– Но почему дикие народы никак не могут оценить это? – удивился Габиний.

Помпей изобразил на своем лице проницательное выражение. Театральные эффекты главнокомандующий очень любил, и его мечтой было построить в Риме театр Помпея, самый большой в городе. Он сказал:

– Мир – в хаосе. Сражаясь, я борюсь с хаосом и утверждаю торжество закона.

Рим – это закон! Подчиняя дикий мир Риму, делаю его цивилизованным.

– Ты обладаешь той харизмой, которая может увлечь за тобой народ! – Целер восторженно смотрел на зятя.

– Ты прав, Целер. Я могу и хочу помочь народу Рима восторжествовать над миром, но при этом буду ревниво оберегать нравы доброго старого времени.

Новый слуга, грек-вольноотпущенник Деметрий, разлил вино по кубкам, а Помпей задумался о своей роли. Нет, он не хотел быть царем или диктатором, но он хотел, чтобы его упрашивали и сенат, и граждане всякий раз, когда случается кризисная ситуация и требуется спасти Рим. Вспоминая молодость, Помпей произнес:

– Знаешь, Целер, когда я был моложе, солдаты дали мне прозвище «Молодой мясник». Так вот, всех, кто будет мешать, я уничтожу!

Габиний поднял кубок:

– За нашего патрона, который не насилием, а авторитетом подчиняет своей воле кумиров рабов и рабских льстецов.

Все одобрительно загудели и выпили. Раздался голос Помпея:

– Я хочу третий триумф.

Легаты в замешательстве промолчали. Сменить тему разговора решил Афраний:

– Знаете, мы сейчас на территории кельтов, а они, говорят, употребляют в пищу человеческую плоть! – Глупо улыбаясь, он уставился на товарищей, которые, повернувшись к нему, откровенно удивились. – Да-да! Должен сказать, что этот странный и очень воинственный народ – его еще называют то ли галлами, то ли галатами, – однажды разграбил Рим. Единственный раз в истории!

Действительно, кельты, как писали греки в исторических трудах, однажды напали на Рим, издавая оглушительные вопли и гудя в трубы, похожие на головы животных; разграбив город, сожгли его. Несколько племен теперь пришли в Галатию. Пришли и притихли: римляне их усмирили.

Опытный легат Скавр, падкий до золота, произведений искусства и магических предметов, сказал:

– Недалеко от нашего лагеря есть пещерное святилище галатов. Наверняка там много золота! Я слышал, что местные жрецы – друиды – обладают властью над временем! Могут продлевать и сокращать его по своему усмотрению, а еще предсказывают судьбу.

Помпей вспомнил, как десять лет назад усмирял агрессивные галльские племена в Испании. Даже карфагенский Ганнибал при вторжении в Италию использовал галлов в качестве наемников. Веря в свою исключительность и неуязвимость, Помпей все же оставался человеком суеверным. Он вдруг предложил:

– Сходим туда, пусть предскажут судьбу!

Вместе с отрядом охраны двинулись в путь. В небольшой роще спешились у пещеры и вошли с оружием внутрь святилища, убранство которого создавало впечатление дикой природной мощи и созидательной силы. Золота не было. Масляные светильники освещали обстановку: в нишах – редкие минералы, на стенах – венки из листьев терновника, алтарь украшен цветами. Кельты поклонялись природе, почитали предков и верили в бессмертие. Римлян поразило множество чаш, в которых лежали отсеченные головы или черепа. Эти головы, как верили галаты, оставались вместилищем души и сообщали жрецам вести с того света. Одна пустая чаша стояла на алтаре рядом с очагом, в котором горел огонь. В этом святилище посвящались в таинства только избранные: друиды, жрецы, маги, ясновидцы и певцы; остальные молились духам и богам.

Помпей с удивлением рассматривал обстановку галатского храма. Подойдя к жрецу, одетому в белое, с венком из дубовых листьев на голове, спросил:

– Ты кто?

– Я маг и ясновидящий, – спокойно отвечал тот на латыни.

– А это что? – Военачальник показал в глубину пещеры на каменную дверь с изображением свернувшегося кольцами змея, олицетворяющего круговорот явлений и извилистую дорогу в загробный мир.

