— Да, так. Он учил меня игре в шахматы, пока я жил в Лодзи. У нас пару раз проездом был в гостях молодой Нимцович. А потом, много лет спустя, мы случайно встретились с ним на Бледе, где я был по служебным делам, а Нимцович играл в крупном турнире. Он тогда уже был известным гроссмейстером. Арон обрадовался нашей встрече и подарил мне свои книжки. Конечно, вторая книга Нимцовича тоже у меня есть. Только она, слава богу, в другом чемодане.

— Значит, пан Каневский, договорились на завтра? Скажем, часов на восемь вечера? Шахматы я принесу с собой.

— Если ваше начальство не будет возражать, то приходите. Я последние полтора года не играл в шахматы.

Ага, подумала я. Получается, что ксендз завязал с шахматами после захвата Польши немцами. Тем более что почти все сильные шахматисты в Польше были евреями. Можно даже предположить, что те евреи, которых, по нашей информации, прятал ксендз, либо сами были шахматистами, либо их близкими родственниками. Тем более интересно. А теперь пора прощаться.

— Итак, пан Каневский, до завтра, или, как говорят в Польше, до видзеня. Если возникнут проблемы, то любой из прихожан подскажет, как нас найти.

— До видзеня, панна Северова.

Распрощавшись с ксендзом и с епископом, я пешком потопала в горотдел, так как машина меня ждать не стала и уехала раньше. В горотделе Вася в нетерпении уже бил копытом.

— Давай сначала коротко расскажи, а потом иди пиши отчет.

— Коротко — это так. Встретили, поприветствовали друг друга. Навязались в сопровождающие. Пришлось даже шрам показать, как доказательство того, что на дорогах неспокойно. Доехали нормально, без происшествий. А вот при разгрузке багажа произошло кое-что интересное.

— Продолжай, не тяни.

— Оказалось, что ксендз большой любитель шахмат. И завтра я буду с ним играть.

— Это действительно интересно. Вот этот момент особенно подробно отрази в отчете.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант. Разрешите выполнять?

— Выполняйте.

И я пошла в свой кабинет заниматься сочинительством. При этом подумала, что, когда следующий раз буду в Москве, обязательно куплю себе авторучку. Тут их, кажется, называют самописками. Все-таки не придется после каждого слова макать ручку в чернильницу. Как я раньше об этом не подумала? Понятно, почему не подумала. Потому что об отчетах узнала только здесь от майора Григорьева.

С сегодняшним отчетом я старалась особо. Ведь проверять его будет мой супруг. Если пропустит какую ошибку, то его же и взгреют, так что внимательность и еще раз внимательность. Вроде бы второй вариант уже подойдет. И клякса всего одна, и исправлений почти нет. Потом я сообразила, что наверх-то пойдет, как и раньше, печатный вариант. Правда, это значит, что над моими ошибками будут хихикать машинистки. Тоже плохо. Про содержание говорить, конечно, не станут, а вот про ошибки слава точно пойдет. Поэтому перечитала еще раз. Вздохнула и отнесла Васе. Он сказал, что на сегодня я свободна, и углубился в чтение. Я потихоньку отправилась домой. Пора привести мысли в порядок, а потом почитать мою единственную шахматную книжку — к игре стоит подготовиться получше. Вполне возможно, что ксендз окажется очень хорошим шахматистом.

Утром, только я зашла в кабинет, меня тут же вызвали к начальству. Старший лейтенант Северов протянул мне папку со словами:

— Внимательно прочти.

На папке сверху стоял уже знакомый мне гриф CC, означавший «Совершенно секретно». В папке была стопка листов.

— Будут вопросы по тексту, — продолжил супруг, — разрешаю на полях отчетов карандашом ставить пометки. Только сильно не нажимай. Иди работай.

По дороге к себе подумала, что Вася знал, что утром будет нечто подобное, но дома мне не сказал ни слова. Конспиратор фигов. Уселась за стол и открыла папку. Ого! А тексты-то рукописные. Не успели перепечатать — значит, что-то срочное. Это и вправду оказалось срочным. В папке были подколоты отчеты о наблюдении за приехавшей вчера делегацией. Ну и правильно. Я была лицом официальным, а Вася предупреждал, что будут и неофициальные лица. Как-никак приехали иностранцы в город, находящийся недалеко от границы. Да еще в ситуации, когда война на носу. Конечно, за ними нужен глаз да глаз. При этом в качестве официального лица я играю, скорее, отвлекающую роль. А реально контроль осуществляют опытные оперативники. Это были отчеты вечерней и ночной смен. Хорошо еще, что основная часть делегации послезавтра уедет. Тогда и число наблюдателей можно будет уменьшить. Не так уж у нас много людей, а когда добавят и добавят ли вообще, совершенно непонятно.

За этими мыслями я не забывала внимательно читать отчеты. Всего было три группы отчетов. Первая от людей, осуществлявших наблюдение за костелом и домом, вторая от «топтунов» и третья от людей, дежуривших у потайного хода. Наблюдатели за костелом ни чего существенного не сообщали. Епископ и ксендз обо шли несколько близлежащих домов, поговорили с людьми. Потом пошли в костел и провели там больше часа. В отчете указано время — семьдесят восемь минут, — кто-то из наблюдателей любит точность, а может, так и положено? Из костела оба попа пошли в дом и больше оттуда не показывались.

В отчетах «топтунов» были приведены списки людей, с которыми общались вновь прибывшие. На каждого были все известные о нем данные. Мне ни одна из приведенных фамилий ни о чем не говорила. Поэтому эту группу отчетов я быстро переложила к просмотренным.

Третья группа отчетов оказалась самой интересной. Ночью, примерно в полночь, из потайного хода вышел человек. Кто это был, в темноте разобрать не удалось. Он нес небольшой мешок. Предположительно увесистый. Дойдя до леса, человек исчез из поля зрения наблюдателей. И что самое интересное, к моменту пересменки, то есть к 7 часам утра, назад не вернулся. Вот это было не просто странно, а очень странно. Подумав около часа, я составила полный список вопросов, приложила его к папке и снова пошла к мужу.

Вася при мне прочитал весь список (отчеты он наверняка прочитал до меня), удовлетворенно кивнул и сказал:

— Вижу, что стараешься. Я составил бы такой же список. Сейчас твой рукописный вариант вопросов перепечатают в трех экземплярах. После этого возьмешь первую копию, положишь ее в новую папку и будешь постепенно заполнять листами с ответами. Что непонятно?

— Что значит «первая копия»?

— Когда печатают на пишущей машинке через копирку, получают оригинал и несколько копий. Причем копии отличаются по качеству. Лучше всего выглядит оригинал, потом первая копия и т. д. Хуже всего выглядит последняя копия. Оригинал ты дашь мне, первую копию оставишь себе для работы, а вторую подошьем в отчет, который пойдет наверх. Там всегда должны быть в курсе всего, что здесь происходит.

Потом, убедившись, что дверь кабинета плотно закрыта, Вася вполголоса спросил меня:

— А что, в твоем времени было как-то иначе?

— У нас все печатали на специальных печатающих устройствах, и качество всех копий не отличалось от качества оригинала. Нажал кнопку и через минуту получаешь столько копий, сколько хочешь. При этом любую копию можешь называть оригиналом.

— Да, — с завистью сказал Вася, — нам бы такие устройства. Насколько легче было бы работать… Хорошо, — продолжил он. — Отвлеклись, и ладно. А теперь слушай внимательно. Работа с ксендзом за тобой, но есть и другая работа, которую тоже надо делать. В соответствии с приказом товарища Сталина все районы Западной Белоруссии, Западной Украины, а также при балтийских республик должны быть очищены от враждебных и подозрительных элементов. Поэтому сейчас поступаешь в распоряжение Пряхина, группа которого сегодня должна прочесать вот этот район. Смотри на карте. Всех, у кого в доме будет найдено оружие, будете немедленно арестовывать. Подозрительных — брать на заметку. Скорее всего, их будут выселять. Вопросы есть?

— Есть один вопрос: а сколько по плану мы должны будем арестовать и сколько выслать?