— Товарищ Северова, а я как раз вас разыскиваю. Вас вызывают в республиканский НКВД.

— Спасибо, товарищ майор. Я уже получила все нужные указания от товарища Жукова и немедленно еду. А вам советую пару минут подождать. Товарищ Жуков почему-то сейчас сильно нервничает.

Коротыгин наверняка слышал последние напутствия Жукова мне и только улыбнулся. А я быстренько двинула на свидание к другому начальнику — Цанаве. По дороге в НКВД Леша успел поплакаться, что так и не сумел раздобыть автомат. На полигоне пострелять дали, а как в постоянное пользование — так круглые глаза и «самим не хватает». Я пообещала решить этот вопрос.

В здании НКВД, к своей радости, снова встретила майора Григорьева, но поговорить с ним не удалось, так как нас сразу пригласили в кабинет. Цанава, в отличие от Жукова, никакого раздражения моими подвигами не испытывал. Его очень заинтересовала аналитическая записка, приложенная к отчету. Я так поняла, что майор Григорьев что-то еще к ней добавил, и теперь нам нужно было составить некую инструкцию для сводных патрулей и не только для них. Оказалось, что в западных областях Белоруссии за один только вчерашний день было выявлено девять диверсионных групп, задержано шесть человек, четырнадцать диверсантов убито. Но и у нас были заметные потери: убито четыре бойца РККА и два сотрудника НКВД. А еще шесть получили ранения разной степени тяжести. И, что хуже всего, пять диверсантов сумели удрать.

Лаврентий Фомич четко ухватил мысль, что теперь придется иметь дело не с отдельными шпионами и диверсантами, а с группами или, возможно, даже с подразделениями. Соответственно, и тактика должна быть совершенно другой. Получив от него порцию указаний, мы с майором перешли в отдельную комнату, где смогли, наконец, без помех поговорить.

В первую очередь я вспомнила о своем, о девичьем:

— Товарищ майор. Подскажите, что мне делать? После каждой такой схватки у меня сильнейший отходняк. Вчера вот даже сознание ненадолго потеряла.

— На самом деле, Анюта, в этом ничего странного нет. Нечто подобное бывает с большинством нормальных людей, когда они в первый раз сталкиваются с необходимостью убивать, чтобы не быть убитым. Во время военных действий иногда это проходит само собой, но чаще всего подобные случаи лечатся универсальным лекарством — полстакана водки и кусок хлеба с колбасой на закуску. Если нет колбасы, то подойдет и соленый огурец. Ты, насколько я помню, в первый раз лечилась холодной водой — тоже метод. Одна встряска вытесняет другую. А вообще мой тебе совет: не думай сейчас об этом. Если верны твои прогнозы, а все идет именно к этому, то скоро ты перестанешь переживать по каждому такому случаю, поскольку случаев станет слишком много. Лучше расскажи, как воспринял твои подвиги товарищ Жуков.

По моей кривой усмешке майор все понял и кивнул:

— Хорошо, теперь давай лучше заниматься делом. А товарищу Жукову я позвоню и попробую объяснить, что «черного кобеля не отмоешь добела».

— Ой, постарайтесь, товарищ майор. А то генерал очень сильно переживает.

Я наконец смогла сосредоточиться на бумаге, и дело у нас пошло. Сначала мы проанализировали отчеты групп, проводивших упомянутые задержания, потом свели в таблицу все возможные признаки в документах, запахах и поведении диверсантов. Далее рассмотрели разные варианты расстановки бойцов и проверяющих в зависимости от численности проверяемых. Записали, что необходимо иметь дополнительные тревожные группы, как у пограничников, которые сами патрулировать не будут, а, находясь в определенных узловых пунктах, смогут быстро приходить на помощь. Мне еще пришла в голову мысль, чтобы командиры частей согласовывали с НКВД направления и время перемещения своих подразделений. Это тоже записали. Подвели некоторые итоги, после чего понесли бумагу Цанаве. Майор остался у него, а меня отпустили назад к Жукову. Перед отбытием в штаб я сообразила обратиться к Цанаве и попросить оружие для шофера. В ответ на мою просьбу Лаврентий Фомич усмехнулся, вызвал адъютанта и приказал «обеспечить товарища Северову необходимым оружием в установленном порядке». Адъютант кинул на Цанаву вопросительный взгляд, получил в ответ кивок и предложил мне идти за ним.

