Тем временем в палате возник еще один визитер.

— Привет, Илья, — не узнать голос Онежского было невозможно. — Как ты?

— Лучше всех, — я заставил себя улыбнуться. — И песок из жопы сыплется такой золотистый, что прямо ух…

— Все очень плохо, Андрей, — тихо произнес Григорий. — Маловероятно, что Илье можно помочь. Разве что прижать того гада, который проклял его. Имя этого мерзавца ты знаешь? — вопрос предназначался мне.

— Павел Эдуардович Городецкий, — ответил я, вспоминая смазливо-говнистую рожу блондинчика. Черт, а мне ведь ничего не стоило превратить его в искалеченный труп на первом же занятии. — Мерзкая, скажу вам, личность.

Онежский выругался.

— Что такое? — спросил у него Григорий.

— А то, ребята, что мы в большой жопе. Городецкий — молодой и крайне талантливый маг, особенно по части проклятий. Вундеркинд можно сказать. Вдобавок его род очень близок роду Черновых. Так что выловить его, скрутить, доставить сюда и выпытать, как спасти Илью, будет как минимум проблематично.

— Политика, и все дела, да? — усмехнулся я.

— Именно, — ответил Онежский. Помолчав, он продолжил: — Послушай, Илья… Я понятия не имею, насколько тяжело эту услышать, но… Скорее всего мы не сможем тебе помочь. Проклятие Городецкого сделает свое дело, и ты умрешь. Мы лишь можем сделать твою смерть легкой.

— Клизму счастья поставите?

— Что-то вроде того. Однако… Твой дар, то, как ты расправляешься с адскими тварями… Он невероятно ценен для всего нашего мира. И потому я прошу: расскажи, в чем секрет. Можно ли и других магов научить тому же, что умеешь ты?

— Увы, это чисто моя фишечка. Я бы и рад помочь, но… — я оборвал себя на полуслове.

Стоило Онежскому заговорить про Преисподнюю и мой дар, как в голову пришла безумная мысль. Конечно, велика вероятность, что все закончится крахом и смертью, но… Если не попробую, будет то же самое.

— Илья? — подал голос физрук. — Мне знакомо это твое лицо. Ты что-то придумал?

— Да, — с трудом ответил я, пытаясь сформировать вокруг своего разваливающегося тела защитную ауру.

Тщетно.

Мне не удалось сделать это ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Все силы уходили на поддержание регенерации.

С-сука…

Я тихо выругался и несильно стукнул кулаком по кровати, отчего тот заныл еще сильнее.

— Не получается? — вновь спросил мой блистательноголовый соратник.

— Нет, — процедил я.

— Ну а мы можем помочь?

Я уже хотел было дать очередной отрицательный ответ, но вовремя прикусил язык. Раз уж у меня не хватает сил осуществить задуманное здесь, в безопасности чистой и уютной палаты, то… Кое в каком другом месте это получится само собой, даже напрягаться не нужно будет.

— Можете, — сказал я. — И чем быстрее, тем лучше. Времени у меня крайне мало.

— Что нужно делать? — выпалил Онежский.

— Доставить меня внутрь Столпа.

— Что?..

— Что слышали. Санаторий мне нужен, специализированный. И Преисподняя для этого подойдет лучше всего.

— Но зачем?

— Ее сила ослабляет любую вашу магию. Чем больше концентрация адской энергии, тем слабее ваши заклинания. И если доставить меня в Преисподнюю, то засевшему во мне проклятию станет там очень неуютно. Тогда я, быть может, и разберусь с ним.

— Сумасшествие! — воскликнул Артур Арсеньевич.

— Илья, ты псих, — добавил Григорий.

— Должен быть другой способ, — а это Онежский.

— Ага, и пока мы будем его искать, я тут мумифицируюсь. Нет уж. Раз традиционная медицина бессильна, обратимся к другим методам — живым огурцам и силе земли. И если вы действительно хотите помочь мне, то сделайте как я прошу.

Хер его знает, каким чудом я пережил поездку от больницы до Столпа. Дорога заняла больше часа и превратилась в мучение. Меня укачивало и выворачивало так, словно бы я последние пару месяцев только и делал, что бухал, закусывая синьку чернобылитом. А поддерживать бешеный темп регенерации становилось все сложнее.

— Илья, ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Онежский.

— Другой все равно нет, — надтреснутым старческим голосом ответил я, прикладывая чудовищные усилия, чтобы встать с каталки, которую аристократ и физрук перли с самого кордона.

