Страд чувствовал панику, оглядывался – очень медленно, как если бы находился под водой, – в поисках выхода. Но взгляд натыкался лишь на темный камень стен.

А дымные силуэты приближались. Медленно, спокойно, зная, что добыча не убежит. Задыхаясь, Страд отступал, смотрел то на одну фигуру, то на другую. Внутри леденело от ужаса и отчаяния.

Безликие полупрозрачные враги тянули лапы – тонкие неосязаемые ветки с корявыми сучьями пальцев. Как только первому удавалось коснуться Страда, фигуры будто взрывались, образуя вокруг жертвы дымное кольцо.

Оно начинало сжиматься. Страд утопал в черноте, а потом – спустя несколько секунд или целую вечность – понимал, что глаза стянуты черной повязкой. Задыхаясь, нащупывал на затылке узел. Избавлялся от тряпки и обнаруживал, что полулежит в металлическом кресле, предназначенном для жертв сноеда. Чудовищно похудевший, с серой, глянцевой кожей и множеством трубок, торчащих из всех отверстий в теле.

Ужас достигал пика, Страд принимался биться, не обращая внимания на боль в просверленном черепе, и просыпался. Потный, замерзший, трясущийся.

Следующей ночью он «метался» по тоннелю, находящемуся внутри Станции Сдерживания. Каменную глотку наполнял серый свет, лившийся из ромбовидных стеклянниц на арочном потолке, а вместо круглых ламп, что тянулись вдоль стен, были беззубые пасти сноеда.

Они раскрывались, выплевывая клубы черного дыма. Те, получив свободу, обретали черты уже знакомых призрачных силуэтов и устремлялись к Страду.

Воздух будто загустевал. С трудом лился в легкие и не давал двигаться. А лишенные плоти создания приближались и одно за другим сливались с телом Страда.

Из забытья его выводила боль, распиравшая ребра.

Однако самым пугающим оказалось видение, мучившее Страда этой ночью.

Поначалу глаза застилало серым маревом. Страд стоял, не двигаясь, не дыша. И чувствуя, что за непроницаемой пеленой кто-то есть. Несколько существ были совсем рядом, хоть и оставались невидимыми.

Постепенно зрение возвращалось, и Страд обнаруживал себя в Зале Кошмаров, окруженным жертвами сноеда. Не меньше десятка исхудавших серых фигур с завязанными глазами тянули к нему руки, вздрагивая, разевая черные провалы ртов.

Страх прошивал от макушки до пят, словно удар молнии. А холодные костлявые пальцы хватали Страда за руки, ноги, волосы. Тянули вниз, заставляя упасть на колени. Страд вынужден был подчиняться – и тут появлялся сноед. Просто возникал из ниоткуда.

Огромный черный мозг вздрагивал. Разевал рты. Серые истощенные фигуры отступали, а из пастей сноеда выскальзывали щупальца черного дыма.

Они опутывали Страда, после чего начиналась настоящая мука. Кожа плавилась, мышцы словно спекались. Вскоре Страд превращался в обожженный, но живой труп. Он пытался закричать, но выдавливал лишь хрипы.

А потом сноед разрывал его на части, и, приходя в себя, Страд еще несколько минут кривился от боли во всем теле.

Видения не имели ничего общего со сном. Они высасывали силы и наполняли душу тревогой и уверенностью, что скоро случится плохое. Нечто похожее Страд чувствовал, когда вел наставника, старосту Тагра и пожилого прирожденного к ручью, где лежала мертвая оболочка твари из Червоточины.

Страд не знал, как избавиться от видений, и с каждым днем ему становилось все страшнее.

«Если сегодня опять повторится – расскажу Дроллу», – решил он, хмуро глядя на серые камни мостовой.

Страд возвращался на восточную окраину, выполнив очередное поручение мракоборца. Пожалуй, самое приятное за все время: сходил к портному и купил новую куртку – из настоящей кожи, с длинными полами. В Баумаре становилось холоднее, дожди лили каждый день, а позавчера ночью пошел снег. Белые хлопья кружились не больше получаса, но было ясно, что зима близко. Вот Дролл и решил, что ученику пора приодеться.

Однако радости это самое приятное поручение не принесло…

Страд и не заметил, как оказался на улочке, где стоял трактир «Ларгуза». Впереди слышались взволнованные голоса. Внутри всколыхнулась тревога, Страд нахмурился, ускорил шаг, но вскоре остановился.

