— Чем хотят тем и занимаются. Имеют право же! Реализуют свои желания и потребности, понимаешь?

— А почему…

— Потому что могут. Если грубо — темные представляют собой нечто вроде банды рэкетиров, которые подмяли под себя целую планету. Как справляется народ — до этого им нет дела. Им нужны ресурсы — людские, денежные например. И они заставляют людей всем этим себя обеспечивать, скармливая им байку про то, что каждый может стать тем, кем захочет — была бы воля!

— А почему тогда обычные люди не взбунтуются? Ну, чтобы доказать, что имеют право?

— Криптии. Ритуальные убийства каждую ночь. Темные просто ходят по улицам, заходят в дома… Выспрашивают жителей друг о друге, заставляют сдавать буйных и недовольных соседей. Пытают, убивают. Развлекаются!

— Но…

— Так ведь заходят к одному из нескольких тысяч. То есть — точно не к тебе. А если высовываться не будешь, дом у тебя будет серенький, машина неброская, должность небольшая и жена некрасивая — точно не зайдут! Темные любят ярких, дерзких… Выбирают таких для Обряда. Ну, ты знаешь.

— Знаю, — скрипнул зубами Сью. — Так что — Соннелон?

— Соннелон был их личным Влахернским Чудовищем. Никто не осмеливался заходить в его охотничьи угодья. И с ним мирились как со стихийным бедствием… Но после всего, что случилось — кровь полилась на влахернских улицах, и плачь и скрежет зубовный наполнили города и поселения… Это я цитирую, если что. Потому они и решили уйти — все вместе. А еще потому, что решили что именно убийца Соннелона должен сказать им — как жить дальше. Это Ла-Вей, они настоящему аццкому сотоне поклонялись, врубаешься? Ну, то есть, считали что всё это правда — про свободу, волю к жизни, собственное «я», и прочее… Там такой фарш, что Ллевелину лет пять разгребать — не разгрести. А у тебя шанс — одним ударом разрубить гордиев узел!

Сью запустил руки в свою шевелюру.

— Вы с его величеством собрались меня поразить знанием культуры старой Терры? Это нормально. А вот наставить на путь истинный три сотни тысяч сатанистских терпил — вот это неприемлемо.

— Ой, Виньярд! Ну расскажи им Десять заповедей, или вот — свяжись с тем же Ллевелином!

— Погоди, дай подумать… В конце концов — попаданец я или нет?

Гай Кормак всё это время подпирал стену, предпочитая не вмешиваться. Ему было жутко интересно, что предложит Виньярд ла-вейцам, которые вот-вот станут яррцами. Это была задача, достойная монарха. И достойная возможного второго наследника… Если, конечно, процедура ментоскопирования пройдет нормально…

Ровные ряды палаток вокруг оазиса посреди пустыни — вот как это выглядело. Геометрически выверенные улицы, кварталы, тут и там разбавленные необходимым по стандарту количеством автоматов раздачи воды и пищи, медицинскими пунктами, справочными бюро и павильонами волонтеров. Островок буйной зелени, разросшийся у берегов озера, играл для переселенцев с Ла-Вея роль зоны отдыха — под пальмами, гигантскими кактусами и папоротниками, на мягкой траве тут резвились дети, отдыхали молодые мамы.

«Одиссей», подняв тучу песка, приземлился у края лагеря. Никаких стен тут не было — кругом пустыня, бежать некуда!

Гай Кормак, Джипси и Сью вышли из шлюза, и Виньярд сквозь зубы вдохнул прокаленный солнцем воздух.

— Давайте пройдемся? — сказал он.

Его величество и его высочество переглянулись и согласно кивнули. Виньярд сначала направил свои шаги к большому зеленому шатру, где расположилась миссия Церкви Эстоков. Ему навстречу поднялся молодой фамильяр в серой сутане с зеленым узором по рукавам и воротнику.

— У вас есть Евангелие? — Виньярд уже имел возможность держать в руках местный вариант Священного Писания и знал, что он в значительной степени отличается от своего земного предка.

Но главное: идея, посыл — оставались неизменными. Фамильяр протянул ему бумажную книгу с желтоватыми страницами в клееном переплете.

— Берите, мы много напечатали. Только пока никто особенно не горит энтузиазмом хотя бы открыть первую страницу…

— Это нормально, — хмуро кивнул Сью. — Скоро загорятся.

После этого он решительно двинулся в справочную. Искомое нашлось тут же — Конституция Ярра была напечатана на глянцевой бумаге, имела псевдркожанную обложку с тиснением, включала в себя доходчивые картинки и схемы, и в целом выглядела куда как лучше, чем скромная полиграфия Божьего Слова. Виньярд повертел две книги перед глазами монарха и тот явно смутился и потянулся за коммуникатором.

— Эби… Эби, внеси там из моих личных средств что-нибудь в фонд распространения Библии, ладно? Неловкая ситуация… Нет, нет не из казны, с того счета где брали гронингенским детям на лечение, ага? — он воровато огляделся.

Джипси состроил рожу — ему плевать было и на христианские ценности, и гронингенских детей. Сью же напротив остался доволен — когда в начальстве человек и личность таки могут приподняться над пиджаком и функцией — такое начальство нужно беречь и держаться за него всеми руками и ногами. Церковь отделена от государства, это правильно и это хорошо — никто на средства с налогов соборы не строит. Но монарх реально имел огромные возможности, являясь богатейшим собственником в системе Суатоллы, и этими возможностями пользоваться не стеснялся — в соответствии со своими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо.

— Ты собираешься предложить им Евангелие и Конституцию? — Даверриа был настроен скептически. — Эти две книжечки валялись у них под носом, и нахрен им были не нужны все эти дни.

— Это нормально, — Сью даже не собирался спорить. — Ну так кто у них тут решает? Пойдемте.

Ла-вейцы — красивый народ. Среднего роста — 170–175 сантиметров, с густыми темными волосами, бледной кожей, на которую не ложился загар, стройные, пропорционально сложенные, с серьезными и настороженными взглядами — они были повсюду. Одежда всех оттенков серого, у женщин — платки, покрывающие голову, волосы и плечи, у мужчин — береты. Люди выходили из палаток, бросали свои дела, звали соседей и знакомых — каждый из них хотел посмотреть на человека, убившего Соннелона. Темного Советника. Хозяина Влахерны. Властелина их душ и тел. Проводника воли Князей Тьмы, имеющего право. Ныне — хладного трупа, догнивающего в болотах Кроули.

Виньярду было слегка не по себе — как пить дать, многие из аколитов Соннелона были родом из Влахерны, и здесь находились их друзья и родственники. Наверняка даже те, кого он старался не убивать преднамеренно в большинстве своем погибли — без медицинской помощи с простреленным бедром долго не проживешь… На Кроули он подстрелил около трех тысяч человек, и руки по локоть в крови — это было не про него. Виньярд капитально перемазался смертью с ног до головы.

Народ расступался, перешептываясь. Без черных провалов на месте глаз, без пугающих клыков — он не выглядел тем сверхъестественным существом, которым матери теперь пугали детей на Ла-Вее.

Чтобы усугубить контраст, Сью сдернул с плеч плащ и остался в клетчатой рубашке, джинсах и кедах. Рукояти револьверов виднелись на уровне локтей.

— Мы снова встретились, господин Виньярд, — сказал знакомый женский голос, и уже через секунду Элле Фиц-Балберит боялась даже вдохнуть.

Один из револьверных стволов упирался ей в подбородок, второй — в сердце. Парень преодолел разделявшие их семь метров за долю секунды, и теперь смотрел имеющей право в глаза, не мигая. И, видит Бог, наличие зрачков не делало этот взгляд менее пугающим. Женщина в лиловом снова почувствовала дыхание смерти, и поспешила принять покорную позу, шагнув назад, изобразив книксен и склонив голову.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — рявкнул Сью, не боясь потерять лицо перед жадно ловящими каждое его слово ла-вейцами.

Как может потерять лицо кто-то, прикончивший лично несколько тысяч человек? Присутствие Элле Фиц-Балберит кое-что меняло. Теперь это действительно могло быть продуманной акцией — такое массовое переселение. Пятая колонна? Психологические закладки? Планирование Обряда? Мысли роились в голове у Виньярда, он перебирал варианты один за другим, а потом выдохнул: