Причем ловилась в Балтике далеко не только килька, одной трески рыбаки вылавливали больше пятидесяти тысяч тонн, а седелки — еще вдвое больше. Однако Гриша считал, что рыбы в море ловится недостаточно — не в Балтике, а во всех морях, так что Госпланом были подготовлены программы по освоению уже Охотского и Японского морей (ну и Тихого океана вообще). И в рамках этой программы в новом городе Фокино неподалеку от строящегося металлургического завода в Большом Камне ударными темпами строилась новая верфь, на которой должны были массово выпускаться траулеры Курта.

Еще одна верфь, в необходимости которой никто не сомневался — там планировалось строить уже крупнотоннажные суда — все еще «находилась в стадии обсуждения». Точнее, в Госплане (и других причастных организациях) бурно обсуждался вопрос «а где именно её строить». Вариантов было множество: и в пока еще планируемой Находке, и в будущей Корее, и в «ассоциированной» части Китая. Однако окончательное решение так пока принято и не было…

В начале марта триста третьего года, после того как очередное совещание так и не пришло к окончательному выводу о том, где, когда и какими силами будет строиться новый судостроительный завод, Никита зашел к Кате-старшей. Исходя из той простой мысли, что завод — это стройка, а у «главного архитектора» по поводу именно стройки могут оказаться свои, причем достаточно серьезные соображения:

— Кать, я понимаю, что это дело вообще не твое, но может у тебя свои соображения есть?

— Соображение у меня, слава богу, еще не атрофировалось. А если ты про этот судостроительный меня спросить хочешь, что я про корабли знаю лишь то, что они плавают по воде и периодически в этой воде ржавеют.

— Но что ты вообще об этом думаешь? Сейчас еще и германцы вылезли с идеей судостроительный у них где-то выстроить, в Дэлавере просто предлагают их завод в пять раз расширить. И у каждого сторонника каждой такой идеи есть какие-то веские доводы, почему именно их проект…

— Никита, еще раз: я не судостроитель. И я теперь вообще никакой не строитель, я пенсионерка, причем старая и немощная.

— Ну, насчет немощи ты мне-то не рассказывай! К тому же мне интересно не мнение строителя, а мнение человека, который в сознательном возрасте…

— Помолчи! То есть… я поняла, дай минутку подумать в тишине. Ладно, слушай: мы недавно с Лерой и Катей разговаривали о всяком… Это к судостроению отношения не имеет, но, мне кажется, это именно то, что ты услышать хочешь. Так вот, тетки, пока были молодыми, сильными и здоровыми, выстроили какую-то основу мощного промышленного государства, по сути дела — это я Лерины слова передаю — выстроили аналог Сталинской Америки.

— Кать, если я историю не забыл, то Сталин Америкой не правил.

— Да, но Сталин в Америке покупал станки, оборудование, все, что требовалось для создания собственной промышленной базы. И у теток была выстроена именно такая «Америка», которая обеспечивала станками и оборудованием уже наши большие стройки. Хреновая у них получилась «Америка», маломощная — но теток-то и было чуть больше полусотни. Зато когда уже мы — а я тоже себя отношу все же к следующему поколению, хотя бы по опыту и знаниям — начали развивать промышленность, у нас уже было откуда получить то, что для такого развития нужно.

— Ну да…

— Не сбивай с мысли. Так вот, тетки тридцать лет строили «Америку», потом уже мы за тридцать лет на этой базе рвали жилы чтобы создать не просто промышленно развитое государство, а государство самодостаточное. Этакий рывок к финишу, когда уже никто никаких сил не жалел — но ведь финиш-то был промежуточным. И ты знаешь, как раз сейчас мы этого промежуточного финиша достигли.

— Ну, допустим. А какое отношение…

— Слушай дальше и проникайся мудростью старших. В Госплане уже больше полугода мусолят предложение по постройке большого судостроительного завода. Вот ответь мне честно и откровенно: почему это уже полгода тянется?

— Я тебе это с самого начала сказал: потому что предложений много, и каждое из них…

— А вот нифига! Это тянется полгода просто потому что сейчас — и именно сейчас уже не особо-то и важно, пустят этот завод через год или через два, а может и вообще лет через пять. Неважно потому, что и без этого завода нам — всем нам, государству в целом — особо хуже не будет! Мы достигли, наконец, такого уровня развития, что нам важнее не сделать что-то как можно быстрее, а сделать это наиболее оптимальным образом! Катя еще тогда заметила — причем на тебя же ссылаясь — что впервые за все время в этом году у нас для каждого выпускника школы будет готово место у станка, в училище или институте, в поле на тракторе или на дороге за рулем автомобиля. На каждого человека в стране уже есть, точнее к выпуску будет готово рабочее место, и при этом у нас не будет срывов очередных каких-то проектов потому что людей, подготовленных причем людей, для этого проекта не хватает. Мы достигли забавной такой гармонии — и далее можем развиваться не выворачиваясь от напряжения наизнанку.

— Интересная мысль.

— А я тебе ее еще немножко разовью. У нас, как ты сам уже можешь сообразить, нет острейшей необходимости в строительстве этого завода. Однако в целом корабли нужны, и чем дальше, тем их будет требоваться больше — просто потому, что население растет, народ работает над этим не покладая… в общем, не покладая. Через каких-нибудь пятнадцать лет оно, это население, еще минимум вдвое увеличится…

— Меньше, Гриша говорит, что через двенадцать.

— Да плевать, тут главное, что объемы перевозок всякого тоже вырастут минимум вдвое. Поэтому если будут построено несколько судостроительных заводов, то они все простаивать не будут. Ну, может быть люди на них работать станут в одну смену, или Госплан введет, наконец, пятидневную рабочую неделю — но, как я понимаю, каждый такой завод будет строиться лет пять. Вот пусть их и строят, запуская новые стройки через год…

— На много заводов у нас денег не хватит.

— Никита, я тебе записки мамины давала, ты их читал? Деньги — это мера вложенного человеческого труда. У нас уже сейчас каждый год человеков, трудиться способных, добавляется больше чем по полмиллиона. А на постройку верфи сколько людей потребуется? Если так поставить задачу Грише, то уже через месяц вопрос с деньгами — то есть с человеческими ресурсами — стоять не будет. Еще раз: Катя тебя попросила возглавить Союзный комитет для того, чтобы ты озадачивал Гришу своими фантазиями.

— Вот именно за такой фантазией я к тебе и пришел! Кстати, спасибо, теперь я точно знаю как эту проблему решить.

— И как именно?

— Скажу Грише, чтобы думал своей головой. Но на основе твоих рассуждений.

— Наконец и от тебя услышала что-то разумное, и это радует. Сейчас Лера с Аленой зайдут, обещали какое-то новое печенье к чаю притащить. Останешься на дегустацию?

Летом триста третьего года самой серьезной проблемой стала отправка почти ста тысяч человек на Дальний восток. Не сильно помогло и то, что «стандартные» десятивагонные поезда «удлинили» до двенадцати вагонов: даже курсирующих от Москвы до Владивостока двух пар ежесуточных поездов, перевозящих каждый по четыреста человек, для этого дела явно не хватало, ведь довольно много пассажиров катались в обе стороны по своим личным (или государственным) делам. Цеплять к поездам больше вагонов было технически невозможно — не говоря уже о том, что вагон-ресторан и четыре сотни пассажиров мог с огромным трудом прокормить, а пускать дополнительные поезда было пока «не на чем»: тепловозов не хватало. Так что за июнь смогли уехать к местам грядущей трудовой славы всего лишь чуть меньше двадцати тысяч человек…

— Гриша, я вообще не понимаю, в чем тут проблема, — ответила Катя-первая на вопрос Председателя Госплана, когда тот зашел к ней «проконсультироваться». — В месяц перевезли двадцать тысяч, значит сто тысяч перевезем за пять месяцев. Закончим не в августе, а в октябре, из-за этого что, Луна с неба упадет?