— То-то мне так хреново было! А я всё никак понять не мог, какого черта я себя стариком чувствую? Думал, крыша едет, на алкоголь с сигаретами грешил… Вот же блин! А сейчас тогда почему я в порядке?

— Вот и я тебя о том спрашиваю! Никаких следов истощения, вон какие ручищи! И сколиоза не наблюдается, а 2g должны были тебя конкретно скрючить! Еще и усадьбу себе построил, и железяки свои тягать умудрялся. Ты человек вообще, мистер Кормак, или этот: полуконь-полукрокодил?

— От такой же слышу. У тебя так-то кровь из глаз тоже не течет!

— Пф-ф-ф! Я конфедерат, мне по контракту положено!

— Что — положено? Этот твой модуль?

— Ну да… — Эбигайль явно не хотела распространяться на эту тему.

В конце концов сержант Махони была на службе, пусть даже охотники за головами и являлись неким иррегулярным формированием. Так или иначе Конфедерация вмешивалась в организмы своих солдат, для улучшения их боеспособности, конечно.

— На Абеляре, где я вырос, — 1,3g, то есть в целом я чуть более подготовлен к перегрузкам, — начал рассуждать Гай. — Плюс Атенрай, наша историческая родина, не простая планета и гэлы — не простой народ. Мой папаша всегда говорил, что мы покрепче обычных людей, что бы это ни значило. И этот меддроид: после его инъекций мне действительно стало полегче. Могли эти факторы сойтись?

— Теоретически да, — кивнула девушка. — Я думаю, это и есть ответ. Я почти ни черта не знаю про Атенрай, только о тамошних религиозных фанатиках, которые с обеих рук стреляют. Конфедерации довелось с ними схлестнуться когда-то. Говорят, очень эффективные бойцы.

— Божественно эффективные, я бы даже сказал… Ну, причины того, что мне не пришлось тут сдохнуть, сейчас имеют вторичное значение. Я вот что еще спросить хотел: ты говорила, сюда уже прибывали колонисты…

— Никто из них так и не начал тут хозяйственной деятельности. Не вырастил урожай. Не выжил. Осознав, что не смогут жить тут без экзоскелетов, они пытались убраться с Ярра как можно быстрее.

— Та-а-ак! Значит, планета… Значит, Ярр — мой?

— Архаичное морское право работает до сих пор. Земля, до этого не имевшая населения, принадлежит тому, кто выжил на ней и освоил ее. Пираты — вне закона, да и склад — это не освоение. А вот твоя оранжерея… Юридически — это твоя планета, Гай.

Настало время парню опереться на ствол дерева. Когда он делал свое громкое заявление полковнику, в этом было больше бравады и наглости, чем реальной претензии на обладание планетой. А теперь — он владелец целого мира! Правда, мира, который с самого первого знакомства пытался его убить, медленно и методично.

Неловкость осталась: Гай не мог простить себе своего поведения. Что за ребячество, подумаешь, какой-то модуль на затылке? Мало ли… Или не мало ли? Упустить такой шанс, с такой девушкой… Но ведь были причины для такого отношения у многих поколений его предков? В любом случае момент был потерян. Оставалось давить досаду глубоко внутри.

Они разговаривали, пили глинтвейн и ели печеную картошку с жареным мясом, ночь была теплая и безветренная, и завтрашний день обещал быть тоже ясным и погожим.

Мич жевал картофелину прямо в фольге и задумчиво смотрел на огонь. Уши его шевелились, как маленькие мохнатые локаторы. В какой-то момент он повернул голову и выстрелил языком: крупное насекомое ядовито-желтого оттенка скрылось в его пасти, перемолотое мелкими острыми зубами.

— Это что было? — спросила Эби.

— Что — было? — невинно уточнил Мич.

— Ну, насекомое какое-то… Может, опасное?

— Может, — пожал плечами звереныш.

— Это ведь пангейское чудо техники? — Эбигайль повернулась к Гаю.

— Ну да. Робот-нянька или типа того. Для детей от пяти лет. Кажется, если бы я его не нашел в свое время, точно сбрендил бы. В какой-то момент мне пришлось туго, да… Я, знаешь ли, хороший домашний мальчик, и к таким стрессам не привык: крушения все эти, дикие звери, мертвые пираты…

— Иди, пожалею, — сказала девушка и похлопала себя ладонью по коленкам.

Не веря своему счастью, Гай вытянул ноги к костру, а голову положил на колени Эби, которая принялась гладить его по голове.

— Ты не подумай, я не… Хм, с другой стороны, что ты можешь обо мне подумать? Я пару лет мотаюсь по космосу в одной консервной банке с несколькими мужиками! Справедливости ради: двое из них мои двоюродные дяди, и еще один — жених…

— М? — напрягся Гай.

— Бывший. Лежи, лежи, бедный хороший мальчик, — она почесала его за ухом. — Я отказала лейтенанту за десять дней до этой истории с Куртом Волосаном. Вообще хотела переводиться в истребители, но там контракт минимум на пять стандартных лет, а у Крюгера мне всего-то восемь месяцев осталось! А потом — свобода и всё такое… Стану пилотом гражданских лайнеров и буду в белом костюме ходить по обзорной палубе, здороваться с почтенной публикой и попивать шампанское, а?

— Неплохой план! — сказал парень и не удержался: — А хреновину эту тебе снимут?

— А надо? — подняла бровь девушка. — Полезная штука!

— Ну, не знаю… Просто у меня есть один знакомый парень, которому религия не позволяет приударять за девушками, у которых в голове имеются высокотехнологичные хреновины… А девушка ему очень нравится.

— Прям очень-очень? Или ему бы понравилась любая девушка после года… — это было жестковато, и Эбигайль одернула себя. — Прости, бедный хороший мальчик, это я зря.

— Да ладно, что там… Если у нас тут сеанс психологической поддержки, признаюсь сразу: меня самого достают эти мысли. Уж больно давно этот парень тут торчит. Да и Зборовски пишет то же самое.

— Погоди, ты знаешь Юджина Зборовски?

— Ну, читал тут…

— «Деятельный пессимизм» — это бомба, да? «Если ничего не делать — всё будет только хуже. Если не убирать бардак — ваша комната превратится в пыльную вонючую свалку. Если перестать заниматься спортом — вы не останетесь на том же уровне, а превратитесь в обрюзгшее чудовище. Если не преследовать преступников — в государстве воцарится хаос. Энтропия замкнутых систем не может уменьшаться!» — процитировала она, закатив глаза.

Гай оторопело смотрел на нее.

— Э-э-э… Я думал, если это бумажная книга, значит, она очень старая… Или с такой дальней планеты, что… В общем, мне казалось, что кроме меня никто и знать не знает никакого Зборовски. Тем более такая девушка, как ты!

— Какая? Почему это я не должна его знать? И вообще, он еще живой. Из университета Паллады его выгнали за радикализм, и сейчас он обитает, кажется, в Универсальной Академии открытого космоса. А еще вещает в Сети: у него подкасты или вроде того каждую неделю выходят. Так что этот Зборовски широко известен в узких кругах!

— Я бы с ним пообщался! Интересный, наверное, дядька…

— Наверное… Ты, кстати, не договорил про твоего знакомого парня, у которого проблемы с киборгами. Что он думает делать?

— Он думает прикончить пиратов, разобраться с их делишками, содрать с компании «Центавр» невероятных размеров компенсацию за сорванное путешествие, легализовать свои претензии на планету, а дальше… А дальше ему бы хотелось продолжить общение с замечательной девушкой, которая ему очень-очень нравится.

— А сейчас ему мешает модуль у нее на затылке? — нахмурилась замечательная девушка.

— Больше всего ему мешает осознание того, что звездная девушка улетит к звездам… И мысли о том, что для нее это не осознанный выбор, а просто стечение обстоятельств. Экзотическая планета, местный Робинзон, и всё такое. А потом прилетит корабль, и пф-ф-ф — наваждение окончится. А этот мой знакомый, он слишком серьезно относится к таким вещам. А?

— Хм!.. — сказала Эби.

Что значило это «хм!..», одному Богу известно.

— Мистер Кормак, вы не перестаете меня удивлять!

— Да я и сам, если честно, не знаю, зачем показываю тебе это. Просто, может быть, кое-что из этого может нам помочь, а?