— Ну, Анна Петровна, влипли мы. Я, конечно, тоже хорош, но не мог же я предположить, что именно ты вытянешь из этого злополучного Трофима. И тем более не мог предвидеть, что твое громогласное объявление о бумагах приведет к таким последствиям. А теперь давай садись и вспоминай. Вот для освежения памяти полный список бойцов, работавших с нами. Но ведь не все они были в этот проклятый момент рядом. Я уже составил свой список, но тебе его не покажу. Ты сначала составь свой, и мы сравним.

Уже немного успокоившись, я села, взяла список и стала вспоминать. Тут как раз пригодилась моя шахматная память. Я мысленно расставила всех бойцов по их местам, как на шахматной доске. Прикрыла глаза и прошлась в уме по воображаемым лицам. Есть, все ближние бойцы вспомнились! Записала фамилии в список и протянула его Игорю. Он посмотрел на бумагу, потом на меня:

— Вижу, что на память ты не жалуешься. Твой список даже на одну фамилию больше, чем у меня. Но вспоминаю и признаю твою правоту. Все, беги домой, а я отнесу это Северову.

И мы разошлись.

Добравшись домой, я стала думать, что же мне взять с собой? Хорошо еще, что про одежду можно не беспокоиться. Командир НКГБ должен быть в форме, поэтому тут и думать нечего. Гимнастерка, юбка, сапоги и пилотка. Кобура с наганом, вальтер в сумочку (мало ли, что Вася говорил про штатное оружие) — я к вальтеру уже привыкла. «Парабеллум» оставлю здесь. Даже в Барановичи поеду, пожалуй, без него. Так что же взять? Все мелочи уместятся в небольшой сумочке, но это как-то несолидно. Хорошо, возьму тот баульчик, с которым ездила в дивизию. Туда все влезет, и останется место для вещей, которые я планирую привезти из Москвы. А планы у меня, как всегда, грандиозные. Так, все собрала, осталось понять про деньги. До сих пор все финансовые вопросы решал Вася, но теперь придется мне. Впрочем, кормить меня будут в командирской столовой, спать я буду в ведомственной гостинице, а городской транспорт для сотрудников НКГБ бесплатный. Так что тут командировочных вполне должно хватить. Возьму еще тысячу, на всякий случай. Вот еще знать бы, как и где получить командировочные? А чего гадать. Где — это в горотделе, а как — скажут.

Только я все необходимое побросала в баульчик, как появился наш сотрудник:

— Товарищ младший лейтенант, вам нужно срочно в отдел.

— Нужно так нужно. Я уже готова.

Притопала в отдел, и меня сразу же позвали к Васе. У него в кабинете находился крупный мужик лет сорока. Ага, три шпалы — значит, это и есть пресловутый капитан из Минска.

— Здравия желаю, товарищ капитан, здравия желаю, товарищ старший лейтенант.

— Здравствуйте, товарищ младший лейтенант, — ответил на приветствие капитан и повернулся к Васе: — Скажи, Северов, а дома твоя супруга так же к тебе обращается?

Я хотела ответить, что дома — это совсем другое дело, но Вася сделал мне страшные глаза, а капитану ответил:

— В зависимости от обстоятельств, товарищ капитан. Дома устав разрешает отступления от правил.

— Все ясно. Твое старшинство остается в этом кабинете. А дома супруга становится капитаном.

— Так точно, товарищ капитан, — это уже мы с Васей дуэтом.

— Хорошо, теперь к делу. Товарищ Северова, еще раз расскажи, как ты получила эти бумаги.

Я повторила свой рассказ, стараясь не упустить ни одной мелочи и в то же время не сильно выпячивать двустволку. Вроде бы капитана мой рассказ удовлетворил.

— Ну что, понятно. Вы, товарищ Северова, проявили отличную оперативную смекалку. Открою небольшой секрет: за этими бумагами мы охотились уже давно. К сожалению, их хозяин умер, не успев сказать нам, куда он спрятал свои записи. Кто же мог подумать, что эти бумаги прихватит простой охотник, которого не было даже в списке слуг. Мы несколько месяцев трясли всех слуг, после чего дело уже собирались передать в архив, а тут вдруг они выплыли на свет божий. Товарищ Северова, вам придется еще раз повторить этот доклад, но уже не мне, а товарищу Цанаве. Он ждет вас завтра после обеда.

