– Ванюска…

– Чего? – Иван подмигнул якуту. – Я тут варево сготовил. Готовь ложку.

– Ванюска… – Петруха выглядел очень смущенным.

– Говори уже!

– Тут… – якут состроил виноватую рожицу. – Тут сдеся людя есе насел…

– Чего? – Иван недоуменно уставился на Петруху. – Какой «людя»? Где «сдеся»? Сбрендил?

– Вот… – якут махнул рукой.

На островок гуськом стали выходить люди.

Оборванные, в лохмотьях, грязные, едва держащиеся на ногах…

Ваня очень захотел выматериться, но не смог. От отчаяния челюсти свело судорогой.

Оттого, что эти люди были…

Женщинами и детьми!

Только женщинами и детьми.

Мужчин не было.

– Крольчатина…

– Говядина…

– Это что за хрень? А! Тунец…

– Свинина, еще свинина…

– И все, на этом все… – Ване очень захотелось выругаться, в голос, матом, выругаться оттого, что он напрочь не понимал, как прокормить свалившееся на голову пополнение.

Шесть банок условно мясных консервов, четыре брикета горохового концентрата, маленький брусок свиного шпика и коробка растаявших шоколадных конфет. И пара пачек галет.

А с другой стороны, десять женщин и десять детей, из которых семеро совсем малыши, от четырех до шести лет. А остальные ненамного старше. А еще Варвара Сергеевна со своими медичками, сам Ваня, Петруха и Синицына.

По все прикидкам, получалось, что провизии хватит всего на три дня, и это при одноразовом питании, почитай впроголодь.

Иван поколебался и протянул банку говяжьей тушенки худенькому лопоухому пареньку.

– Отнеси Марье Ивановне…

Мальчик протянул руку к банке и сразу отдернул ее. Остальные дети, сидевшие кружком вокруг Ивана, не отрывая глаз смотрели на банку, но тоже даже не пошевелились.

Ваня помедлил и сурово рыкнул по-немецки:

– Форвертс!

Мальчик быстро схватил банку и стремглав понесся к костерку, где женщины готовили еду. Остальные дети побежали за ним.

Ваня невесело усмехнулся. Дети просто обожали Петруху, Варю и врачих, а Ваню почему-то боялись, считая настоящим немцем. Да и женщины из неожиданного пополнения тоже сторонились, видимо по той же причине.

Впрочем, Ивана это беспокоило не более чем поскольку-постольку. Гораздо больше его интересовал вопрос: что дальше делать.

Первым делом, после встречи, Ваня увел свой увеличившийся отряд в жуткую глушь, в непроходимые буреломы и болота, а вот дальше…

Что делать дальше он даже приблизительно не понимал. На задаче: выбраться к своим пешком, сразу пришлось поставить большой и жирный крест. С женщинами и детьми это сделать было абсолютно невозможно. И вообще, на первый план выступила задача, не куда-то выбраться, а просто прокормить людей. А вот как это сделать, Ваня не понимал даже приблизительно. Оставалась надежда только на грибы и ягоды, но на них, как Иван уже успел убедиться, особенно рассчитывать не приходилось. Даже Петруха, чувствующий себя в лесу как дома, в последний раз принес всего горсточку подосиновиков, сильно траченных червями.

– Дядя Петя пришел!!! – дети окружили появившегося из леса якута.

Ваня тоже подошел, глянул в сплетенное из лыка лукошко и трудом сдержался от разочарованной гримасы: добычу явно нельзя было назвать богатой.

После чего, грозно уставился на ребятишек и прошипел:

– Кому говорил нельзя кричать? Кто будет вопить – отведу в лес и съем! Понятно?

Дети сразу замолчали. Ваня зловеще ухмыльнулся, отошел, присел и достал карту.

– Ваня…

Иван посмотрел на Синицыну и подвинулся на поваленном бревне, давая ей место.

Летчица присела, немного помолчала и тихо поинтересовалась:

– Что будешь делать?

Ваня вздохнул и честно признался:

– Пока не знаю. Наверное, первым делом, искать еду.

Подошла Варвара Сергеевна, но увидев рядом Ваней Синицыну, развернулась и собиралась уйти, но Варя вдруг вскочила и взяла ее за руку.

– Не уходите. Вот честно, зря вы так. Если хотите, я уйду сама…

Варвара Сергеевна покорно вернулась и присела рядом с Ваней.

Помолчала и начала говорить:

– Я осмотрела детей… на фоне недоедания у них начинается дистрофия, авитаминоз и малокровие. У всех детей признаки пеллагры. Если что-то не предпринять, все закончится очень плохо. Нужны витамины и жиры. Взрослые не в лучшем состоянии. Отвары вашего товарища… – она посмотрела на Петруху, шаманившего у костерка. – Возможно помогут, но ненадолго. Ситуация сильно усугубится с началом холодов.

Ваня молча кивнул, потому что не нашелся что ответить.

Варвара Сергеевна благодарно улыбнулась.

– Я верю в то, что ты что-нибудь придумаешь, Ваня.

Встала и ушла.

Иван опять взялся за карту, но сразу же спрятал ее в планшет. Он и так успел изучить ее от корки до корки и помнил наизусть.

– Попробуем достать продукты? – он посмотрел на Варю.

– Попробуем, – охотно согласилась летчица. – А где?

– Спроси что-нибудь полегче, – Иван улыбнулся. – Черт… как же я хочу на пляж. Лежать на солнышке и ничего не делать. Зови Петруху, сейчас что-нибудь придумаем.

После короткого военного совета было принято решение заняться банальным разбоем. Вот только Иван побоялся соваться к дороге и решил наведаться в небольшую деревеньку, а точнее хутор, в десять километрах северней. Где, по его расчетам обязательно находился немецкий гарнизон.

А после сборов, подошел к женщинам и детям.

– Мы пойдем искать еду. Не переживайте, завтра к обеду обязательно вернемся. Ваша задача… – он сделал внушительную паузу. – Вести себя тихо и незаметно.

– А вы вернетесь? – к Ване подскочила маленькая девчушка, в мужском пиджаке с закатанными рукавами, сидевшем на ней как пальто, обняла его за колени, подняв голову и доверчиво заглянув в глаза. – Обязательно? Обещаете?

– Ты что, Машка! – возмущенно ахнула вторая девочка, возрастом чуть постарше. – Это же фашист! Как ты можешь…

Остальные тоже забубнили, соглашаясь что Ваня самый настоящий фашист, потому что носит военную немецкую форму.

– Да какой это фашист! – фыркнула Маша. – Это же дядя Ваня! Свой он! Если фашист, то чего у него конфеты брали?

Дети пристыженно замолчали, а Марья Федоровна, коренастая женщина с плоским некрасивым лицом, подошла к Ване и низким голосом убежденно сказала.

– Не бойсь, все сделаем как надо. Иди, с Богом! – Перекрестила Ваню, и повторила. – Иди, не бойсь.

Перед самим выходом, к Ване подошла Евдокия, самая молодая девушка из неожиданного пополнения. Худенькая, круглолицая, в растянутой вязанной кофте, мужских сапогах, с простым миловидным лицом и косой до пояса.

И, отчаянно стесняясь, попросилась взять ее с собой.

– Я с батей на охоту с малолетства шатала… – крутя в руках уголок платка, канючила она. – Стреляю хорошо, значок есть! – она достала и показала на ладони значок «Ворошиловский стрелок». – По топям ходить умею. Возьмите меня с собой, дядь Ваня? Ей-ей, пригожусь. Только ружжо дайте! Я белку в глаз била. Не смотри, что баба! Могу так врезать, мало не покажется. Мамку мои и сестрицу, фашисты снасильничали, а потом убили. Надо отомстить! Не откажите…

Ваня поколебался и согласился. Девчонка выглядела уверенно, опять же, на нее можно было нагрузить часть экспроприированной провизии.

Выбираться из череды чащобы и топей пришлось долго, почти до самого вечера. Ваня совершенно выбился из сил, Варвара и Дуня едва брели, даже Петруха явно устал. Иван уже собрался устроить привал, но тут они совершенно неожиданно наткнулись на неотмеченную на карте вырубку, на которой стояло два военных грузовика.

– На ловца и зверь бежит… – злорадно прошептал Ваня, решив заняться разбоем немедленно. Тот момент, что немцев было не меньше тридцати человек его почти не беспокоил. Ради голодных детей, он был готов воевать с целой дивизией.

– Будем лесать, – охотно согласился Петруха.

– Я их зубами загрызу! – не очень уверенно заявила Варвара. – Только… только я боюсь немного.