Получился такой эрзац кастовой системы, в которой роль высших слоев общества — учителей-брахманов — получали, конечно, ученые. Они, поэксперементировав на своих товарищах-марсианах, разработали практически совершенный проект аугметации, позволяющий продлить жизнь человека на несколько десятков лет и не требующий серьезных внешних вмешательств — тот самый «хромированный красный». «Яйцеголовые» потихоньку начали проводить операции по внедрению этих технологий в жизнь — утаивая от рабочих, пустотников и даже от военных такую информацию.

Ученые решали сверхзадачу — подготовить возвращение на Землю! И возвращаться туда должны были именно они. Остальные — лишь расходный материал для выполнения того или иного действия. Прознав об этом инициативная группа техников (тех самых — синих) обратилась к военным за помощью для восстановления справедливости. Часть вояк возмутилась предательством ученых, другая — поддержала их решение. Усугублял ситуацию тот факт, что подавляющее большинство марсиан были в репродуктивном плане стерильны — по тем или иным причинам, а немногие способные к воспроизводству здоровых гомет вовсе не мечтали воспитывать детишек в замкнутом обществе, которое двигалось к неминуемому вымиранию. Даже учитывая возможности аугметации и замены части органов на искусственные — более ста пятидесяти земных лет прожить тут никому не светило. А терраформирование поверхности Марса хотя бы до уровня арктической тундры, с саморегулирующимся биоценозом, способным давать пищу достаточно большой человеческой популяции и поучаствовать в формировании приемлемой атмосферы было делом нескольких сотен лет. Да и о сроках закрытия космоса для людей марсиане могли только догадываться…

В общем — после скоротечных боев на полярных базах и здесь, в кратере «Королёв», было заключено перемирие. (А еще — в ходе этих боев повредили дублирующий контур блока связи с «Рубежом», но кого это интересовало в тот момент?) Пустотники взяли на себя роль арбитров, которые проследили за тем, чтобы процедуры консервации станций и коммуникаций прошли в штатном режиме, а весь выживший персонал отправился в анабиоз — ждать либо открытия космоса системой «Рубеж», либо окончания терраформирования. Каждые десять лет на всех объектах пробуждались по четыер человека — от рабочих, ученых, военных и пустотников, для организации профилактических работ и мониторинга обстановки за пределами баз.

И вот теперь, когда «Рубеж» открыла пространство для «Эрнеста», «Полуконя-Полукрокодила» и для сталкеров — тоже, пробудившиеся специалисты кинулись тормошить своих товарищей для того, чтобы первыми завладеть доками и ангарами и начать работу над расконсервацией и восстановлением космических кораблей. Что характерно — астронавтов-пустотников никто будить не стал, каждая из сторон мечтала использовать их в своих интересах просто поставив перед фактом. И за всё это время, за долгие сотни лет, никто так и не удосужился выслать хотя бы зонды для оценки ситуации на поверхности планеты. Киборги предпочитали по-быстрому проводить диагностику систем баз, исправлять неполадки и ложиться обратно в криосон — кому охота тратить несколько месяцев своей жизни на наблюдение за ходом терраформирования?

Если бы они высунули свои носы за пределы ледяных полей полярных шапок, если бы выглянули за кромку кратера — они бы сильно удивились. Но как всегда — человеческая натура неизменна, она предпочитает идти по пути наименьшего сопротивления и выбирать самое простое решение из всех возможных…

Виньярд на секунду закрыл глаза и перед его внутренним взором предстало зеленое море тайги: огромные пространства долины Нергала, заросшие хвойными исполинами, и цветущая тундра равнин Элизия и Исиды…

— Загрузка завершена, контроль над оборонительными системами восстановлен, — сказала Руби. — Какие будут указания, господин инспектор?

— А можно всех этих драчунов как-то нейтрализовать? Без членовредительства? Потом среди них проведут разъяснительную работу, но вот сейчас выбираться обратно сквозь всё это сумасшествие мне не улыбается. Да и калечить их как-то нет желания.

— Закройте забрало шлема, производится насыщение атмосферы базы анестетическим эфиром…

— Нормально! А так можно было?

Кратер Шумейкер на южном полюсе Луны был, по сути, одной гигантской обсерваторией. Ее построили за пять лет до рождения Виньярда, и мощнейшие телескопы, локаторы и другое оборудование (в том числе, как сейчас становилось понятным — и кварковое тоже) были отличным подспорьем для освоения ближнего космоса. После выхода за пределы астероидного пояса в ней, в общем-то, отпала необходимость, и объект законсервировали — до появления системы «Рубеж». Теперь здесь находился также центр непосредственного управления внешней сферой обороны Земли.

Если говорить объективно — Руби подставила Виньярда. Местный управляющий комп решал одну простую задачу — не подпустить ни один космический корабль на ближнюю орбиту Земли. Для этого имелись чудовищные в своей простоте инструменты. Например — автоматические блоки с ядерными ракетами, висящие в межпланетном пространстве. Или фокусирующие одноразовые спутники, которые должны были направлять пучок энергии от близкого разрыва атомной бомбы прямиком в проносящийся мимо неопознанный летающий объект… Или целые скопища астероидов, больших и малых, оборудованных форсированными движками, которые позволяли каменюкам сорваться со своей орбиты в самый неподходящий момент и поднасрать вышедшему на якобы безопасную траекторию кораблю. Или… В общем, на расстоянии миллиона километров от Земли в космосе болталось много смертоносной чертовщины, всякой — какую только мог выдумать сумрачный антарктический гений.

Как избежать всей этой чернухи? Очень просто — передать сигнал с помощью того самого передатчика, который таки сумел создать Сью. Или быть уполномоченным лицом технократии антарктов. То есть, теоретически, ребята с Плутона, Марса или Ганимеда могли бы отключить систему обороны Земли тоже, но… Слишком много было этих но.

«Рубеж» вроде как и знала, что Сью располагает кварковым передатчиком, но со стопроцентной вероятностью определить его нахождение на «Эрнесте» не могла. И все равно отправила его к лунной базе, не предупредив о положении вещей. Он просто не успел понять, чего хочет от него главный мозг базы в кратере Шумейкер, как был атакован целым аттракционом из смертоносных хреновин.

Именно поэтому, застряв в «щелчке» по самую макушку, Виньярд накручивал фигуры высшего пилотажа в огненном аду, выжимая из движка легкого катера всё возможное и невозможное, и проклинал себя за мягкотелость и халатное отношение к сраным электрочайникам. Доверился чертовым самоварам, окружил себя железячками! И теперь за это расплачивался, намертво вцепившись в штурвал и раз за разом пытаясь увернуться от смерти.

Двадцать минут максимального напряжения сил и работы «Эрнеста» на износ — и опасность была позади. Легкий катер наворачивал круги вокруг Луны, реактор-«Звездочка» урчал системой охлаждения, а Сью хлестал протеиново-глюкозный коктейль, восстанавливая сожженные калории. На связь с ним вышел Спасский.

— Это же черт знает что! Меня чуть не прикончили, а она еще и издевается! — возмущался Виньярд. — Проверки она мне устраивает, на профпригодность! Проверялки не выросли, будут меня всякие мультиварки проверять, тоже мне! Охренеть можно! И вообще — это кто такое удумал: запитывать излучатели от ядерных взрывов!?

На этом моменте он прервался — отчасти потому, что заливал в рот очередную порцию питательной жижи, а еще потому, что вспомнил имя человека, который разрабатывал эти спутниковые системы. Это был Олбрайт — тот самый дипломированный и титулованный говнюк, виновный в катастрофе на «Кашалоте». Его сожрали гигантские муравьи, так что погиб этот мерзкий ученый муж мучительно и бесславно, поплатившись за все свои прегрешения — но от этого парню было не легче.