Капризная и кокетливая Рипсимэ, поцеловав возлюбленного в губы, изрекла:

– Мое счастье находится в твоей власти. Я не могу долго сердиться на тебя… – И вновь страстный поцелуй, долгий и сладкий, опьянил двух влюбленных.

Насладившись поцелуем, Рипсимэ внимательно посмотрела в глаза любимого:

– Кажется, я знаю, почему ты встревожен. Все дело в перстне.

– В перстне? – удивился Кассий.

– Ты, любимец судьбы, достиг многого в карьере, но завистливые боги не замечают тебя, и утрата всего достигнутого в жизни тревожит больше и больше.

Кассий угрюмо сказал:

– Я всегда считал себя настолько удачливым, что при малейшем подвернувшемся шансе не упускаю его, добиваюсь успеха. Но иногда задумываюсь о грядущей беде.

Прекрасная Рипсимэ ошеломила:

– Достичь жизненных вершин поможет перстень! Да-да, перстень! Не понимаю, откуда знаю, но ощущения будят чувства, а чувства обостряют разум.

– Твоими чувствами управляет провидение, я знаю. Но почему перстень?

– Милый, я расскажу тебе историю…

В комнату через дверь проникали солнечные блики от бассейна и, казалось, все пространство таблиниума погрузилось в волшебный мир. Кассий благоговейно внимал Рипсимэ, а она рассказывала о тиране греческого острова Самос[98] по имени Поликрат. Он хитростью завладел властью, и ему всегда неправдоподобно везло во всех делах. Но однажды получил письмо от царя Египта: «Мой друг, в твоей жизни столько удач, что, думаю, проснется зависть богов. Любимцев Фортуны всегда ждет трагический конец. Выход есть: добровольно расстанься с какой-нибудь дорогой для тебя вещью и печалься всю жизнь. Судьба будет обманута». В тот же день Поликрат, выйдя на корабле в море, бросил в воду любимый золотой перстень, после чего стал горевать о потере. Через несколько дней рыбак продал его личному повару рыбу, внутри которой обнаружили утраченный перстень. «Пусть мое неизменное счастье огорчает завистников!» – воскликнул Поликрат. Но однажды ему предложили неслыханную сумму за услугу, и алчность превысила осторожность. Поликрата коварно убили.

– Рипсимэ, дорогая, что же делать?

– Милый Кассий! – Сладострастная красавица уткнулась лицом в его волосы, глубоко вдохнула их запах и ласково сказала: – Найди перстень в желудке рыбы, и везение будет сопутствовать во всем! Возможно, перстень – это человек, избранник судьбы, который вверит тебя неизбежному. А грядущая беда… – Она взяла книгу-свиток со стихами Луцилия, которую приобрела недавно в книжной лавке: – «Вознесись душою в счастье и смирись, когда беда».

– В сенате провалили законопроект о наделе моих ветеранов земельными участками! – негодовал Помпей.

Его и Красса пригласил Цезарь в дом великого понтифика. Они были в белых тогах без пурпурной каймы, сидели в белых креслах в таблиниуме и вели важный разговор, понимая, что все трое оказались у опасной черты: им грозит потеря влияния. Помпей теряет авторитет среди ветеранов, Цезарь – в среде плебса, а Красс – у привилегированного сословия всадников.

Цезарь изобразил озабоченность:

– Сочувствую. Безземельный плебс, мечтающий о наделах, будет разочарован. Земля в политике – главный вопрос!

Помпей продолжал возмущаться:

– Я одержал множество побед, разбил войска двадцати двух восточных деспотов, присоединил к Риму новые провинции, но не могу обеспечить своих ветеранов землей!..

Красс, который ради выгоды решил временно воздержаться от критики Помпея, заявил:

– Военную добычу, которую ты, Гней, захватил на Востоке, сенат должен истратить на покупку земли для твоих ветеранов – например, купить у частных владельцев из всадничества.

– Точно! – поддержал Цезарь. – По рыночной цене они продадут.

Красс, осклабившись, предложил:

– Не пора ли устроить вторые проскрипции по примеру Суллы? Шучу!

Проскрипцию изобрел диктатор Сулла. Массовый террор, составление списков объявленных вне закона как богатых аристократов, так и сенаторов, их убийство, конфискация имущества, сведение личных счетов – прекрасный способ обогатиться и злоупотребить властью.

– Меня хотят унизить! – не унимался Помпей. – Трусливые сенаторы отказали мне в консульстве и не утверждают распоряжения на Востоке!

– Все еще хуже! – Цезарь сочувственно смотрел на Помпея. – Сенат грозится аннулировать твои распоряжения.

– Что?!! – взорвался Помпей.

Он вскочил, стал ходить по залу, желваки заиграли, руки сжались в кулак. Наконец успокоился, сел на место и уставился в потолок.

Цезарь, понимая, что перелом в сознании вояк наступил, высказал свою главную мысль:

– Нам троим необходимо объединиться для совместной борьбы с сенатским господством.

Помпей и Красс посмотрели на него с удивлением. Неожиданно Красса осенило:

– Триумвират!

Каждый из присутствующих погрузился в раздумья, которые отражали его политические цели. Помпей думал: «Меня поддержат ветераны. Они сметут любую преграду и уничтожат кого угодно; главное – утвердить распоряжения, сделанные мной на Востоке, и наделить солдат землей».

Красс, рвавшийся к власти, имея сильную поддержку сословия всадников, размышлял: «Мне нужна война! Хочу быть наместником в римской провинции Сирия и набрать войско для войны с Парфией. Хочу заполучить тот самый перстень с красным карбункулом, о котором рассказал Кассий (он покосился на кольцо, поблескивавшее на пальце левой руки Помпея). Обогащусь безмерно, а потом…»

Цезарь, зная, как безмерно его обожает городской плебс, требовавший хлеба и зрелищ, и забывший, что такое работать, давно устраивал для горожан бесплатные раздачи хлеба, а заодно и гладиаторские бои, но его сокровенные мысли витали гораздо выше, чем у компаньонов: «Получить консульство и неограниченное политическое влияние, а потом наместничество в провинции Галлия на пять лет, чтобы воспитать сильнейшую в мире армию!».

Внезапно идея борьбы с бюрократией и «высокие» помыслы сплотили трех непохожих мужчин.

– У меня есть план! – воскликнул Цезарь и одарил лучезарной улыбкой двух полководцев. – Нужно устроить так, чтобы я был избран консулом, и я проведу через народное собрание законы в нашу пользу.

План веский и полезный. Все встали и в порыве неудержимого воодушевления соединили правые руки в знак верности заключенному договору. Красс, будто давая клятву, воскликнул:

– Действуй и надейся!

Помпей, взволнованный событием, призвал:

– Нет дороги – проложи ее сам!

Цезарь, почувствовав неподдельную заинтересованность великих полководцев, торжественно провозгласил:

– Проложим дорогу силой!

Довольные собой и событием, триумвиры подошли к столику с вином и фруктами и, когда Цезарь разлил терпкую влагу по кубкам, с удовольствием выпили за

«каждому свое».

– У меня только одна просьба! – Красс по-свойски обратился к Цезарю. – Когда ты станешь консулом, хочу, чтобы ставка откупного налога для сословия всадников была снижена на одну треть.

– Сделаю! – Цезарь обаятельно улыбнулся.

– А всех недовольных урезонят мои ветераны, – деловито уточнил Помпей.

Из дома великого понтифика Помпей и Красс в приподнятом настроении вышли на Форум. Стояла прекрасная погода, лучи солнца подсвечивали статуи, которых здесь было множество. За право поставить изваяние со своим изображением в полный рост (в знак доказательства своей значимости) в Риме шла борьба. На Форуме – средоточии городской жизни – было многолюдно: общение людей из различных сословий никогда не прекращалось. Помпей, почувствовав в Крассе нового союзника, говорил:

– В Риме зреет заговор. Мне доподлинно известно. Кому-то придется подавлять мятеж.

– Понимаю: ты хочешь получить повод вновь собрать свою армию… – Красс прищурил глаза и пристально посмотрел на коллегу.

– Я не Сулла, и кровопролитной гражданской войны не будет! – Помпей притворно надулся.