— Извините, товарищ капитан. Прямо сегодня я должна выехать в Москву. Меня завтра утром ждут в нашем наркомате.

— Даже так! Я этого не знал. Товарищ Северов, мне нужно позвонить и доложить об этом начальству.

— Звоните с этого телефона, товарищ капитан. Мы с Аней выйдем, чтобы вам не мешать.

Капитан кивнул, и мы с Васей вышли в коридор. Причем Вася выглядел не очень довольным. С чего бы это? Но я решила оставить вопросы на потом. Тем более что через час наша колонна уже должна была выезжать в Барановичи. Минут через десять капитан вышел из Васиного кабинета и обратился ко мне:

— Я все доложил. Вы отбываете в командировку, как запланировано. Вполне возможно, что товарищ Цанава встретится с вами в Москве или вы выйдете в Минске на обратном пути из Москвы. А сейчас я забираю бумаги и выезжаю в Барановичи.

— Товарищ капитан, через сорок минут у нас пойдет колонна в Барановичи. Лучше, если мы поедем все вместе. Надежнее.

— Дельное предложение. Тогда жду вас здесь.

Я вышла из кабинета, минут двадцать побегала по кабинетам, оформляя командировку. Наконец, получила командировочное предписание и деньги, после чего помчала домой. Ухватила баул, еще раз мысленно все проверила — вроде бы ничего не забыла. Можно ехать.

Наша команда в том же составе доехала до костела. Там загрузили епископа с помощниками и поехали к гор отделу. Капитан со своей охраной был уже готов. Он подсел ко мне в машину, а его охрана присоединилась к нашей, и всем кагалом мы двинулись в Барановичи. По дороге капитан пытался завязать разговор, но я на все вопросы отвечала односложно, и беседа сама собой затихла.

В Барановичах сначала мы доставили епископа со товарищи на вокзал, после чего машина довезла нас с капитаном до областного отдела НКГБ и уехала. Мы с капитаном пошли наверх к майору Григорьеву. Там капитан сделал мне знак и вошел к Григорьеву один. Я осталась ждать в коридоре. Примерно минут через двадцать капитан вышел с озадаченным видом, махнул мне на прощание рукой и ушел. Я вошла к майору:

— Здравия желаю, товарищ майор.

— Здравствуй, Аня. Ты опять наворотила дел.

— Да что такое, товарищ майор? Все ведь сделала правильно.

— Правильно-то правильно. Но не все пошло гладко.

При этом майор как-то задумался, повздыхал и, наконец, решился:

— То, что тебя хочет видеть товарищ Цанава, не есть хорошо. Помнится, есть такая поговорка: «Минуй нас пуще всех печалей…»

— «…и барский гнев, и барская любовь»[52], — закончила я за майора.

— Вот именно, — закончил свою мысль майор. — Тебе бы нужно сопровождение, но у меня в связи с чистками области свободных людей нет. Поедешь одна. Но пожалуй, я позвоню Трофимову и попрошу тебя встретить на вокзале. Так будет надежнее.

— Товарищ майор, я уже взрослая девочка. И Москву знаю. Сама доберусь куда надо.

— Может, ты и взрослая, но в наших делах еще теленок, поэтому не спорь со старшими. Вот тебе на всякий случай еще тысяча рублей к твоим командировочным. Я тебя уже знаю, на пустяки деньги тратить не будешь, а так могут пригодиться. Да, скажи-ка, ты, кроме нагана, прихватила вальтер?

— Так точно. Что, сдать его вам?

— Нет, держи при себе. Когда едешь одна, нужно быть готовой ко всяким неожиданностям. Ну давай, топай на вокзал. И еще помни. Твою командировку санкционировал сам товарищ Берия. Поэтому отменить ее может только он. Понятно?

— Понятно.

— Ну, давай, счастливой поездки.

Я вышла от майора сильно озадаченной. Такое впечатление, что он чего-то недоговорил. Но что именно? И почему недоговорил? Что помешало? Если он что-то не сказал, значит, не смог. Почему не смог? Пока я поняла только одно — в дороге нужно держать ухо востро. Впрочем, я всегда стараюсь так делать. За этими мыслями сама не заметила, как дошла до вокзала. Билет у меня был опять в международный вагон. Плохо только, что купе двухместное. Значит, могут подселить какого-нибудь мужика. Ладно, неприятности будем рассматривать по мере их возникновения. А пока вот он, поезд.