Она подошла совсем близко и, пристально смотря в глаза, слегка обхватила его нижнюю губу своими губками и нежно втянула в себя. Последовал страстный поцелуй. Этнарх растаял. Прелестная женщина знает, как найти безотказный способ завладеть рассудком мужчины.

– Я хочу царствовать не только в спальне, – шептала Рипсимэ, – но и стать царицей Армении.

– Ты настоящая римская матрона, именно о такой царице я мечтал…

– Когда же римляне тебя сделают царем? – Прикосновениями и демоническими чарами она околдовывала его.

Аршам, словно во сне, подчинялся ее воле:

– Скоро, скоро ты станешь царицей. Я отправил Октавиану почетный адрес с поздравлениями и петицию о признании меня царем. Просил войска для наведения порядка.

– О Аршам, неужели недостаточно тысячи римских воинов в Арташате? А как же независимость?

– Желанная моя, разве не понимаешь: право Рима, я бы сказал, долг – вмешиваться в дела стран в силу своего авторитета…

Для Рипсимэ править волшебной страной без римлян и Аршама стало навязчивой идеей. Демон, вселившийся в нее, повелевал: «Добейся восхищения и поклонения, подчини окружающих своей воле, запугай, держи в страхе. Ты – порождение темных сил и предназначена либо укротить род людской, либо уничтожить его. Но пока используй чары, обзаведись покровителем».

– Римское господство?! – выразила притворное удивление. – Они пожалеют, что пришли сюда. Впрочем, поселенцы быстро заговорят по-армянски.

– Латиняне, конечно, относятся к нам, как к туземцам, но в одном правы: благополучие нации зависит от солдат Октавиана. Патронат мне выгоден, дорогая. Чтобы задобрить принцепса, я возведу в столице храм, посвященный ему и богине Роме.

– О Аршам, не обольщайся. Вызывающее поведение римлян уже породило восстание. Ты прячешься со мной в спальне, не желая замечать, что вокруг дворца бушует озлобленная толпа.

– Народ неблагодарен. Ничего! Как только восстание подавят, внедрю в сознание людей римские обычаи, законы и латинский язык.

– Милый, Армения богата не только железом и медью, но и людьми, готовыми на личные жертвы во имя родины.

Освобождать столицу от римлян и их приспешников пришли армянские войска, ведомые из Арцаха полководцем Багунци. Ворота крепости открыли патриоты. Охрана из римлян разбежалась; в город хлынули преданные Арташесу солдаты; в жилых кварталах завязались уличные бои; в условиях бунта и анархии римскому гарнизону пришлось забаррикадироваться на подступах к царскому дворцу.

По тайному ходу подземелья шел Арташес. Сильный, волевой, с непослушными длинными каштановыми волосами – символом власти и благородного происхождения, в доспехах, с мечом и горящими очами, он, объятый пламенем мщенья, приготовился взять власть решительно и бесповоротно. На его поясе висел кинжал, тот самый, что подарил дед – царь Тигран: рукоять и ножны покрыты золотом, лезвие из прочной стали, а в навершии рукояти вставлен большой рубин, камень-талисман из Индии, предназначенный противостоять силам тьмы. Арташес всегда помнил наставление деда: «Этот кинжал поможет получить контроль над властью. Храни мой подарок!».

В коридоре, ведущем в темницу, он появился как призрак, и Мард, разыскивающий с двумя слугами потайную дверь в сокровищницу, в изумлении разинул рот и потерял дар речи. Слуги прекратили простукивание стен молотками и немигающим взором уставились на господина.

– Мард, не узнаешь? Это я, Арташес!

Справившись, наконец, с волнением, евнух сдавленно произнес:

– О Арташес! Жизнь неумолимо подбрасывает нам проблемы, плодит загадки и опутывает чудовищной ложью. Мне сказали, что ты погиб…

На глазах евнуха появились слезы; он размяк и, утирая лицо рукавом, попытался встать на колени перед внуком Тиграна II.

– Не надо, учитель! – Арташес обнял его. – Я жив и собираюсь вершить справедливость.

Всплакнув на груди воспитанника, старый царедворец проронил:

– Верность – прибежище путника, который заплутал, а его жизнь – бесконечное блуждание в дебрях обмана.

– Учитель, хочу расчистить путь к спасению и вырубить лес безнадежности. Скажи, где моя жена Эрмина?

– С ней все в порядке, мой мальчик! – Старый царедворец оживился. – Она в гареме, ждет тебя.

– Убери из дворца армянскую стражу, а сам укройся в гареме.

