Хорошо. С ксендзом и служкой на первое время все. Теперь остальные. С этими должно быть проще. Проведут литургию, осмотрят костел и умотают назад в Варшаву. Значит, четвертый пункт — простое отслеживание контактов. Это забота тех, кто будет работать с делегацией неофициально (помимо меня). Может быть проблема — исповедь. Значит, надо договориться, чтобы исповеди принимал только ксендз. Ему здесь жить, его и возьмем на постоянный контроль вместе с исповедующимися.

Итого за неполные два часа составила четыре пункта, в которых постаралась охватить все основные моменты работы на ближайшие три дня. Неплохо, на мой взгляд.

Оп! Добавлю-ка еще один пункт — встреча и беседа с ксендзом в неформальной обстановке. Это может способствовать установлению контактов. В отличие от местных сотрудников НКГБ, уже зарекомендовавших себя непримиримыми борцами с религией, у меня пока репутация человека, спокойно относящегося к верующим людям. А мне действительно все эти религии по барабану. Сама не верю, но, как говорили в моем прошлом (будущем), отношусь к этому толерантно.

Все. Аккуратно сложила все бумаги в папку, завязала ее и поместила в сейф. Потом, не торопясь и контролируя грамотность, записала все пункты, подписалась и проставила дату. Заключительное действие — аккуратно все написанное промокнула. Затем для верности еще немного помахала бумагой в воздухе, не обращая внимания на усмешку Игоря. Готово. Иду к начальнику горотдела.

Старший лейтенант Северов недоверчиво посмотрел на меня:

— Что, уже все изучила и составила план работы?

— В первом приближении все. И план составила — вот принесла на утверждение, поскольку некоторые пункты довольно срочные. Отработаю их и снова буду изучать материалы.

— Ну давай, показывай твое творение.

Вася взял мою бумажку, кинул взгляд, слегка дернулся. Поднял глаза на меня, вздохнул и снова уставился в бумагу. Ага, значит, работа в новой должности уже добавила ему выдержки. Пару недель назад он от первого пункта начал бы скакать по кабинету, а сейчас только вздыхает. Ничего. Выдержка — это хорошо. Это и в семейной жизни пригодится.

— Скажи, — наконец разродился муж-начальник, — что ты сама думаешь по первому пункту? За кого нас примут немцы?

— Скорее всего, за недоумков, которые, кроме всего прочего, и не подозревают, что в этом месяце начнется война.

— Да, именно за недоумков. И что в этом хорошего?

— А что в этом плохого? Если враг тебя считает недоумком и неполноценным, то тем легче будет с таким врагом воевать. Вот лично я человек не гордый. Меня, если помнишь, одна троица считала дурой. И где они сейчас? Если для дела полезно выглядеть дурой, то лично я — готова. Важно, что они хоть что-то да напишут. И из этого чего-то можно будет сделать некоторые выводы. Даже если напишут, что ничего не знают.

— Хорошо, — решился Василий, — я поговорю с майором, а ты пока прямо сейчас иди с Игорем и обследуйте еще раз костел. Предлог — проверка перед встречей официальной делегации. Привлеките для этого кого-нибудь из католиков, чтобы засвидетельствовали вашу работу. Только к потайному ходу не суйтесь. Там точно все в порядке.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант. Разрешите выполнять?

— Иди, товарищ Северова. А я сейчас начну развлекать майора Григорьева твоей очередной фантазией.

Мы с Игорем взяли мотоцикл и доехали до костела. Строго говоря, можно было минут за тридцать сюда и пешком дойти, но так солиднее. Игорь вылез из седла, одернул форму, огляделся и зашел в один из соседних домов. Как он определил, что в этом доме живет католик, для меня осталось загадкой. Через пару минут он почти выволок из дома какого-то старика и потащил его к костелу. Я слышала, как он уговаривал бедолагу:

— Да не бойся ты, при сотрудниках НКГБ тебе ни один черт не страшен. Ты нас бойся, а не чертей. Были бы мы тут во время той литургии, так ни один черт не осмелился бы напасть на вашего ксендза. Так что давай шевелись. Сейчас мы будем осматривать костел, а ты за нами будешь наблюдать, чтобы все видели, что мы ничего тут не взяли и не поменяли.