– Врата в потусторонний мир, – почти пропел друид.

– Я войду?

– Они открываются только избранным.

– Я Помпей, избранный.

– Только мудрец может считаться избранным.

Помпей проглотил колкость:

– Ты можешь предсказать судьбу?

– Друид способен постичь законы жизни человека между двумя полюсами – рождением и смертью тела.

– Так начинай! – Гней ухмыльнулся, но его нетерпение не скрылось от товарищей.

– Мне надо отправиться в загробный мир через врата Яблоневого острова, – тихо произнес друид.

Из темноты зала возникли фигуры других жрецов, человек пяти, все в белом. Они подошли к алтарю и начали петь. Друиду подали чашу с желтоватой жидкостью, он выпил содержимое; жрецы взяли в руки барабаны и трещотки и под звуки этих нехитрых инструментов стали петь и танцевать, постепенно входя в транс. Легаты, с иронией смотревшие на это действо, перестали улыбаться и выжидательно застыли. Главный жрец с венком на голове, войдя в особое состояние сознания, приблизился к Помпею, дотронулся до его плеча вечнозеленой веткой омелы, необходимой в обряде предсказания будущего, и пропел:

Мир иной – вездесущий глаз

Встречается с миром внешним.

Точка слияния свяжет нас

Узлом тугим бесконечным.

Дух горы следит за тобой,

Проявляй милосердие.

Ты поплатишься головой

За ревностное усердие.

Помпей трепетно внимал предсказанию. Злость и недовольство нарастали по мере пения друида. Невольно обратив внимание на кельтский узор, вырезанный на каменном алтаре и напоминающий узел, он подумал: «Тугой узел!».

Ясновидящий, закончив пение, подошел к алтарю и дотронулся веткой омелы до пустой чаши. Вмиг полыхнуло пламя, повалил дым, посыпались в разные стороны искры. Римляне отскочили. Когда дым рассеялся, все увидели нечто ужасное. В чаше, в кедровом масле, лежала отрезанная голова мужчины – бритого, с темными волосами и аккуратной стрижкой, с лицом, похожим на Помпея.

– Это что?!! – заорал командующий. – Насмешка, унижение, оскорбление!!! Вот я вам сейчас покажу!

Обнажив короткий меч, он подбежал к алтарю и рубанул по чаше. Голова, подскочив вверх, грохнулась на камни пола и покатилась в угол; кедровое масло брызнуло во все стороны, окатив легатов и друида; огонь очага ярко вспыхнул, пожирая цветы и ветки, а Помпей застыл, как статуя, на месте с занесенным клинком. Четыре легата, тоже выхватив мечи и впав в неистовство, стали рассекать все, что попадалось под руку. Наконец неведомые силы отпустили Помпея. Опустив меч, он посмотрел на драконий перстень. Кровавый цвет камня вызвал замешательство; подняв взгляд на жрецов, увидел на их лицах боль и страдание. Командующего внезапно пронзила мысль: «Чужие боги отомстят римскому народу!».

– Хватит!! – крикнул он. Немного успокоившись, добавил: – Их всех надо бы перебить, но нельзя: это вызовет всплеск негодования населения или восстание. Галаты, по существу, – жители нашей провинции. Идемте отсюда!

Прискакав в лагерь, Помпей узнал о прибытии Лукулла. В палатке для полководца все было готово к встрече и передаче дел от старого главнокомандующего к новому. В ожидании Лукулла Гней ходил мрачный и злой. Друид предсказал, что он поплатится головой за ревностное усердие. «Что это может быть? – думал Помпей. – Война?! Но я ее специально затягиваю. Богатство?! Но оно само плывет в руки. Желание стать первым в Риме и навести порядок? Возможно… Кто-то в столице строит против меня козни – Цезарь, Красс, Лукулл? А что значит: «Дух горы следит за тобой…»? Помпей невольно посмотрел на драконий перстень. Камень цвета тлеющих огоньков успокоил и вселил уверенность.

Документы к подписанию в качестве архивиста готовил Кассий. Он тревожно поглядывал на начальника, и когда заметил, что тот рассматривает перстень, спросил: