Ород рассмеялся:

– Мой сын не боится волков, поэтому не разводит овец, а берет силой все, что захочет. Да, победить Армению трудно, но возможно.

– Но не сейчас… – Лаодика улыбнулась. – Артавазд умен, он призвал в свою армию даже горы. Действовать нужно не спеша, осторожно.

– Любимая, какой же план родился в твоей чудесной головке? – Ород, который обычно действовал прямолинейно, в щепетильных вопросах доверял царице.

– Пришло время помолвки нашего сына, наследника престола! – Женщина нежно взглянула на сына: – Пакор, в будущем ты женишься на дочери армянского царя, которую зовут Нарине. Станешь другом врага! Мы втянем Армению в сферу наших интересов и покорим без боя. А ты, дорогой, – Лаодика одарила мужа лучезарной улыбкой, – сегодня свяжешь Артавазда родственными узами, чтобы завтра назначать правителей этой страны.

– О, хорошая идея! Если осел не подходит к грузу, подвинь груз к ослу… – Ород взвешивал шансы. – Решено! Пакор, союз двух стран скрепим помолвкой.

– Но, отец…

– Никаких возражений! Государственные интересы! Цари Парфии давно мечтали заполучить Армению, и я этого добьюсь. Возможно, поначалу сохраню ей внутреннюю автономию, но однажды уничтожу, заставив армян молиться нашим богам!

Царица, одетая по последней моде, – вышитая цветами розовая туника, голубая тонкая накидка, кожаные гамаши, на голове золотая диадема и невысокая войлочная шапочка с вуалью, вся в драгоценностях, – щурилась на солнце:

– Знаешь, дорогой, предложи Артавазду кое-что еще, это окончательно привяжет его к тебе.

– В награду за послушание он получит Софену и Малую Армению! – Ород уже все решил.

– Вперед поеду я одна! – Лаодика решительно развернула лошадь. – Поговорю по-армянски, скажу, что приехали сваты и родители жениха.

И, не слушая возражений, погнала лошадь в ущелье мимо столетних дубов, которые как стражи охраняли вход, и вечнозеленых фисташковых деревьев, увешанных плодами, и зубчатых кряжей, громоздившихся по обеим сторонам теснины. Вскоре два армянских всадника выехали ей навстречу. Поговорив с ними, царица вернулась назад:

– Государь, нам разрешено войти в ущелье, но в сопровождении только одной тысячи всадников.

В тронном зале арташатского дворца царь Артавазд, поглощенный своими мыслями, ждал гостей. Уже зная о крупном поражении римлян, он догадывался, зачем Ород пришел в Армению. На его волевом лице читалась озабоченность, упрямый подбородок был вскинут, тяжелые мысли создали душевное напряжение. Наконец, поборов растерянность, он решил, что вида подавать не будет, как и не будет жертвовать своими интересами.

Возвестили о прибытии царя Парфии. Артавазд встал и посмотрел на царицу Анаит, которая сидела на малом троне. Она улыбнулась ему. Царь перевел взгляд на чинно стоявших придворных. Они всецело сосредоточились на тревожных мыслях. Слева от трона, скрестив руки на груди (знак полного подчинения царю царей), стоял Аршам, справа – сын царя Арташес. В глазах обоих сквозила настороженная подозрительность.

Двери распахнулись, и размеренным шагом вошел Ород, сопровождаемый свитой.

– Брат, я так долго ждал этой встречи! – возвестил лживый Ород, воздев руки к небу.

– Брат, для меня честь принимать великого соседа! – любезно приветствовал Артавазд, идя навстречу.

Они обнялись. Ород с любопытством разглядывал одеяние армянского царя – его пурпурную, богато украшенную тунику, длинную накидку из шкуры леопарда, армянскую тиару с золотой диадемой, красные башмаки и старинный бронзовый кинжал с ручкой из рога африканского носорога на поясе. Сам Ород был в темно-зеленом кафтане, расшитом драгоценными камнями, в штанах и сапогах; на плечах черный плащ, на голове белая повязка. От ежедневного ношения громоздкого головного убора царской династии он воздерживался, стараясь во всем подражать грекам, чье культурное наследие ценил. Его кинжал, больше напоминающий короткий железный меч акинак, имел навершие в виде полумесяца с сапфиром в центре, золоченую рукоять, клинок из дамасской стали и деревянные ножны с накладками из золота.

– Брат, Великая Армения для меня подобна цветку, – шутил парфянин. – Если потрогаешь – вонзятся шипы, сорвешь – убьет молния, а вдохнешь аромат – сойдешь с ума.

– Брат, любуйся этим цветком издалека… – Артавазд подумал, что выпалывать сорняки – удел армянских царей, но вслух сказал: – С красотой цветов не поспоришь, а вот привычка приходить туда, где тебя не ждут, заразительна.

– О, ты намекаешь на вторжения римлян в мои земли? Очень пагубная привычка! Представляешь, я поехал к тебе по делу, а оборону Месопотамии поручил Сурене. Так он укоротил не только вражескую армию, но и самого полководца Красса, чью голову теперь возят по городам Парфии; завтра привезут показать тебе.

– Брат, Рим унижен, его политика в Азии провалилась, прими мои поздравления! – Царь Армении дружески похлопал гостя по плечу. – Имея таких незаменимых помощников, как хитрый Абгар и победоносный Сурена, ты заставишь мир восхищаться собой.

Ород проглотил колкость по поводу своей беспомощности как полководца. Ни в одной из битв он еще не участвовал, громких побед за ним не числилось, но амбиции и гордыня им обуревали.

– Мне иногда кажется, – осторожно сказал он, – мир не только должен восхищаться Парфией, но принадлежать ей! – И, высокомерно посмотрев на Артавазда, добавил:

– Теперь, после победы над Римом, титул «царь царей» должен по праву носить я, не так ли?

Повеяло холодом. Артавазд, ощутив, что Ород призывает к подчинению, произнес:

– Мы, цари, являемся потомками богов, и наша миссия – вести мир ото лжи к правде, от заблуждения к истине, от страдания к блаженству.

– Брат, я слышу слова именитого драматурга! – Ород посмотрел на правителя Армении с нескрываемым интересом. – И все же?

Цари стали прогуливаться по залу, и Артавазд сказал:

– Что касается титула… Цари Востока выбрали старшиной царей армянского правителя не случайно. Мы, армяне, – потомки Айка, царя, жившего две с половиной тысячи лет назад. Он очертил границы государства вокруг горы Арарат и стал первым армянским царем. Когда к нему с войной пришел, ведя отборное войско, завоеватель Бэл – в железном шлеме, с головы до пят в броне, с копьем и мечом, – Айк убил его, пробив броню стрелой. Нашествие провалилось.

Артавазд остановился у стены с каменным барельефом, изображающим льва:

– Брат, пробей камень своим кинжалом!

Ород ехидно ухмыльнулся:

– Это невозможно.

Артавазд неторопливо вытащил из ножен бронзовый кинжал с ручкой из рога африканского носорога, который смотрелся как бутафорское оружие, годное разве что для театральных постановок, и вонзил лезвие глубоко в камень. Когда царь извлек кинжал, лезвие сверкнуло, по нему пробежала молния, и выступило изображение дракона. Однажды Тигран II обмакнул этот клинок в драконью кровь. С тех пор кинжал мог пронзить любую стену, как масло. Сила воздействия жеста была столь велика, что Ород, испытав потрясение, изменился в лице и больше не поднимал вопрос о титуле. Артавазд почувствовал необычайный прилив сил:

– Брат, у моего предка Айка был девиз: «Умрем или победим!».

Ород быстро сменил тему разговора.

– Ты ведь ставишь трагедии? Я человек просвещенный, обожаю трагедии Еврипида и прививаю своим подданным художественный вкус. Мы с женой хотели бы посмотреть театральную постановку. Так, дорогая? – Ород обратился к жене и, взяв ее за руку, подвел к царю Армении.

Красота царицы Парфии восхитила Артавазда. Он на мгновение застыл на месте. Легкая улыбка коснулась лица Лаодики:

– Трагедии разыгрываются и во дворцах, и на полях битв, но драматизм им придают люди, повелевающие судьбами.

– О! – воскликнул Артавазд. – Слабости женщин – это не только источник переживаний мужчины, но и движущая сила всех мировых трагедий. – Обернувшись к Анаит и протянув руку, позвал: – Дорогая, иди сюда, наши гости – любители драматургии!