Наверное, уговоры лейтенанта подействовали, и дедок перестал упираться. Кое-как он приплелся к костелу, и мы всей троицей зашли внутрь. Там действительно был полный порядок. Если бы не заметный слой пыли на всем, то можно было подумать, что ксендз просто вышел куда-то ненадолго. «Интересно, — подумала я. — А пыль — это хорошо или плохо? То есть пыль показывает, что все здесь находится в нетронутом состоянии. Это хорошо. Но если мы сейчас начнем в процессе осмотра оставлять заметные следы, то это уже будет плохо».

— Товарищ лейтенант, — громко обратилась я к Игорю. — Нехорошо, если завтра делегация увидит такую грязь в костеле. Может быть, стоит здесь все прибрать?

— Согласен с вами, товарищ младший лейтенант, — моментально просек ситуацию Игорь. — Сейчас мы попросим гражданина Кулябко организовать несколько женщин, чтобы те тщательно протерли всю пыль с предметов и подмели пол. А мы за этим проследим. Всем католикам нашего города будет стыдно перед такой представительной делегацией во главе с самим епископом, если костел будет так выглядеть. Ты понял, Осип Григорьевич?

— Понял, понял, пан начальник. Только не пойдут бабы, побоятся.

— А ты скажи, что мы их охранять будем. А вот если не пойдут сюда, то мы с ними пойдем в другое место. Вот так и скажи, — подпустил Игорь в голосе металл.

Дед закивал и порысил к домикам, стоявшим неподалеку. Минут через двадцать к нам робко приблизились пять женщин.

— А что, пан начальник, снова костел откроют? — спросила одна из них. — А як же черти?

— Сейчас при нас ни один черт не посмеет появиться, — вмешалась я. — А через пару дней епископ из Варшавы проведет очищающую литургию, — черт его знает, как на самом деле называется подобная служба, — и костел снова заработает. Говорят, что новый ксендз славится своей святостью и при нем все станет хорошо. А сейчас протрите здесь все и подметите. А мы с товарищем лейтенантом будем вас охранять. Правда, у нас нет крестов и распятий, зато пистолеты в полном порядке. Появится какой черт — сразу пристрелим.

То ли уговоры подействовали, то ли страх перед НКГБ оказался сильнее страха перед чертями, но дело сдвинулось с мертвой точки. Женщины притащили тряпки, ведра с водой, и дело пошло. Мы с Игорем постепенно обходили весь костел, старательно заглядывая во все щели и время от времени подзывая кого-нибудь из уборщиц: «А вот здесь еще пыль и здесь». При этом у женщин создалось полное впечатление, что наша главная забота — это чистота костела (впрочем, это было недалеко от истины, очень недалеко). В результате к пяти вечера костел внутри разве что не сиял. Мы с чистой совестью сели на мотоцикл и вернулись в горотдел. Игорь сразу прошел к себе, а я пошла отчитываться.

Вася при виде меня как-то нехорошо оживился и с ехидцей заговорил:

— Привет тебе от Валентина Григорьевича. Я его порадовал твоей идеей. Как майор ее воспринял, сама понимаешь. Но через час он позвонил и сказал, чтобы ты завтра до встречи делегации обязательно к нему заглянула. Подпишешь письмо в гестапо. Майор в разговоре пе ре дал мне слова какого-то высокого начальника: «Это настолько глупо, что может сработать». Так что про твою глупость скоро по всему наркомату будут ходить легенды.

— Это ничего, этого я не боюсь. Пусть меня считают глупой. Легче будет работать. Знаете, товарищ старший лейтенант, есть анекдот на эту тему.

— Анекдоты расскажешь дома, а пока иди дочитывай бумаги. Потом все спрячешь в сейф и ключи сдашь секретчику. Не забудь на завтра заказать машину для делегации и обеспечить охрану. Свободна.

Я уже знала, что и то и другое нужно заказывать в роте НКВД. Поэтому дозвонилась до капитана Короткова и обо всем договорилась. Потом добросовестно еще два раза перечитала все бумаги, выучила все имена и фамилии. Убрала все материалы в сейф. Немного подумала, снова вытащила бумаги из сейфа и, глядя в них, сочинила приветственную речь на завтра. После этого опять все, кроме речи, спрятала в сейф. Речь сложила пару раз и спрятала в сумочку. Так как мне с этой речью завтра выступать перед «всем народом», то к секретным материалам ее можно не относить. Игорь к этому времени уже куда-то умотал, поэтому комнату — виновата, кабинет — запирать тоже пришлось мне. Сдала ключи секретчику, расписалась в журнале и двинула домой. Мужа ждать не стала — начальники так рано домой не уходят.