Путь преграждала толпа: мужчины, женщины, несколько стариков, пара ребятишек, пытающихся вывернуться из рук взрослых, приблизиться к «Ларгузе» и посмотреть на то, что осталось от заведения.

«Сгорел…» – Страд поднял брови, скользя взглядом по закопченным стенам, пустым и обугленным оконным рамам.

Подойдя ближе, он увидел, что входной двери больше нет. И, сам не зная зачем, не обращая внимания на перешептывания за спиной, шагнул внутрь заведения.

Огонь погулял на славу. Повсюду валялись обгоревшие обломки, еще недавно бывшие мебелью. Почерневшие стены, пол и потолок словно поглощали слабый серый свет, льющийся из оконных проемов. Воздух был пропитан сильнейшим запахом гари.

Страд оглядывался несколько секунд, гадая, что стало причиной пожара. И уже собирался выходить, когда услышал всхлип, донесшийся из соседнего помещения – должно быть, кухни. Ведущая туда дверь уцелела, хоть и покрылась копотью. Страд дошел до нее, осторожно толкнул. Дверь поддалась.

За ней и впрямь оказалась кухня, освещенная двумя масляными лампами. Однако Страд не успел толком оглядеться – понял только, что пламя попировало и в этом помещении. Внезапно вспыхнувшее чувство опасности заставило пригнуться. Мгновением позже над головой Страда пролетело что-то тяжелое. То ли котелок, то ли кастрюля.

– Убирайтесь! – высокий девичий голос последовал сразу за грохотом врезавшейся в стену посудины.

Опешивший Страд выпрямился и увидел, кто его атаковал. Невысокая тонкая фигурка замерла рядом с остатками большого шкафа. В вытянутой левой руке был зажат нож. Девушку трясло, отчего оружие ходило ходуном. Черные пятна золы покрывали и ее скромное платье, и бледное лицо, на котором читался страх.

– Пошли прочь! – всхлипнула она.

Затем, собравшись с духом, решительно шагнула к Страду.

– Постой, – тот отступил, поднял руки, показывая, что не собирается нападать.

«Милена», – понял Страд.

Девушка и впрямь замерла, но не опустила оружие.

– Кто вы такой? Что вам нужно? – по голосу стало понятно, что Милена из последних сил сдерживает слезы.

– Я… – Страд замялся. Простой вопрос поставил в тупик. – Я просто шел мимо. И увидел, что «Ларгуза» сгорела. Вот и решил посмотреть.

– Ясно, – безжизненным тоном произнесла Милена.

– Что здесь случилось? – спросил Страд. – Ты знаешь?

Почти тут же он пожалел, что открыл рот: Милена сгорбилась и заплакала. Нож выпал из ослабевшей руки, девушка присела на корточки и спрятала лицо в ладонях.

Страд окончательно растерялся. Попятился, но тут же приказал себе остановиться. Замер, глядя на Милену. Находиться рядом с ней было тяжело и страшно. Страд понятия не имел, как успокоить девушку. От волнения задрожали руки.

«Думай», – твердил себе Страд, а Милена все не успокаивалась.

Он не знал, что сказать. Слова, приходившие на ум, отдавали фальшью и, по мнению Страда, расстроили бы девушку еще больше. Оставалось одно – магия. Страд вспомнил несложное заклятье, способное на некоторое время ослабить душевную боль. Никогда прежде ему не приходилось использовать такое чародейство, но нужно было попробовать.

– Это… драули, – сквозь слезы выдавила Милена. Страд застыл, так и не использовав уже приготовленное заклинание. – Пришли мстить. За своих.

«За своих», – эхом прозвучало в голове Страда, и он вспомнил изменившихся, обезумевших тварей.

Девушка тем временем немного успокоилась и стала рассказывать:

– Это ночью случилось, я дома была. Обо всем узнала от стражников. Они… драули, то есть… пришли, начали громить. А потом подожгли, – Милена прерывисто вздохнула. – Троих поймали. Еще несколько скрылись.

– Их найдут, – озвучил Страд первое, что пришло на ум. И почти тут же осознал, как это глупо. – Обязательно. И накажут.

– Никто никого не найдет, – неожиданно твердо ответила Милена. – И уж тем более не накажет. Даже если их поймают… – девушка помедлила, качнула головой. – У них есть деньги, они могут купить любого судью.