Вот и Столп. Всего в паре десятков метров, отчего он предстал передо мной в виде стены бордового сияния. Очень скоро я дошаркаю до него, попаду внутрь, ну а там…

Там будет пятьдесят на пятьдесят. Точнее даже — семьдесят на тридцать, и вероятность провала куда весомее.

— Ну что? — спросил физрук. — Ты готов? Идем?

— Поправочка, — сказал я. — Отправлюсь я туда один.

— Это еще почему? — возмутился Григорий. — С тебя сейчас глаз нельзя спускать. В любой миг можешь рухнуть и вырубиться. А внутри Столпа это равносильно гибели.

— Цыц, я сказал. Так нужно. Адотерапия — процесс интимный, посторонним лучше не присутствовать.

— Опять эти твои шуточки, — проворчал толстяк.

Отчасти он был прав. Но на самом деле я хотел пойти один по другой причине. Такие, как я, чувствуя приближение смерти, всегда уходят подальше. А сейчас костлявая уже вовсю царапала острием косы мою шею. Лучше нам с ней остаться один на один. Возможно, смогу выторговать себе немного времени, дел-то еще полным полно.

Вспомнив о том, сколько всего предстоит, сжал кулаки. Внутри разгорелся гнев, и именно он помог мне пройти от каталки до Столпа.

— Если спустя два часа я не вернусь, уезжайте, — прокряхтел я, обернувшись. Сраные двадцать метров пути отняли туеву хучу сил. — Искать меня не надо.

— Не желаю даже слушать об этом! — Артур Арсеньевич, мой верный блистательноголовый соратник, был на грани. — У тебя все получится! Как всегда!

— Тоже верно, — усмехнулся я и нырнул в Преисподнюю.

Ох-х… Да в этом магическом дерьме, оказывается, можно захлебнуться на раз-два. Раньше я этого не замечал благодаря защитной ауре. Теперь же…

Метрах в сорока очень кстати оказался остов грузовой машины. Я дошаркал до него, залез в кабину и приготовился сделать тот шаг, после которого обратного пути уже не будет. С-сука, как это знакомо.

Закрыть глаза. Глубоко вдохнуть. Расслабиться. И — самому, добровольно, пустить силу Преисподней внутрь себя.

Это было настолько больно, что я заорал. Каждая клеточка тела вспыхнула адским пламенем, и я был готов развалиться.

МЛЯ-Я-Я-Я!!!

Как в таком состоянии сохранять ясный ум? Хер его знает, но каким-то чудом мне это удавалось. И я чувствовал, что магия Преисподней разрушает не только мое тело, но и засевшее в нем проклятие. Похоже, расчет был верен.

Главное — чтобы адская «грязь» не добралась до энергоканалов. Моя собственная магия понадобится мне очень скоро. Веселье только начиналось.

Проклятие Городецкого подыхало. Как невидимая сущность, как злой дух, попавший под влияние экзорциста. И бесконечно ироничным было то, что в роли «священнослужителя» выступала, сука, Преисподняя. Та самая инфернальная стерва, с которой настоящие экзорцисты обычно борются. Подобное безумие могло произойти только со мной — со Смертопрядом.

Так-с, ну а теперь самый ответственный момент…

Я остановил ускоренную регенерацию, и боль вышла на новый уровень, ослепив, оглушив и практически парализовав.

Похеру. Главное, что энергоканалами я пока что по-прежнему могу пользоваться. И сейчас самое время…

Защитная аура. Мне удалось ее создать, и напор Преисподней тут же ослаб. Однако немалая ее часть сейчас хозяйничала во мне. От нее необходимо было избавиться как можно скорее.

Прилагая чудовищные усилия, я направил ауру внутрь себя. Сейчас ей предстояло самое важное — очистить меня от «грязи», которую я добровольно хлебнул.

Это был натуральный пиздец. Лопалась кожа. Рвались мышцы. Трескались кости. Кровь текла из глаз, носа и ушей, а уж сколько ее пришлось выблевать… Я едва не опоздал. Еще одна-две секунды промедления — и меня бы вырубило, чтобы затем превратить в измененного.

Я рычал и катался, то и дело натыкаясь на выпирающие части кабины, но не замечал этого. Когда человеку выдирают без анестезии зуб, тот меньше всего озабочен комаром, присосавшимся к его руке.