Торос говорил с жаром:

– Нас в Риме называют гостями, но, по сути, мы – заложники.

Армянское имя Торос означает «энергия», он сын Тигриса, юноша 25 лет войдет в историю как царь Тигран IV.

Эрато вторила брату:

– Нас, знатных армян, уважают только потому, что богаты, но римская религия не признает за нами основные права и свободы.

Дочь Тигриса была названа в честь одной из девяти греческой муз: Эрато – богиня любовных песен. Девушке 23 года, история уготовила ей стать царицей Армении.

Беспринципный Арат парировал:

– Сестра, но таковы древние законы римлян. Смирись!

Арат – греческое имя «Не красавец»; ему 26, он сын царя Арташеса, в будущем возьмет династическое имя Артавазд III.

Вступил в разговор Тигран-молодой по прозвищу Руфус, что значит «рыжеволосый», 20 лет, тоже сын царя Арташеса:

– Арат! В этом городе к рабу относятся лучше, чем к чужеземцу!

Дети Тигриса и царя Армении спорили, горячились, отстаивая каждый свое мнение.

– Мания величия и религиозный фанатизм – вот что присуще местным жителям! – высказался Торос.

– Все просто: боги Рима не любят нас, потому что мы в них не верим. – Арат, убежденный приверженец римских взглядов, полемизировал с братьями и сестрой.

– У нас своя вера, она непоколебима! – Эрато стойко отстаивала свою позицию.

– Хочу на родину! Быть заложником ожиданий – значит позволить врагам себя одурачить. – Прямой и честный Руфус не оставлял недругам ни единого шанса.

Послышался шум марширующей колонны солдат. В воздухе повисло напряжение гибельной опасности; армяне, прекратив в смятении споры, обратили взоры ко входу. У домуса (так в Риме называли особняк без окон, собравший под одной крышей множество помещений) в сопровождении вооруженной охраны остановились легат Лоллий и Тигрис. Они шумно вошли внутрь атриума, прошли мимо прудика для сбора дождевой воды с фонтанчиком и подошли к настороженным молодым людям.

– Поход в Киренаику закончился неудачей, – безучастно сказал Тигрис. – Эрато, мне нужен твой амулет!

– Что?! – всполошилась девушка, инстинктивно прикрыв рукой сокровище, висевшее на груди.

– Император умирает, но кровь Исиды может его спасти. – Вид Тигриса был суров.

Амулет особой силы под названием «Тиет», или «Узел Исиды», бант божеств, почитался как могущественный защитный оберег. Он был сделан из прозрачного стекла, но капля крови внутри делала его необычайно ярким, обжигающе красным и притягательным. Амулет придавал владельцу магическую силу: отвращал зло, ему грозящее, дарил благосклонность жизни.

– Отец, этот амулет – реликвия армянского народа. – Эрато испуганно отстранилась. – Наш великий предок царь Тигран II получил его в награду за спасение рода человеческого; тот, кто носит его – страж благополучия и неодолимости жизни.

– Дочь, в кои-то веки внимание императора и его окружения обратилось к нам. Если амулет поможет и он выздоровеет, мы получим возможность вернуться на родину.

– Красавица, – заносчиво произнес легат Лоллий, – у твоего отца повысятся шансы стать царем.

Эрато, яркая, молодая черноволосая армянка со сверкающими карими глазами, задыхалась от гнева:

– Отец, ты хочешь выторговать себе трон за счет благополучия семьи и интересов нации?!

– Женщина, – с угрозой в голосе сказал Лоллий, – всех, кто идет против воли императора, ждет смерь! – Его рука легла на рукоять меча.

Вмешался обозленный Арат:

– Да отдай же этот клятый амулет!

– Нет!! – Эрато сделала шаг назад.

Арат подскочил к ней и, ударив по лицу, сдернул с шеи шнурок с амулетом. Эрато, не удержавшись на ногах, упала на каменной пол, подняв руки в мольбе. Офицеры, безмолвно наблюдавшие за этой сценой, получив желаемое, стремительно развернулись и вышли из домуса.

В покои Августа вошли Агриппа, Меценат и жена императора Ливия; у ложа стоял лекарь Муса. Август приоткрыл глаза и обратил взор к вошедшим:

– Мой час настал, близится развязка.

