

– Да, да! Ты – наследник престола, тебя любит народ, ты сумеешь сплотить нацию и повести ее на борьбу с захватчиками!

– Учитель, не будем терять времени!

– Конечно, мой мальчик. Кстати, тебе кое-что пригодится… Сейчас принесу.

Через минуту он вернулся, протягивая царевичу панцирные доспехи из кожи и меч.

– Арташес, это доспехи неуязвимого в бою воина. Вещь магическая. Меч – он из дамасской стали – легко рассекает пополам железное оружие.

Пока Арташес прилаживал панцирь и меч, Гнуни листал пергаментные страницы толстой книги в твердой обложке из телячьей кожи.

– Вот, нашел! Ты окажешься в Тигранакерте Арцахском, у дома, где растет высокий платан с мощным стволом.

– А ты, учитель?

– За меня не беспокойся. Я останусь здесь как хранитель сокровищ и чудес. Возвращайся быстрее, буду ждать!

Когда Арташес встал у зеркала, Гнуни прочел вслух заклинание:

– «Пусть придет солнечный свет и озарит необозримое пространство. Крылами махни и перенеси туда, где растет старый платан. Тело же сохрани и убереги. Да будет так!».

Зеркало помутнело, возник металлический блеск, пробежали молнии, появились переливы цветов – от серебристого до белого. Гнуни махнул рукой, и Арташес ворвался в пространство другой реальности.

Антоний с богатой добычей и плененным царем вернулся в Египет. Деллий, который задержался, чтобы поискать сокровища, хозяйничал во дворце армянского царя.

– Говоришь, статуя богини Анаит из чистого золота в Ерезе?

– Да, и она инкрустирована драгоценными камнями. Побывала в плену у парфян, но сейчас заняла свое место в главном храме. – Аршам устраивался удобнее на троне царя.

– Аршам, не заблуждайся на свой счет. Ты теперь этнарх, а не царь, так что особенно не привыкай к трону. По брачному союзу это кресло когда-нибудь займет Александр Гелиос.

Аршам был достаточно умен, чтобы понимать: мальчик Гелиос либо не доживет до сознательного возраста, либо история сметет его со сцены. Свежий ветер перемен гонит исторические события со скоростью летящего с горы камня.

– Чтобы народ подчинялся, я должен быть жестоким, грозным и смелым, – сердито сказал он.

Не обращая на него внимания, Деллий размышлял:

– По договору сотрудничества римский гарнизон в Ерезе не стоит. А зря! Исправим…

Грабеж армянских городов продолжался по плану.

– Что будет с Артаваздом и его семьей? – поинтересовался Аршам.

– Выкуп за семью и приданое Антоний получил. Думаю, согласно нашему закону, всех отправят в Рим, а там после триумфа сенат решит участь каждого. Царя принесут в жертву на Капитолийском холме, а детей отдадут на воспитание в богатые семьи.