Причем действительно свободного, не занятого ничем, даже таким малообязательным делом, как поддержание горизонтальных связей: Птуш Раасан как-то сам собой отвалился, а других близких приятелей у Даари не завелось. Капитан Рахат оказался единственным, кто вел себя с нею нормально, даже, пожалуй, теплее, чем прежде. До фиаско с Лаором в офицерском клубе более или менее неформально общалась с офицерами и их женами, у нее начали появляться приятели среди боевых магов. Теперь этому пришел конец. Не то чтобы Даари стала зачумленной или подверглась остракизму, просто при разговорах с ней никто не выходил за рамки формальной вежливости. Очевидно, люди опасались: а ну как окажешься рядом с этой попавшей в немилость не пойми кем, а тебя тут же рикошетом зашибет?..

Это оказалось тяжелее, чем Даари думала: ей-то казалось, она нарастила толстую кожу.

Пожалуй, будь у нее столько же работы, сколько раньше, было бы легче. Но больше никто не давал Даари устроить себе тяжелую жизнь. Внезапно она поняла, что это тоже было своего рода привилегией... А синекура, вроде той, в которую превратилась работа в гараже без этой самодеятельной движухи, буквально убивает и волю, и разум.

А ведь так мечтала отдохнуть! Вот, пожалуйста, отдыхай... И не выходит.

***

Однажды вечером, когда Рахат в последний раз обходил свое хозяйство перед концом дня, он остановился возле рабочей станции Даари — она проверяла навигационную систему грузовика, что у нее, как выяснилось, неплохо получалось — и сказал:

— Был приказ отправить тебя завтра в Пещеры на осмотр.

— Так точно! — машинально ответила Даари. Потом удивленно спросила: — Капитан, а зачем меня осматривать в пещерах?

Она к тому времени обращалась к Рахату уже так, попроще, без «господина».

Рахат пояснил:

— Не тебя осматривать, а сами пещеры. В смысле, городские. Там музей и туристическая развлекаловка, но вся эта территория официально числится за нами, за гарнизоном... Не в смысле, что мы доход оттуда получаем, а в смысле, что безопасность обеспечиваем. По контракту. Полковник Сурраи лично все курирует, — Рахат усмехнулся едко, очевидно, намекая, что Сурраи что-то еще кладет себе в карман. — Там три зоны. Та, куда пускают публику — это рядом со входом. Потом чуть больше еще зона — там работают научные сотрудники. Там же запасники музея, склады, еще что-то. Ее положено раз в неделю обходить на предмет возможных угроз. На постоянке там капитан Элликит... Не знаешь? Ну, ты его вряд ли встречала, он в клубе не бывает. К нему обычно направляют штрафника-другого. Ты раньше в фаворе была, а на прошлую неделю расчет уже был сформирован. Вот, теперь ты будешь.

— Что там такого ужасного? — спросила Даари чуть удивленно.

Она помнила, что вход в пещеры расположен в Аттоне. Лишняя поездка в город — это ведь обычно считается призом?..

— На Аттону у тебя времени не останется, — мрачно посулил Рахат. — Там километры этих пещер в доступной зоне, весь день уйдет. Обстановка не самая приятная. И древние ловушки, говорят, до сих пор попадаются. За последние лет десять два человека там пропало.

Даари пожала плечами, подумав, что к текущему моменту ее представления о приятном и неприятном претерпели самые радикальные изменения. Пропажа двоих людей за десять лет ее не особенно пугала. Мало ли, может, пьяными в подземелья пошли? Правда, вот насчет древних ловушек... С ее везучестью, надо думать, любая ловушка — ее.

На следующий день пришлось встать в четыре утра и трястись в стареньком внедорожнике — том самом, на котором она в свое время перетягивала чары — чтобы поспеть ко входу в пещерный комплекс к началу дежурства. Расчет состоял из самой Даари и двух мужиков лет пятидесяти, похожих друг на друга так сильно, что она сперва приняла их за братьев. На самом деле одного звали Хают Эллекит, был он по званию капитаном второго ранга, магом из аппарата коменданта. Второй оказался унтер-офицером, сержантом Лоро (по имени не назвался), работником одного из складов. А сходство между ними пропадало, стоило кому-то из них заговорить.

Эллекит оказался человеком добродушным, доброжелательным и компанейским — однако, почувствовав, что Даари к разговору не расположена (хотя, разумеется, она отвечала на вопросы старшего по званию), проявил тактичность и больше не расспрашивал. С Лоро они давно друг друга знали и ехали в пещеры вместе не в первый раз.

— У них же там на складе проштрафиться — дело насквозь житейское, да, сержант? — подмигнул Элликит.

Лоро только кисло промолчал.

Аттона еще спала, когда они проехали сквозь нее; осенние сумерки рассеивались поздно, воздух только начинал по-дневному светлеть, когда на проходной музея заспанный сторож подписал у них Эллекита документы и долго гремел ключами, пропуская через боковой вход.

У Даари возникло острое чувство дежа-вю: она припомнила маленькую лесенку и подземные помещения Зоопарка, где они с Инге беседовали в тот день, который теперь казался Даари первым днем ее неприятностей!

Служебный вход все равно сначала вел через экспозицию для посетителей — разница между ним и парадным входом заключалась только в размере створок. Подземный музей выглядел внушительно. У входа висела табличка, по которой Даари только мазнула взглядом — но все же, выхватив группу знаков, уловила, что передняя камера изначально использовалась для как караульная и адаптационная: здесь привыкали к солнечному свету люди, выходившие на поверхность днем (она еще раньше читала, что это, мол, древнее заблуждение, будто они выходили только ночью, когда драконы спали — ночью невозможно обрабатывать поля, а без наружных посевов жизнь древних поселений сразу становилась очень грустной и, как правило, недолгой). Здесь же хранилось оружие, чтобы его можно было сразу схватить и использовать, магические амулеты, запасы некоторых ресурсов. Оно же служило в спокойные дни местом работы для женщин, занимающихся сложным рукоделием: освещения снизу не хватало...

Сейчас для иллюстрации этих тезисов у входа сидело два манекена женщин, одна со стоячими пяльцами, другая с ткацким станком, и стояло несколько манекенов воинов с копьями и мечами.

— Вот варвары, опять ересь нарисовали! — пожаловался служитель, стирая сердечко со щеки одного из манекенов.

— Любят у вас его очень, — усмехнулся Эллекит.

— Так оно и есть, господин капитан... В этот раз на замену прямо смазливых прислали! Я уж просил пострашнее в следующий раз...

Даари пригляделась: лицо манекена неприятно напомнило ей лицо Дракона. Она тут же отвернулась.

Спуск под землю оказался далеко не таким впечатляющим, как она себе представляал: просто тускло освещенная каменная лестница, и коридор — квадратный в сечении, ничуть не похоже на кротовый лаз или тайный ход из какого-нибудь фильма. И никаких сталактитов и сталагмитов...

Они миновали несколько обширных музейных камер, тускло освещенных световыми шахтами и кристаллами аварийного освещения. Взгляд Даари скользил по предметам нехитрого предкового быта: боги-духи, даже удивительно, ведь вся та же самая магия была у людей, а вот не могли сделать себе нормально!.. Потом служитель отодвинул для них еще одну решетку, ведущую в темный проход — тоже со скучно-ровными стенами и потолком.

— Ну вот, — сказал сторож, протягивая Эллекиту фонарь. — Дальше ваша зона.

— Спасибо за помощь, — вежливо ответил Эллекит.

Провожая плетущегося прочь сторожа взглядом, Даари подумала, что если скука —самое страшное, что ее ожидает на этом обходе, она готова это пережить.

Однако тут Эллекит ее огорошил.

— Вот что, капитан Сат, — сказал он совершенно другим, деловым и серьезным тоном. — Тут эти проходы тянутся на километры. Если отстанете и потеряетесь — может, кости ваши найдут лет через десять. Или не найдут. Вам сигналку выдали?

— Так точно.

— Покажите, проверю.

Сигнальный амулет, лежавший у Даари в кармане форменной куртки, представлял собой небольшой кристалл с запаянной внутри довольно сложной плетенкой.