Его немигающий взгляд упал на Агриппу, который в нерешительности произнес:

– Август, лазера нет. Племя туарегов вырвало его из моих рук когтями львов.

– Вот как! – Октавиан поднял бровь. – Кровопролитие и неудачи там, где гордость и отвага не могут прийти к согласию.

– Август, но я принес это! – И Агриппа протянул ладонь с амулетом Исиды. – Внутри стеклянного флакона – кровь богини!

Муса осторожно взял амулет и, подняв его к свету лампы, чтобы в полумраке комнаты лучше рассмотреть, торжественно произнес:

– Несомненно, это пятая сущность, квинтэссенция эликсира жизни. С помощью крови богини можно не только исцелить человека, но и омолодить его.

Муса и многие ученые верили в пятую сущность. По легенде был посланник богов на Землю (греки его называли ангелом), который дал египетской жрице каплю крови богини в награду за любовную связь с ним. Считалось, что великий эликсир жизни в своем составе имел следующие ингредиенты: соль, серу, ртуть, плоды шиповника и кровь богини.

Все присутствующие при этой сцене с благоговением смотрели на стеклянный флакон-амулет, который, казалось, светился неземным светом. Муса бережно передал его императору. Август приблизил флакон с сущностью к лицу, долго смотрел, затем, скосив глаза на Агриппу, сказал:

– Мне лучше. – Он грузно и неторопливо поднялся с кровати и предстал перед подданными в длинной шерстяной тунике с короткими рукавами, тщательно выбритый и энергичный. – Амулет волшебный, я здоров.

– О, Август! – взволнованно воскликнул Меценат. – Это чудо! Боги любят тебя. Ниспослано просветление, ты победил телесное!

– Божественный Август, твое тело стремится достичь совершенства! – Агриппа был поражен.

Жена Августа Ливия, властная и самоуверенная, с горделиво приподнятым подбородком, иронично прокомментировала:

– Чудеса случаются с теми, кто меньше всего в них верит.

Август обвел взглядом соратников, укоризненно посмотрел на жену, кивнул лекарю, чтобы вышел, и когда Муса покинул спальню, изрек:

– Да, я не был болен! Все это время думал о благе Рима, его могуществе и влиянии. Что может быть важнее?! Хочу, чтобы народ благоденствовал, забыл беды гражданской войны, поверил в мое обожествление. Власть бессильна, если не опирается на доверие народа. Но как заставить всех верить мне, убедить, что Империя всесильна?!

Потеряв дар речи, Меценат и Агриппа, в растерянных чувствах, стояли, разинув рты. Август, снова взглянув на амулет, спросил Агриппу:

– Откуда эта вещь?

– В походе конницей командовал Тигрис, сын убитого Антонием армянского царя. Дал он.

– Если и есть на свете место, где происходят чудеса, то это Армения. – Октавиан степенно прошелся по залу и проницательно посмотрел на присутствующих: – Нужно событие, из ряда вон выходящее, которое возвеличит меня до уровня Юлия Цезаря, а может быть, и бога. Я не завоеватель, как мой приемный отец Цезарь или великий Помпей. Боги не наделили меня даром полководца, но я хочу расширить империю, заставить склониться перед Римом весь обитаемый мир. Без войны. Мир и согласие предпочитаю войне и кровопролитию. Народы получат справедливость, как мы это понимаем.

Преисполненный решимости вселить уверенность в своих соратников и со страстным желанием властвовать, он, подавляя гипнотическим взглядом их инстинктивное сопротивление, добавил:

– Вы, друзья и жена, должны помочь мне внушить народу идею вечного мира. Я хочу взобраться на сияющую вершину совершенства, чтобы мне, абсолютно несвободному человеку, открылось, как войти в Историю мудрым и великим.

Возвеличение императора теперь стало заботой приближенных. Они задумались, но ничего путного не приходило на ум.

– Император! – неуверенно начал Агриппа, пытаясь угадать желание друга. – Тебя возвысит лишь расширение границ Римского государства. Без войны территории на Рейне, Дунае, в Испании не завоевать…

Август, слишком осторожный, чтобы пускаться на такие авантюры, когда армия не готова, а казна пуста, жестом прервал его: