Гай вжимался в землю и прятал голову: плотность огня была адской, пираты причесали окрестности капитально, оставляя на вершинах холмов обгорелые проплешины. Тут и там по сухой траве пробегали языки пламени, предвещая скорый пожар. Верный «Бур» был упрятан в ложбинку между камнями и заботливо укрыт — если всё удастся, он понадобится не скоро.

Огонь из лазганов утих, и Гай выглянул из укрытия: пара киборгов скрылась в недрах бота, видимо, пытаясь вытащить пилота.

— Ну, погнали! — парень достал из кармана крохотную коробочку с единственной кнопкой и надавил на нее пальцем.

В воздухе запахло озоном. Фигуры большинства киборгов замерли, как в детской игре. Кто-то из пиратов рухнул на землю, кого-то согнуло в неестественной позе.

— Море волнуется раз… — сказал Гай и подхватил с земли тяжеленную кувалду.

Он зашагал по направлению к боту, удивляясь собственной храбрости: если хотя бы один из пиратов окажется модификантом — ему конец! Да, в тепловизор были видны кибернетические части тел, но мало ли кто-то остался внутри бота? Причудливые позы абордажников говорили об одном: ЭМИ-излучатель сработал, как положено. Он стоял у самого основания обелиска и покрывал территорию в квадратный километр, начисто обрубая всю неэкранированную сложную электронику. То есть бот еще мог сработать, а вот абордажники в своих щегольских красных скафандрах — вряд ли.

— Море волнуется два, — сказал Гай, размахнулся и, увидев ужас в глазах пирата, который глядел на него сквозь забрало скафандра, с разворота врезал кувалдой: — Н-на!

Что будет, если у человека вдруг онемеет нога или рука, или прострелит поясницу, и одновременно с этим на плечи ему взвалят груз, весом равный вашему телу? Вот именно это ощутили пиратские абордажники, когда включился ЭМИ-подавитель. 2g Ярра обрушились на них всей своей мощью, вышибая из легких воздух и заставляя пульс выбивать барабанную дробь.

У многих из них кибернетические элементы заменили собой не только конечности или органы чувств: отключались сердца, переставали дышать легочные импланты, невыносимая боль пронзала мозг, лишенный помощи вычислительных мощностей имплантированных процессоров…

Тех, кто не погиб сразу, Гай не добивал: всё-таки размозжить человеку голову кувалдой — это было бы слишком. Он лупил со всей дури по искусственным конечностям, блокам управления скафандрами, лишая пиратов возможности двигаться и оказывать сопротивление. Кое-кто пытался: матерый усатый дядька потянулся левой, человеческой, рукой к пистолету, но тут же получил по пальцам — и замер в пароксизме боли.

Луг вокруг подбитого бота был усеян телами, скорченными в причудливых позах. Кто мог стонать — тот стонал, остальные прилагали неимоверные усилия, чтобы просто дышать и продолжать свое жалкое существование. Всего их было десять: четверо скончались на месте, шестеро подавали признаки жизни. Еще двое, насколько Гай помнил, должны были быть в боте, скорее всего они хотели вытащить пилота. Бот наверняка защитил их от ЭМИ, и теперь пираты не высовывались, боясь попасть под его действие.

Парень сбегал за «Буром», перезарядил оружие и повесил его на ремень. Кувалду бросать не стал — удобная штука!

— Сова, открывай! Медведь пришел! — постучал он своим импровизированным оружием по полуоткрытой аппарели.

И почему в экстремальных ситуациях на ум лезет рашеновский фольклор? Он, конечно, наслушался его на Тильде Бэ, но… Гай дал себе зарок, что съездит на Новый Привоз или Чебаркуль, или любую другую планету в секторе Рашен и обязательно разберется с такими психологическими вывертами.

Внутри бота послышалось шевеление. Они точно видели его, камеры должны были работать. Поэтому, особо не таясь, он прицепил к дюзам двигателя сверток со взрывчаткой и снова постучал кувалдой:

— Ну, можете сидеть там, пока не охренеете, или вылезти и охренеть вместе с вашими подельниками. Вон как им сладко приходится. Я сейчас вам взрывпакет закину — вот счастья-то будет!

