Базу кулинария я смог выучить в фоновом режиме за 23 часа. Следом настал черед конструирования. Но самый главный сюрприз преподнесла мне кулинария. Нет я не стал с ее помощью шеф-поваром. Она позволяла программировать пищевой синтезатор. О моя прелесть. Теперь то я смогу кушать свои любимые пельмешки. Спросив разрешение у Борна, я приступил к экспериментам. Для производства блюда надо было запрограммировать множество параметров, состав продуктов, способ приготовления, различные вариации готового блюда. Пол дня экспериментов, к которым я подключил Фила, без его помощи ничего бы не получилось. Наконец то я смог сделать то, к чему стремился. Передо мной стояла тарелка с пельменями, так же я смог сделать майонез, хотел сметану, но не получилось. Обрадованный своими достижениями, я решил сделать для своих товарищей праздничный ужин. Пригласил их в столовую и как только они пришли, презентовал им свое блюдо. Они сначала с опаской попробовали, но быстро вошли во вкус. Пельмени зашли на ура. Борн встал и попросил его подождать, он ненадолго вышел и вернулся с бутылкой планетарки в руках.

«Вот, — он торжественно водрузил бутылку на стол, — а то сидим как-то грустно».

Я с тоской посмотрел на бутылку и чуть не хлопнул себя по лбу от досады.

— Так мужики, стоять, бояться. Есть другое предложение. Ждите.

Я встал из-за стола и отправился в трюм, туда, где стояли наши старые жилые модули, найдя свой, я вытащил из него канистру со своим самодельным коньячком. Вернулся в столовую и бухнул на стол свою канистрочку.

«Вот, мужики, — торжественно провозгласил я, — попробуем ка что у меня получилось.

Я открыл крышку и принюхался, аромат был волшебным, я аккуратно плеснул в три пластиковых стаканчика на два пальца темно-коричневой жидкости.

Борн с Миго переглянулись и с опаской понюхали содержимое.

«И что это за пойло?», — спросил старик.

«Это коньяк, напиток с моей родины, еще перед отлетом приготовил, щас задегустирую», — я медленно отпил глоток.

Рот наполнился приятным древесным ароматом и в пищевод потек напиток богов. Я аж чуть не прослезился, как будто дома побывал. Видя, что ничего со мной не происходит, Борн залпом махнул свою порцию и чуть с непривычки не задохнулся, в моем коньячке было градусов 55 не меньше.

Вытерев выступившую слезу, он улыбнулся счастливой улыбкой и сказал: — «Клянусь великой бездной, это лучшее, что мне доводилось пить на своем веку, наливай салага».

Миго тоже попробовал коньяк и чуть не поперхнулся. Однако оценил. И сказал, что нечто подобное все-таки можно приобрести, какой-то аграфский элексир. Я вспомнил старика и предложил выпить за науку, и понеслось, за пару часов посиделок мы ополовинили канистру, на ногах, вернее на бровях остались только мы с Борном, Миго вырубился еще час назад. Слабоват оказался парень. Ну а мы душевно посидели, пообщались за жизнь. Тут и выяснилось, что не всегда Борн был таким уж законопослушным, да, он когда-то был простым абордажником, потом его списали по ранению, а вот потом судьба свела его с пиратами, пришлось ему и этим какое-то время промышлять, зарабатывая, так сказать, начальный капитал. Пельмени как закуска надоели, и Борн заказал в синтезаторе что-то похожее на колбаски, тоже зашло. Захотелось петь, и я затянул песню из мультика про волка на украинском языке. Она всегда мне нравилась. Старик слов не знал, но тоже пытался подпевать. Потом я запел черного ворона. Не ну классика для посиделок же. Потом Борн затянул что-то про абордаж жирного торговца. Короче нам было весело. В самый разгар нашего веселья, внезапно раздался голос искина.

Внимание, тревога, нестабильность напряженности гиперполя. Внимание, тревога, нестабильность напряженности гиперполя. Запускаю процедуру экстренного выхода в обычное пространство.

