— Ладно, двадцать восемь тысяч… двадцать семь понятно куда. Но выпускников-то, если мне память не изменяет, уже больше ста двадцати тысяч было?

— Не двадцать семь, на Кавказ реально поедет тысяч пять всего. Потому что некуда там людей пока селить. Ну нет у нас на юге толкового руководителя вроде Кодра!

— А что Кодр?

— А он дорогу до Рудных гор за полгода проложил, мы едва рельсы ему подтаскивать успевали.

— Там же семьсот километров!

— А он, когда дорогу туда прокладывал, сразу и все нужные насыпи делал, и даже балласт на насыпь положил. Вроде как «чтобы гранитные карьеры не простаивали» щебенку там делал, а на развоз ее только лошадей почти двадцать тысяч направил. Это не учитывая, что он забрал себе все старые дровяные грузовики…

— Непонятно, зачем ему это старьё-то? Мы же их вроде как по износу списывали…

— Так в Минске он авторемонтный завод организовал, все газогенераторные грузовики он там в порядок привел, — ответила Катя-первая. — Кстати, в Минске же он и телеги для перевозки щебня наделал, чтобы лошадка могла тонну камня перевозить. Она, конечно, очень неспешно столько возит, но он же лет десять только на перевозку щебня к дороге потратил. И, кстати, шпалы он тоже заранее заготовил, причем бетонные — а бетон у него самый лучший. Научила его мама Катя…

— Чему?

— У него же энергетика большей частью дровяная, по крайней мере в деревнях, — поделилась ценной информацией упомянутая «мама Катя», — опять же автотранспорт в основном дровяной, золы получается много. А если поташ из золы вымыть, то из остатка получается прекрасный пуццолановый цемент. То есть не совсем пуццолановый, но в смеси с портландцементом бетон получается много прочнее и практически водонепроницаемый. Застывает он, конечно, подольше, но Кодру спешить нужды не было. Он даже растащить готовые шпалы по всем своим придорожным городам успел!

— Ну это же хорошо. Но если на Кавказ отправляется меньше народу, почему тебе снова людей не хватает?

— Папа съездил в Рудные горы, с тетей Лидой съездил, — снова в разговор вступила Катя-младшая. — И решил там организовать спецкомитетовскую компанию «Висмут», которой — как он сказал «для начала» — нужно уже в этом году выделить десять тысяч человек. А еще минимум пять тысяч гвардейцев…

— Ну с гвардейцами понятно, там же серебра самые богатые залежи в Европе…

— И серебра, и меди, и кобальта с никелем, и цинка со свинцом. Там вообще очень много всякого нужного в домашнем обиходе. Я убежден, что весь проект только на этих отходах окупится максимум за год.

— Отходах?

— Саша Колмогорцева докрутила свой мотор до тридцати пяти тысяч оборотов… — сообщила Катя, но не в качестве ответа на вопрос матери, а как бы «вообще». И Лиза, естественно, просто не поняла сказанного дочерью:

— Что?

— Мам, основное там — уран. А до Катанги мы пока не добрались…

Валера Афанасьев был самым младшим сыном Лидии Петровны и самым, пожалуй, упертым ее последователем. Мать, смеясь, говорила что Валера на вкус отличает пирит из угольного пласта от пирита, вытащенного из Мсты. Тоже мне, достижение: речной пирит оставляет на языке привкус ржавого железа, а угольный — он же кислый! А вот отличать друг от друга разные другие минералы…

Но вот с последним ему могла изрядно помочь жена, Диана, младшая дочь тёти Брунн. Она закончила институт имени Веры Сергеевны, а последние годы занималась — по программе Спецкомитета — «добычей рассеянных веществ». В целом очень успешно, из золы угольных электростанций перед отправкой ее на цементные заводы она научилась добывать галлий и германий. Самого Валеру больше всего удивил тот факт, что из этой же золы жена умудрялась добывать даже медь и серебро — хотя Диана и говорила, что медь эта получается дороже обычного серебра, а уж серебро в разы превосходило по стоимости золото. Но это — если бы из золы только медь с серебром добывать, а у нее эти металлы были лишь «отходами производства», да и добывалось-то там граммы…

После того как старый Кодр проложил дорогу в Рудные горы, Валера с Дианой переехали — думая, что ненадолго — в новенький, только что выстроенный город Каменец. Город горняков — туда только Север прислал почти пять тысяч крепких парней, которые очень неплохо владели отбойными молотками. И не только ими, но парни в городе задержались ненадолго. Нет, назад они не вернулись, просто вокруг Каменца, на расстоянии километров семидесяти, уже в горах выросло сразу два десятка городов поменьше. И к появлению почти каждого из них Валера приложил руку более чем серьезно.

Хотя, если говорить откровенно, он большей частью просто уточнял то, что было нарисовано на карте, которую ему передала мать. А после того, как «данные подтверждались», причем даже если они на самом деле «подтверждались» лишь косвенно, в указанном месте тут же начиналось строительство нового города. Как правило небольшого, но — в отличие от множества городов, выросших на «старой» территории России, эти города были по-своему уникальными. Что тоже в значительной степени обуславливалось результатами работы Валеры. Города-то ведь строились для того, чтобы в них люди жили, а людям и вода нужна, и прочие удобства (про еду там к счастью особо думать не требовалось, она обеспечивалась городами и селами, вырастающими к северу от Каменца). А это значит, что и речка подходящая должна быть поблизости с хорошей водой, и камни, из которых дома можно было выстроить и дороги замостить. И чтобы энергия была…

Собственно, с энергии работа Валеры и началась: семь новеньких шахт добывали уголь для самой мощной в России тепловой электростанции. Сразу четыре агрегата по двадцать четыре мегаватта и шесть по шестнадцать — для самого города, конечно, многовато, но от электростанции высоковольтные линии тянулись ко всем маленьким городкам, которые энергии потребляли тоже очень немало. Ведь рядом с этими городками строились шахты, по несколько штук возле каждого, а шахты — это и подъемники, и насосы, и воздуходувки — а про такую мелочь, как перфораторы можно и не упоминать даже.

Впрочем, и в Каменце электричество тратилось не только на освещение домов и улиц в темное время. Огромный химический комбинат, на котором теперь работала Диана, электричество тоже жрал как не в себя. Зато, как говорила мужу Диана, серебра из руды на комбинате вытаскивают больше девяноста девяти процентов, а еще почти полностью выделяют никель, кобальт, медь, вольфрам. Совершенно «попутно» из добываемого в шахтах флюорита делают криолит в количествах, более чем достаточных для всей алюминиевой промышленности, причем на это производство тратится лишь малая часть добываемого «ценного сырья». И пока очень, очень много руды приходится отправлять в непереработанном виде так как электричества в городе даже теперь на всё не хватало. Впрочем, это лишь пока: на новом заводе в городе Кодровск, выстроенном на месте впадения реки Вепрь в Вистулу, к следующему году должны были изготовить для Каменецкой электростанции еще четыре «больших» агрегата.

Вероятнее всего, это будут такие же, как и тульские по двадцать четыре мегаватта, но есть шанс, что сделают давно обещанные в конструкторском бюро Кати Клее агрегаты по пятьдесят мегаватт. Ребята там работали не покладая рук (ну и голов тоже), ведь все уже знали, что химкомбинат в Каменце отправил в Москву только шестнадцать тонн урана лишь потому, что для переработки руды не хватало энергии…

Когда работа делается, то и результат работы чаще всего получается. И тем чаще результат соответствует ожиданиям, чем тщательнее и ответственнее к работе подходят исполнители. Иногда, конечно, такой подход чреват задержками в достижении этого результата — но получение чего-то хорошего, но немного позже все же лучше, чем получение точно в срок, но полного отстоя. А если заранее предусмотреть и цели промежуточные…

В самом начале двести семьдесят девятого года в новеньком городе Можайске заработала новенькая фабрика по выпуску киноаппаратуры. Всего-то восемь лет прошло после того, как задача обеспечить все школы кинопроекторами была поставлена — и теперь каждый мог увидеть результат. Не в школах, а на фабрике, которая уже с первых дней работы делала по три кинопроектора в день.