Абордажники переглянулись и Заморро задумчиво проговорил:

— Думаю, кандидатов у нас поубавится…

— Вот-вот. Проведите среди них разъяснительную работу. Сами-то не передумали?

— Хех! — в унисон хмыкнули они.

— Ну, кто надумает — милости просим. Места будут забронированы на следующем лайнере «Центавра», пусть глянут в расписание — там появился новый маршрут, хо-хо! — тут Гай дал волю злорадству. — Вы тоже — на лайнере? Или места абордажников на «Одиссее» вас устроят?

— Вполне устроят, кэп!

— Тогда — добро пожаловать на борт!

Гай с мостика видел, как удалялась поверхность Кармарена. Приятный, благополучный мир — до недавних пор. Здесь умели гармонично сочетать работу с отдыхом, удовольствие от жизни с зарабатыванием денег. И печь пироги! Кармаренцы не обросли жирком и не покрылись мхом, сохранив нотки авантюризма — недаром корпус рейнджеров на 40 % состоял из уроженцев этой планеты! А еще — здесь осталась Эбигайль, и от этого было очень грустно. Без прекрасной второго пилота в рубке было одиноко и неуютно. Стоило признать — он здорово прикипел к ней за последнее время, и знакомство с прошлым этой неординарной девушки только усилило его привязанность и симпатию.

В тот самый момент, когда «Одиссей» вышел в открытый космос, и Кормак был готов отдать приказ Давыду Марковичу рассчитать серию прыжков до Гронингена, он внезапно вспомнил об одном данном в весьма специфических обстоятельствах обещании и на секунду замер:

— Давыд Маркович, мне нужно на Абеляр.

— Молодой человек, это настоящий большой гембель! Что за моду вы себе взяли — тянуть кота за резину! У меня возникло такое чувство что «Ельцин» нужен одному мне! Старому искину таки становится стыдно летать с вами по одному космосу, это дрек мит фефер, а не гешефт, честное-благородное слово!

— Давыд Маркович, рассчитайте прыжок до Абеляра, — на душе у Гая скребли кошки.

— Давыд Маркович, Давыд Маркович… Прыжок рассчитан, поступайте как знаете.

— Команда, внимание, говорит капитан. Перед тем, как начать серию прыжков на Гронинген — мы заглянем на Абеляр. Пополним боезапас, зальемся топливом… Это моя родная планета, я сумею выбить скидки. У вас будет несколько часов свободного времени. Всем всё понятно? Тогда прыжок на счет айн, цвай, драй!

Возмущенное пространство еще некоторое время буйствовало разноцветьем всполохов, а потом космос на дальней орбите Кармарена успокоился и пришел в свое первозданное состояние — как будто и не было тут никогда борта номер один монархии Ярр.

Скользя в глайдере такси люкс-класса над бескрайними просторами Абеляра, Гай, наконец, был предоставлен сам себе. Его попытка исполнить обещание, данное Тесс — девушке, встреченной в кемпинге, закончилось неудачей. В Гуттенбергском университете такой не значилось — она даже не подавала туда документы. Хозяйка кемпинга и знать про нее ничего не знала — мало ли молодежных компаний останавливается у нее перевести дух и переночевать? В общем — Гай чувствовал себя слегка идиотом.

А еще — отец отказался лететь на Ярр. Упрямый Джедидайя С. Кормак снова заявил: его место на Абеляре, и именно тут он намерен прожить всю свою жизнь — до самого конца. Одно радовало — Гай пристроил на родительскую ферму меддроида, и теперь мог не беспокоится, что карета скорой помощи не успеет, или в местной провинциальной аптеке не найдется нужных медикаментов. В целом родители были хотя и в возрасте, но держались бодро. И паукообразный агрегат, прописавшийся в одной из комнат кормаковой усадьбы, мог эту бодрость поддержать и продлить — возможность регулярной диагностики и полный комплект картриджей с необходимыми препаратами дарили Гаю хотя бы призрачное чувство спокойствия за родителей. Тем более — парень был не единственным ребенком в семье, и за папой и мамой было кому присмотреть.

Он был рад, что сумел вырваться на родную планету — слишком уж погряз в круговерти бесконечных дел, которые валились на Гая подобно лавине, и разрастались, точно так же как это природное явление. Например, какого хрена он оказался втянут в канитель с нападениями мехов? Почему его должны были интересовать способы противодействия неизвестным игрокам? Ведь задачей номер один для Кормака оставалось заселение, освоение и развитие планеты и системы, владельцем которых он оказался.

Виной всему были загадочные темные силы, которые, судя по всему, хотели изменить раскладку сил в Секторе Атлантик — и Гай подозревал, что их целью была, в первую очередь, Конфедерация. Хозяева мехов стремились показать беззащитность развитых планет перед новой угрозой. И, несмотря на решимость армии и флота Конфедерации сражаться с ними в любых условиях, у них получалось — одной решимости тут было явно мало.

Даже на примере Кармарена Гай Кормак в роли капитана корабля убедился, насколько эффективным может быть небольшой по космическим меркам «Одиссей» в атмосфере — как минимум в качестве штурмовика. У Конфедерации на вооружении стояли корветы рейнджеров — но они были заточены совсем под другие задачи, да и было их сравнительно немного. Имелись патрульные крейсеры, но сошедший с ума климат на Кармарене говорил о том, что применение этих колоссов не может быть оправдано даже в ионосфере.

Конфедераты, конечно, могли подогнать один из нескольких кораблей-маток с сотнями истребителей внутри — но фокус состоял в том, что матки находились на консервации после инцидента на Атенрай — с тех пор конфедераты не вели масштабных планетарных боевых действий. Армия и флот этого великого космического жандарма, по информации из открытых источников насчитывали в своем составе около пяти миллионов человек. Пять миллионов — это много или мало? Для одной планеты — чудовищно много. Для сотни обитаемых систем — это лишь тонкая пленочка, отделяющая худой мир от старой доброй войны всех против всех — за экономическое превосходство и жизненно необходимые ресурсы…

Да, Конфедерация была вооружена лучше всех, и ее бойцы были куда лучше обучены, мотивированы и прокачаны, чем армия любого другого государства или системы… Но последние звоночки — Нойшванштайн, Атенрай, мехи — все это заставляло шовинистов, экспансионистов, изоляционистов или просто жадных до наживы корпорантов со всех известных миров принюхиваться к новым веяниям космического эфира — не пошатнулся ли гегемон?

Отношение Гая к конфедератам было двойственным. С одной стороны — они действительно были хранителями баланса. С другой — тормозили экономическое развитие и торговлю, замыкали планеты на внутренний рынок, не давали строить собственные военные флоты и, как следствие — раздвигать рынки сбыта. Далеко ли улетишь на стандартном транспортнике или контейнеровозе, если патрульные крейсеры Конфедерации гарантируют безопасность только строго обозначенных гипермаршрутов? Шаг влево, шаг вправо — и коварные пираты тут же выдернут тебя из подпространства и лишат нажитого непосильным трудом имущества, а то и жизни…

Для провинциального Абеляра такое положение вещей было даже выгодным — местным воротилам приходилось заниматься собственным производством, а не сшибать сверхприбыли на поставках мяса, например, на Пангею или Сарасвати — миры-ойкуменополисы. А вот для тех, кто мечтал раздвинуть горизонты путем вторжения (военного или экономического) на другие планеты — для них Конфедерация была как кость в горле.

И вот в этой изменчивой обстановке его монаршему величеству Гаю Дж. Кормаку приходилось действовать! Он чувствовал, как зарывается в этой груде сыплющихся на него проблем, но, как говорят гэлы — «та Диа аг файрэ!» — Бог присматривает. Пока у Гая всё получалось, и он боялся спугнуть эту немыслимую удачу.

Глайдер донес его до космопорта и остановился у главного входа. Оплатив поездку, парень выпрыгнул из такси и на секунду притормозил, присмотревшись к своему отражению в зеркальном окне глайдера. М-да, глаза полыхали зеленым огнем. Он пощупал челюсти, пытаясь понять, долго ли осталось ждать тех самых зубов мудрости и трусцой побежал к КПП. Местные стражи порядка относились к своим обязанностям гораздо халатнее, чем белозубые полицейские Ред Сокс: увидев, что никакого груза с планеты не вывозится, один из них просто ткнул пальцем в рамку сканера и помахал рукой на прощанье.