Борн вскочил, пошатнулся и хлопнул себя по автоматической аптечке запуская процедуру очистки от токсинов. Я сделал точно так же и стремительно трезвея, но все еще на нетвердых ногах мы поспешили в рубку. Добравшись туда, мы упали в кресла и были к ним тут же пристегнуты. Искин доложил, что скоро метрика гиперпространства прорвется и мы вывалимся из гипера. Так как процедура нештатная, где и как это произойдет предсказать невозможно. Потянулись секунды тревожного ожидания. Искин постоянно докладывал о выходе из строя той или иной системы, он отправлял техдроидов на ремонт, но поломок было очень много. Наконец корпус корабля содрогнулся, на обзорном экране проявился обычный космос, хотя ни хрена он не обычный, мы вывалились в каком-то мусорном облаке, искин начал манёвры экстренного уклонения и пытался гасить скорость используя маневровые двигатели и реверс. Поставив щиты на максимум, мы затряслись от тяжелых ударов. Через десять секунд щиты просели до нуля и слетели. Но и наша скорость сильно снизилась и получалось немного маневрировать, спасало то, что наш эсминец изначально проектировался как маневренный и шустрый кораблик. Наконец мы застопорили ход. С датчиков на корпусе стала поступать информация на обзорные экраны. Вокруг нас было кладбище кораблей, огромное. Оно по большей части было стабильным, только в двух местах наблюдалось возмущение. От нашего движения и еще от одного объекта. Он тормозил относительно недалеко от нас, постоянно сталкиваясь с обломками.

Я посмотрел на старого мастера: — «Ну и что это за херня такая, Борн?».

«Не знаю», — буркнул он, изучая доклад искина о повреждениях.

На экране появилась проекция корабля, густо расцвеченная красным. Множественные повреждения обшивки, сгоревшие эмиттеры защитного поля, повреждения турелей противоракетной обороны, множественные поломки в энергосистеме корабля. В данный момент, судя по данным сканеров, поле обломков по маршруту нашего движения все ещё хаотично двигалось, обломки двигались, сталкивались и меняли траектории своего движения.

«Ничего не понимаю», — пробормотал старик, — что-то нас выбило из гипера, это не глушилка, там не так бы все происходило, возможно какая-то пространственная аномалия. Это поле огромно. Ладно, сейчас первым делом надо восстановить защитный экран, а то этот хаос сзади может и до нас докатиться. А так хоть полями попробуем защититься».

Борн дал команду искину на расчет конфигурации расположения эмиттеров, при котором можно было хоть частично восстановить поле в кормовой и носовой части. Запасных было очень мало и необходимо было переставить оставшиеся по другой схеме. Нам очень повезло, мы попали в небольшую лакуну, в которой крупных обломков было очень мало, и они были статичны. Мелкие не в счет, особого вреда они нам не принесут. Технические дроиды уже вылезли на обшивку и начали поступать первые данные. Обшивка корабля была кое-где пробита, но эти пробоины были небольшого размера и их можно было залатать. Большая пробоина была на месте шлюза правого торпедного аппарата, нам повезло, что торпеды мы держали в артпогребах, если бы прилетело в заряженный торпедный аппарат, нас бы уже можно было скорее всего собирать по мелким кусочкам в этом поле.

Борн трудился, не обращая на меня внимания, у меня не было опыта в подобном ремонте, поэтому я предпочел не мешать. Я с любопытством стал рассматривать обломки, висящие в пустоте. Сколько же тут кораблей нашло свое последнее пристанище, что за бойня тут должна была произойти. Датчики нашего корабля не фиксировали никакой энергетической активности поблизости, из-за множества мелких обломков далеко сигнал сканера не проходил, но куда доставал, все было мертво. Мое внимание привлек сигнал на экране. Искин доложил.

Фиксирую низкий уровень энергетической активности на объекте НД-1934. Картинка увеличилась, и мы увидели искореженный небольшой кораблик. Видимость была плохая, невозможно было идентифицировать его принадлежность, но по вылетающим из пробоин атмосфере было понятно, второй объект попал сюда вместе с нами. Возможно, там находятся выжившие.