Мы вышли на улицу, и адъютант обратился ко мне с вопросом:

— Где ваш транспорт, товарищ Северова?

Я показала ему на мой автомобиль. Судя по удивленному выражению лица, адъютант ожидал увидеть по меньшей мере пару грузовиков. Поняв, что много я не увезу, он как-то успокоился, сел рядом со мной в машину и приказал шоферу завернуть за угол. Там мы проехали метров триста и уперлись в высокий бетонный забор. В заборе были большие железные ворота, а в воротах небольшая дверца. Рядом с воротами на стойке был звонок. Адъютант нажал кнопку звонка. Дверца сразу открылась. Адъютант вошел туда, и через минуту открылись и ворота. Мы туда заехали, и часовой, находившийся за воротами, сразу их закрыл. В глубине двора располагалось невысокое длинное здание с малюсенькими окнами. В здании тоже были ворота и дверца. По знаку адъютанта я вышла из машины и вместе с ним вошла в здание. Мимо очередного часового мы прошли по короткому коридору, поднялись на несколько ступенек и вошли в первую же комнату.

— Вот, Виталий Кузьмич. Товарищ Цанава приказал обеспечить товарища Северову оружием в установленном порядке.

Пожилой мужик с петлицами младшего лейтенанта НКГБ, к которому были обращены эти слова, удивленно посмотрел на адъютанта, а тот, в точности как Цанава, кивнул:

— Как товарищ Цанава приказал, так и выполним. Можете не беспокоиться.

Удовлетворенный адъютант ушел, а Виталий Кузьмич обратился ко мне:

— Какое оружие и на сколько человек вам требуется?

При этих словах челюсть у меня слегка отвисла, и я, чтобы не терять лицо, задала встречный вопрос:

— Товарищ младший лейтенант, скажите, пожалуйста, почему вы так удивились словам адъютанта? Просто перед этим сам адъютант точно так же удивлялся словам товарища Цанавы.

Виталий Кузьмич слегка усмехнулся и ответил:

— Дело в том, товарищ лейтенант, что слова «обеспечить в установленном порядке» у товарища Цанавы означают выдать все, что потребуют, без ограничений, хотя и в разумных пределах. Так что говорите, что именно вам надо и в каких количествах.

Я решила не называть отдельные предметы, а посмотреть, так сказать, весь список. Выслушав мою просьбу, Виталий Кузьмич опять усмехнулся и пригласил меня на экскурсию. Ой, мамочки! Чего здесь только не было! Комнаты, заставленные винтовками самых разных систем, комнаты, заставленные коробками с новенькими автоматами ППШ, комнаты с пулеметами, среди которых я углядела два пулемета «Максим» (как в фильме «Чапаев») и один пулемет, очень похожий на тот, который соорудил товарищ Сухов в «Белом солнце пустыни». Окончательно добила меня комната с коробками, в которых были свалены пистолеты и револьверы самых разных систем.

Немного подумав, я приняла наконец решение. Первым делом два ППШ и два запасных диска для каждого. Один автомат отдам Леше, а второй — начальнику охраны товарища Жукова, а то я заметила, что у них на весь взвод охраны всего один автомат. Понятное дело, что к автоматам нужен цинк патронов. Затем подумала про Романова. Кажется, у него оружия вообще нет. Непорядок. Первым делом я выбрала для него наган, а потом, порывшись в коробках, нашла маузер в деревянной кобуре. Насколько я помнила, из такого маузера можно стрелять не только одиночными выстрелами, но и очередями. Спохватившись, взяла еще один наган для Леши. Потом подумала немного и подошла к коробке, в которой были не свалены, а аккуратно уложены «вальтеры» ППК. Мне с разными людьми дело иметь. Про откаты сейчас, наверное, еще не знают, но от такого подарка вряд ли кто откажется. Кстати, о подарках — не помешает прихватить и несколько «люгеров». Так что к столу Виталия Кузьмича кроме автоматов я притащила десяток «вальтеров» и пяток «парабеллумов». Все, естественно, с запасными обоймами и пачками патронов. Посмотрев на пистолеты, Виталий Кузьмич понимающе кивнул: