Но когда-нибудь все неприятности заканчиваются. То есть некоторое количество людей думают так, но они, как правило, ошибаются. При погрузке первой партии блоков на «Пионер» один блок раскололся — первый же блок, который стали грузить в трюм «вторым слоем». Выгружать его не стали (незачем римлянам знать, что у «посланцев богинь» слишком много неудач случается), но от идеи грузить блоки в трюм в три слоя пришлось отказаться. Хорошо еще, что «Богатырей» хватило на то, чтобы перевозить мрамор по шесть блоков за один рейс. То есть мрамор возили три «Богатыря», так что к сентябрю все напиленное переместилось в Танаис, а оттуда — большей частью — на уже речных самоходках, по паре за рейс — в Воронеж, откуда начиналась железная дорога «нормальной колеи». И по этой дороге, на специально изготовленном железнодорожном транспортере (с двумя шестиосными тележками), блоки по одному и неспешно переправлялись в Тулу.

Понятно, что «все неприятности заканчиваются» только в сказках, а в реальности при перегрузке мрамора в Танаисе раскололось еще два блока, три — при погрузке на железнодорожный транспортер и еще один — при выгрузке в Туле, но Володя изначально предполагал «наиболее паршивый вариант», так что Луну покинули семьдесят три именно целых блока и того, что осталось целым, для покрытия нужд Кати пока хватало…

Из Воронежа в Тулу блок путешествовал четверо суток, но здесь уже никто не спешил: все же складывать такие тяжелые камни там было негде, а превращение куска камня в колонну занимало неделю. Ксюша все же вняла Катиным мольбам и изготовила огромный станок (куда каменная заготовка ставилась вертикально), а машину для установки глыбы в этот станок и снятия готового изделия сделал Лемми. Лемминкэйнен Кианович Клее, главный инженер и директор Завода подъемных машин. Да собственно и основание станка — ажурная башня, внутри которой поднималась и опускалась с точностью в десятые доли миллиметра Ксюшина семнадцатитонная «расточно-токарная машина», была полностью им же и сконструирована.

Насчет неприятностей — это вопрос все же философский, а вот работа — когда ее выполняют очень заинтересованные, профессиональные и целеустремленные люди — она точно заканчивается, причем приводя её к результату. Положительному результату. И первого октября двести семьдесят четвертого года первая восемнадцатиметровая мраморная колонна встала на свое постоянное место в «парке Мнемозины». Первая из пятидесяти, которые значились в доработанном Катей проекте. До полного воплощения которого в жизнь оставалось около года…

Катя-первая уселась в кресло, стоящее у торца огромного стола, внимательно оглядела всех, сидящих на боковых стульях. Она уже почти год руководила Госпланом и с ролью именно руководителя вполне сжилась, но в этом коллективе все еще чувствовала себя маленькой девочкой, а потому не знала, как себя вести именно перед членами Спецкомитета. Но «положение обязывает», и она начала:

— Ну что же, граждане и гражданки, давайте подобьем некоторые итоги. А то как денежки народные тратить, то все горазды, а как результаты оглашать…

— Милая дочь, прекрасное создание, а не слишком ли ты сурова к родителю? — поинтересовался Вова. Глядя на него, невольно заулыбались все, находящиеся в комнате: уж больно умильная была у Володи физиономия.

— Пап, отстань. Я же не для себя спрашиваю. Через неделю мне по телевизору народу рассказывать о наших выдающихся достижениях, а вы все тут в партизан играете и ну никак не хотите тайны выдавать. Отдельно скажу: народ, глядя на то, что делает мама Катя, просто тихо радуется, ни у кого нет и тени каких-либо возражений. Больше скажу: если бы мама Катя стала бы ставить себе в сад скамейки из литого золота, украшенные бриллиантами, то и это бы встретило в народных массах полное одобрение. Но нам-то не одобрение требуется, а энтузиазм масс…

— Ну если энтузиазм нужен… А что, у нас с энтузиазмом плохо?