Ему ответил голос, усиленный корабельной акустической системой:

— Говорит командир абордажной группы Думбийя. Чего ты хочешь?

— Сдавайтесь! — ответил Гай. — Выбрасывайте оружие, снимайте скафандры и выходите по одному. Вас, конечно, приплющит, но это ненадолго. Мне пригодится ваша помощь, чтобы перетаскать этих инвалидов, иначе я просто оставлю их здесь… А тут полно хищной живности, уж поверьте!

— Нам нужно время на размышление!

— Его у вас нет! Ты думаешь, я поверю, что здесь только один бот? Второй, наверное, штурмует ворота, и еще какой-нибудь летун наблюдает за нами прямо сейчас, да? Нет у тебя времени. Сдаетесь? Или я ухожу, и мы прощаемся навсегда!

— Что там за чертовщина творится у Дум-Дума? — бортстрелок Мышек смотрел на изображение и пытался врубиться в ситуацию. — Вон их как подкосило, и связи нет ни черта!

— Тут и думать нечего: эти уроды нашли наш ЭМИ-подавитель, — раздался над самым ухом неприятный голос.

— Командир! — вздрогнул Мышек.

Курт Волосан всегда пугал его. Главный абордажник, конечно, в последнее время сдал: облысел, осунулся, совсем ослеп на один глаз, но чудеса кибернетики позволили ему восстановиться и даже в чем-то превзойти себя прежнего. Например, девайс на глазу имел функции тепловизора, автоматического целеуказателя и дополненной реальности. А еще время от времени искусственный глаз поскрипывал, раздражая Мышека и, кажется, совершенно не мешая своему владельцу.

— И что будем делать? — уточнил Мышек.

— Ты кто? Огневая поддержка! Вот и поддерживай! Влупи туда чем-нибудь посерьезнее, поджарь ему задницу! Комендор ты или говно собачье?

— Там же наши!

— Ну так постарайся, чтобы бот не задело! Мне тебя учить? Давай, работай!

Мышек вжал голову в плечи. Он давно хотел завязать с пиратством — поджаривать задницы становилось всё более хлопотным дельцем. И небезопасным! Вот будешь выполнять миссию на поверхности, а Курт прикажет, например, Стэнли пальнуть чем-нибудь посерьезнее… Если Стэнли выживет в нынешней переделке…

— Заходи на глиссаду! — ткнул в плечо пилота комендор и склонился над клавиатурой, выбирая вооружение.

У тяжелого бота поддержки, в отличие от стандартных, было два человека в экипаже. Пилот слышал разговор своего бортстрелка с Куртом Волосаном и поэтому просто кивнул. Мышек, наконец, выбрал боеприпас, достаточно серьезный, по его мнению, и щелкнул джойстиком. На экране была хорошо видна одинокая фигура, стоящая у бота, и красного скафандра на ней не было. Это точно был чужак!

— Командир, и всё-таки, как быть с нашими? — пытался сдать назад Мышек.

— Ты видел, как он орудовал кувалдой? Нет там наших, одни трупы! Строчки на обелиске, врубаешься? Если и жив кто, они внутри бота. Вот и давай аккуратно!

И Мышек дал.

Это везение начинало пугать Гая — до чертиков. Стоило ему обернуться на пару секунд позже — и всё. Конец мистеру Кормаку! От еле заметной точки второго бота, появившейся на горизонте, отделилась крохотная черточка и дымным шлейфом разделила небо на две части.

— М-мать! — парень метнулся от элерона к черному обелиску.

Это был единственный объект, более-менее подходящий для укрытия. И было до него метров двадцать, которые Гай преодолел секунды за три: так быстро он никогда еще не бегал! Рухнув у основания обелиска и вжавшись в землю, он почувствовал удар и волну горячего воздуха. А потом сверху рухнула каменная плита мемориала.

— Мышек, ты дебил? — от затрещины Курта комендор ударился головой о джойстик, и еще несколько ракет сорвалось с направляющих, улетая в белый свет. — Ты точно дебил!

Утирая кровь с разбитого носа, Мышек должен был признать: он дебил. Мемориал, на котором были выбиты имена всех погибших пиратов команды легендарной «Эсперанцы» рухнул плашмя, сломавшись почти у самого своего основания.