Воспрянув духом, Мард воскликнул:

– Новый управитель Аршам творит беззаконие и злодеяния! Ты пришел спасти нас. Я помогу! Он заперся в спальне. За мной мой мальчик! Покажу потайной вход.

В город просочились люди из отряда Тиграна-младшего. Зная лазы и проходы в ограде сада, он с группой головорезов неуклонно продвигался среди тенистых деревьев к крылу дворца. Римская стража, охранявшая один из входов, была уничтожена, и младший брат убитого царя, предавший родину и отца, ненавидящий, нетерпеливый и злопамятный, ринулся в бесконечные коридоры здания с жаждой все крушить и стать тираном. Его люди, действуя бесшумно, снимали охрану за каждым углом или дверью. Тигран-младший искал Аршама.

В спальне царя в это время внезапно появился наследник престола Арташес. Как будто вышел из стены… Неожиданное появление молодого сына царя не очень удивило Аршама. Испытав небольшое потрясение, он выхватил из ножен меч и, встав в боевую стойку, испепелял гостя взором, будто хотел лишить его воли.

– Не ожидал! – прозвучал холодный голос царевича. – Ты, Аршам, – выскочка и изменник. Отец тебе доверял, а ты предал; теперь пытаешься подлостью и злодейством захватить трон.

Увидев в покоях женщину, удивился:

– Рипсимэ? Ты заодно с этим лицемером?

Воспользовавшись секундной заминкой, новый правитель царства первым нанес удар. Арташес защитился мечом и, сделав резкий выпад, нанес колющий удар в лицо соперника. Тот уклонился.

– Остынь, Арташес! – Криво улыбаясь, римский ставленник с диадемой на голове, пытался усыпить бдительность противника: – Я не царь, лишь временно управляю страной. Ждали тебя…

– Ты весь пропитан ложью. Подлость и трусость – дорога, которую ты выбрал, но ведет она в ад.

– Моя дорога ведет в Рим!! – крикнул Аршам.

Бросившись на незваного гостя, нанес рубящий удар, но цели не достиг. Молодой царевич выполнил обманную атаку по ногам, вынуждая соперника открыть голову, но хорошо владеющий мечом Аршам вовремя заблокировал оружие противника.

Рипсимэ преобразилась: ее глаза почернели, взор стал надменным. Она с несказанным удовольствием наблюдала за поединком мужчин. Пусть победит сильнейший! Манипулировать умами людей – истинное ее призвание. В конце концов, именно она будет тем судьей, который определит победителя и навяжет свою систему ценностей: невежество, покорность, иллюзию реальности. Это она будет вращать колесо жизни!

Сражение на мечах продолжалось. Соперники в ходе схватки перемещались по залу, опрокидывая стулья и вазы, уворачиваясь и парируя удары. В запертую дверь давно ломилась стража, с улицы доносились крики и воззвания, в коридорах дворца сражались, и только Рипсимэ была спокойна, наблюдая с высоты своего величия проявление грубой силы и мастерства: кому же улыбнется слепая удача?

Перелом в равном поединке наступил, когда царевич нанес снизу вверх удар по мечу противника, сломав его. Аршам бросил ставшее негодным оружие, побежал, но, увидев лук и стрелы, схватил и стал скорострельно посылать стрелы, которые засвистели у лица царевича, вонзаясь в двери, мебель, канделябры. Арташес мгновенно среагировал, упав на пол, и, несколько раз перевернувшись через голову, укрылся в соседней комнате. Самозванец, вбежав туда, встал как вкопанный: комната была пуста. Он закричал:

– Ты ушел по тайному ходу, но тебе не выбраться! Я лучший стрелок в государстве, моя стрела пригвоздит любого, кто встанет на пути!

Парфянское войско приближалось к столице армянского царства Арташату. Фраат IV, молодой и горячий царь, воплощал в жизнь свой масштабный план: Азия должна принадлежать Парфии! Поход оказался труднее, чем предполагалось. Крепости, встречавшиеся на пути, без боя не сдавались; единственный мост через бурную реку Аракс у твердыни Джуга был разрушен охранявшими его армянами, и окружной путь стал вдвое длиннее; черный дым поднимался отовсюду, оповещая о появлении неприятельской армии. Аракс в ущелье шумел, заглушая все звуки в округе, бурлил, пробиваясь через скальные разрывы, и пенился, переливаясь через пороги. Форсировать стремительный поток конной армией не представлялось возможным. Пришлось идти вверх по течению по краю ущелья, мимо восточных предгорий Арарата, и искать переправу на другой берег, где на двенадцати холмах стояла армянская столица.