— Терпимо у нас с энтузиазмом. Вот, сейчас списки обрабатываю желающих отправиться на Занзибар, так только в школах туда записалось больше восьми тысяч человек. А надо из них выбрать лишь три тысячи. Еще больше записались на Тринидад, а туда и тысячи достаточно. Проблема в том, что молодежь ищет приключений… — в этом месте Сашка что-то тихо пробурчал, но все, сидящие за столом, засмеялись. — Да, им нужны приключения, свершения великие — а мы им просто не показываем, что свершать можно и дома. То есть показываем, но…

— Что «но»? — спросила Оля.

— Например из Липецка желающих поехать на край света — вообще единицы, причем их-то — тамошних добровольцев — по куче базовых параметров я и рассматривать как кандидатов не буду. В городе конкурс в металлургический техникум — пять человек на место. В Рязани народ ломится и в химики, и в стекольщики, и в тракторостроители. Аналогично в Туле, Орле, Брянске, Воронеже — я уже про Москву не говорю…

— Тогда я тебя что-то не понимаю…

— Проблема в том, что мест, куда они стремятся, мало, а стремящихся — гораздо больше. И вот это пролетевшее мимо мечты большинство…

— Понял. Тогда начну по порядку. Только для изготовления тележки для перевозки мраморных блоков были созданы заводы с соответствующими конструкторскими бюро: первый — по выпуску гидромашин с электроприводом, второй — по изготовлению силовых и приборных электрических разъемов, третий — это Маркуса полностью заслуга — управляющих электронных машин, четвертый — завод электронно-измерительных приборов. Все заводы, правда, небольшие…

— Но тележку-то уже сделали!

— Заводы небольшие, но быстрорастущие. Потому что попробовав на этой тележке сделать что-то новое и полезное, мы теперь готовы к выпуску тяжелых карьерных самосвалов, автоматизированных систем управления движением на железных дорогах, аналогичных систем управления морскими кораблями. А если подумать, то еще десятки различных применений придуманному и уже сделанному найти можно. Но это — только одна часть, причем не самая большая, сделанного в процессе строительства тележки. Были разработаны и построены станки, которые ткали стальной корд и брекеры для шин. Очень непростые станки, но в процессе их отладки и настройки были изготовлены — в качестве экспериментальных моделей всего лишь — ткацкие станки, на которых делается полотно двухметровой ширины со скоростью впятеро больше, чем на любом станке предыдущего поколения. Да, станок этот довольно сложен в обслуживании, но тот, кто выучится на нем работать…

— Пап, я поняла…

— Мне кажется что нет. Просто рассказать о том, что уже сделано, мало. Нужно довольно быстро расширить сеть учебных заведений, где готовятся нужные нам специалисты…

— И это сделаем, по плану к осени откроются еще два десятка техникумов и целых три института. Но мы опять столкнемся все с той же проблемой…

— И какой?

— Выпускники школ в большинстве своем стараются научиться тому, что они сами видят. В Липецке — варить сталь, в Рязани — делать лампы, шины, трактора…

— Ну у нас же выпускаются газеты, там можно расписать какие еще специалисты нужны и где. Бабушка Лиза давно уже добилась того, что учащиеся даже вдали от родителей обеспечены и жильем, и средствами для приличной жизни…

— Вов, она не об этом, — вмешался Никита. — Как я понял, она о том, что сейчас вся наша информационная политика сводится к тому, что дети выбирают из того, что уже сделано. И просто не знают о чем, собственно, им мечтать и к чему стремиться. То есть нет у них той картины будущего, какую мы себе рисуем. Так?

— Примерно так… — как-то неуверенно протянула Катя. — Нет, именно так! Я сама, хотя никогда и не видела как там всё было, книжки читала и фильмы смотрела, так что в состоянии именно представить, как мне хотелось бы поменять нашу жизнь к лучшему. Или даже Нина — она, конечно, только от меня слышала, причем в сильно упрощенном виде, воспринимая это как мечты старшей сестры, но все же… И своим детям я примерно так же рассказываю, как и вы все, наверное. А вот школьники…